Настоящие мальчики. Как спасти наших сыновей от мифов о мальчишестве - Уильям Поллак

Развод сам по себе - это драматическое разъединение для мальчика. Он чувствует себя оторванным от семьи и дома, который был доселе безопасным местом. Большинство мальчиков остаются на попечении матерей, поэтому они особенно остро чувствуют свою отъединенность от отца. Мальчик видит своего папу только по выходным или вообще не видит его. В то же самое время он может дистанцироваться от матери, которая сама слишком подавлена и загружена, так что у нее не остается времени и сил на сына. По сути, мальчика отталкивают от семьи и дома - точно так же, как его отталкивали в течение двух других типичных сепарации мальчишества.

Но в случае развода этот разрыв не преследует благих целей и у общества не находится ни оправданий, ни поддержки для него. В отличие от отталкивания шестилетки, которое предполагает помочь мальчику "оторваться от юбки", или сепарации подростка, которая призвана сделать мальчика независимым мужчиной, чрезвычайно трудно увидеть какие-то благие для мальчиков последствия разъединения в результате развода. Развод может принести с собой относительный мир паре, пережившей штормовой период супружества. Или помочь одному или обоим разведенным родителям обрести эмоциональное равновесие. Но общество не скажет мальчику, что развод пойдет ему на пользу, и сам он редко воспринимает ситуацию таким образом.

Пятнадцатилетний Денис объясняет: "Все говорят мне что-нибудь типа: "Когда твои родители тебя заберут?" или "Ты поедешь куда-нибудь от родителей этим летом?" А я отвечаю: "Нет. Мои родители в разводе. Мой папа больше даже не разговаривает с моей мамой"".

Двенадцатилетний Джейк сказал мне: "Я никому не рассказываю о родителях. Это не их дело, и все равно они не скажут ничего хорошего".

Семнадцатилетний Дэвид подчеркивает: "Я парень, поэтому не болтаю о своих родителях. Потому что другие ребята сказали бы что-то типа "не будь младенцем, не забивай голову ерундой. Ты не один такой!""

Даже учитывая распространенность разводов, мальчик продолжает вести себя в соответствии с Мальчишеским кодексом. Вместо того чтобы показать свою грусть, уязвимость, беспомощность, отчаяние, утрату он прячется под маской. Начинаются выходки, трудности с поведением, драки, дерзость в адрес учителей, споры, но что бы он ни делал, он знает, что не должен показать стыд, который раздирает его - стыд, который рождает его чувство несоответствия, слабости, страх не быть настоящим мужчиной.

Развод редко оказывается простой и явной процедурой: двое взрослых разъехались, и один из них берет мальчика на свое попечение. Развод, как фигурки на шахматной доске, касается всех членов семьи, всех родственников и каждого, кто контактирует с семьей. Меняются отношения матери и сына, меняются отношения отца и сына. Меняются отношения матери, отца и других взрослых, включая учителей. Более того, в игре могут появиться новые игроки, каждый из которых меняет расстановку сил и функции игроков: консультанты и адвокаты, няни, бабушки или друзья семьи, подруги или друзья, новые "родители" и сиблинги в повторном браке. Даже домашнее животное может исчезнуть из дома.

Беда мальчиков, переживающих развод родителей, в том, что их реакции часто оцениваются или истолковываются неверно. В последние годы много обсуждалось воздействие развода на мальчиков и девочек. Юдифь Уоллерстайн, основатель Центра для семей в состоянии перехода, говорит об "отложенном эффекте" развода в случаях с девочками. Во время развода девочки, как кажется, вполне справляются, у них все "отлично". Но спустя годы, порой долгие годы, дремлющие негативные переживания выходят на поверхность и разрушают их жизни. Мальчики, с другой стороны, больше девочек склонны к неадекватному поведению во время развода. Их голоса становятся громкими и назойливыми. Но то, что мы слышим, это не подлинный внутренний голос мальчика - это крик злости, оторванный от той боли, которую он носит в себе. Поэтому несмотря на то, что мальчики и девочки по-разному ведут себя в ситуации развода (мальчики часто буянят, девочки страдают бессловесно), оба типа поведения скрывают глубокую боль, которую они чувствуют.

"Я не женюсь,- сказал мне как-то семнадцатилетний Джэйсон,- эти бесконечные споры о деньгах, о том, кто сказал это и кто сказал то, ор на детей. А потом ты все равно останешься один, так зачем вообще тогда жениться?"

Если бы развод был редким явлением в нашем обществе, нам бы, вероятно, не стоило обращать такое пристальное внимание на третью травму детства. Но, по данным Лоренса Беймера из Университета штата Индиана, родители приблизительно трех тысяч детей разводятся или разъезжаются каждый день. Половина всех белых мальчиков живет в неполной семье (чаще всего - с матерью), три четверти мальчиков-афроамериканцев находятся в аналогичной ситуации. Большинству из этих мальчиков еще нет 18 лет. Многие исследования показывают, что у мальчиков разведенных родителей выше риск появления определенных проблем, чем у мальчиков в полных семьях. Так, С.X.Кейе пишет, что они в среднем более агрессивны, чаще пропускают школу, у них хуже оценки по чтению и математике. В исследовании Д.М.Фергюссон приняли участие более тысячи новозеландских детей от рождения до 15 лет, и оно показало, что дети в разведенных семьях раньше начинают половую жизнь, более склонны к употреблению наркотиков, и они в два раза чаще бросают школу.

Хорошая новость: мальчики могут успешно пережить развод, равно как девочки и родители. Третью травму мальчишества - как и две другие - можно смягчить. Проблема возникает в том случае, если семья плохо справилась с другими двумя травмами. Если родители считают, что мальчик должен "перетерпеть", когда он идет в школу или когда становится подростком, они, вероятно, будут ожидать от него того же во время развода. С другой стороны, если родителям удалось создать крепкие отношения с мальчиком, если они давали ему возможность быть собой и выражать свои подлинные эмоции, он и через развод может пройти, не пытаясь спрятаться под маской. Для этого, однако, родители должны отделить свои чувства друг к другу и ситуацию, в которой оказались их отношения, от своих чувств к сыну, И хотя это может быть очень трудно, это необходимо сделать.

Как научиться читать поведение, как показания барометра

Эмоции, которые захлестывают семью на грани, в процессе или после развода чрезвычайно сложны и постоянно изменяются, порой постепенно, порой резко и внезапно. Поведенческие реакции мальчика на происходящие изменения могут быть разными: иногда это неожиданный и бурный всплеск активности, как в случае с Оливером в школьном автобусе, иногда это новое и навязчивое действие, например, непрекращающаяся болтовня и поддразнивание, иногда это может быть, напротив, бездействие - мальчик погружен в безмолвие и угрюм. Родителям надо научиться читать поведение мальчика, как показания барометра.

Для мальчика в ситуации развода типично испытывать такие эмоции, как стыд, чувство вины, уязвимость, тревога. Он может очень страдать от чувства стыда, что он не в состоянии быть мужчиной и пережить этот трудный период один. "Я все время себя спрашиваю: если бы я не был таким беспомощным, как младенец, может быть, мои родители были бы вместе,- переживает шестнадцатилетний Рафаэль. - Папа всегда кричал на маму и говорил, что она слишком много мне позволяет. Он говорил, что я избалованный ребенок, что я получаю все, что хочу. Я думаю, он устал от нас обоих". Безусловно, мальчик вроде Рафаэля будет думать, будто он виноват в разрыве родителей и разрушении семьи. Он часто чувствует себя уязвимым и беспомощным: он ничего не может сделать для воссоединения семьи и восстановления привязанности. Он испытывает страх и тревогу перед будущим. Что со мной будет? Кто будет со мной? Мне придется переехать в новый дом, в новый район, пойти в другую школу? Но сильнее всего ужасное чувство оторванности. Разорваны не только семейные узы, он может столкнуться с невозможностью добиться близкого индивидуального контакта с матерью или отцом, потому что они сами слишком растеряны. Они могут быть поглощены своими обидами, угрызениями совести, сожалениями, виной, что им трудно заметить чувства сына. Все это приводит к тому, что мальчик отключается от своих собственных подлинных чувств.