Багряная империя. Книга 2. Клинок из черной стали - Алекс Маршалл

Как бы то ни было, в песнях Мрачного предки, столкнувшись с подобными существами, не спрашивали объяснений, а просто бежали прочь. И разве тот старик в Черной Моли не советовал не ходить через кладбище? Мать часто повторяла Мрачному: кто не прислушивается к предупреждениям мудрых, тот всегда получает по заслугам.

Гын Джу, застывший в нелепой позе с обнаженным клинком, посмотрел на Мрачного широко раскрытыми от страха глазами, хотя в остальном казался невозмутимым, точно мраморная статуя. Мрачный пожалел, что не может еще раз сказать, как ему понравилась поэма, которую непорочный не без смущения декламировал последние несколько дней, когда они вдвоем уходили вперед с колдовским бревном на плечах. Слова были настолько яркими и выразительными, что варвар словно наяву ощущал прикосновение соленого ветра с неведомых островов, изысканный вкус неизвестных блюд, нежный аромат незнакомых цветов, слышал крики диковинных птиц… А в последней строфе, которую Гын Джу прочитал с легким румянцем на щеках, Мрачный мысленно увидел девушку, которую они оба несомненно любили. Сейчас было неподходящее время, чтобы сказать все это спутнику, поэтому Мрачный просто кивнул – так перед эпическим сражением воин кивает другому воину, словно передавая тайное сообщение, понятное только им двоим.

И может быть, Мрачный напрасно отмахнулся от тех старых песен, потому что испуг тут же исчез из взгляда Гын Джу, прикрытый маской подбородок опустился в ответном кивке, как будто они действительно что-то беззвучно сказали друг другу, совсем как древние герои. Не такое уж великое открытие, если попытаться выразить это словами… Но сердце Мрачного забилось сильнее, когда он снова бросил взгляд на мертвецов с панцирями из веток на спине и сжал в руке копье, оставив последний солнценож на перевязи, чтобы не потерять в болоте. Вот о чем был этот безмолвный разговор: они не подведут Чи Хён и вернутся в Кобальтовый отряд – вместе с остальными или только вдвоем.

И в этот момент Мрачный почувствовал то же самое, что и во времена, когда дедушка был еще жив. Есть у него кто-то, кого нужно защищать еще упорней, чем себя. И важность этой задачи справилась с охватившим варвара оцепенением.

Пока Гын Джу пятился, чтобы защитить лошадь от подбиравшихся сзади монстров, Пурна вскочила на ноги, а Мрачный рванулся вперед и стал рядом с ней. И тут первый из мертвецов приподнялся над водой и легко заскользил к ним.

– В жопу Марото! – крикнула насквозь вымокшая девушка, тряхнув влажными волосами, и взмахнула кривым клинком.

– В жопу Марото! – усмехнулся Мрачный, осознав, как мало он думал о своем никчемном родственнике за прошедшие дни.

Именно этого поганец и заслуживает – чтобы о нем позабыли даже те, кто охотится за ним.

– В жопу Марото! – подхватили Дигглби и Гын Джу.

И в этот момент покрытые хворостом мертвецы бросились в атаку.

Тот, что завладел сапогом Дига, снова попытался ухватить щеголя, а другой монстр, загородивший тропу, быстро приближался по отмели, скользя животом, беззвучно щерясь и рассекая когтями мутную пленку на поверхности воды. Куча мусора на его спине была высотой по пояс Пурне. Мрачный шагнул вперед и вонзил копье в череп мертвеца, прижав его ко дну. Тварь словно и не заметила этого, она знай давила на древко, пока Пурна не обошла ее сзади и не перерубила шею длинным изогнутым клинком. Мрачный тряхнул копьем, чтобы сбросить отрубленную голову в болото, и тут заметил нечто странное.

В зияющей на шее дыре что-то зашевелилось, свиваясь бледно-серыми кольцами. Миг спустя неизвестное существо скрылось в глубине своего пристанища, и Мрачный понял, что здесь произошло. Некоторые древние демоны, как известно, прячутся в камнях, деревьях и других неодушевленных предметах, принося незначительный вред людям, но однажды шайка этих тварей проникла в трупы, захороненные на кладбище, и стала использовать погребенные под ветвями тела для новых злодеяний. Эта версия казалась весьма правдоподобной – какая бы гадина ни шевелилась в горле мертвеца, у нее была характерная серая окраска, как и у демонов, что кружили вокруг колыбели маленького варвара, хотя никто, кроме него самого, этого не замечал. Ведь для того, чтобы увидеть их, нужно иметь такие глаза, как у Мрачного.

Он хотел предупредить Пурну, что в обезглавленном трупе демон, он может напасть снова, но противник подтвердил это предположение, не дав сказать ни слова. Безголовый кошмар бросился вперед. Пурна стояла немного в стороне, а Мрачный оказался прямо на его пути. Варвар не успел даже замахнуться копьем, как чудище вцепилось ему когтями в правую лодыжку.

Мрачный в панике тыкал копьем в хворостяной панцирь, пытался отшвырнуть монстра левой ногой… Но ловкость изменила ему, он потерял равновесие на скользкой тропе и упал на мелководье, разбрызгав во все стороны грязь и выпустив оружие из вспотевшей руки.

А хуже всего было то, что безголовая тварь крепко сжимала его лодыжку. Мрачный хотел схватить лежавшее рядом копье, но монстр оказался проворнее, прижал его брыкающиеся ноги своим животом и потянулся когтями к руке. Обрубок шеи дохнул запахом утопленника, и Мрачного едва не стошнило, а тварь ползла все выше по его груди. Он закричал, но это был не благородный рев и не яростный боевой клич, а пронзительный вопль, более подходящий к ситуации, когда тебя оседлал вселившийся в мертвеца демон…

С удивившей его самого силой Мрачный столкнул с себя зловонную тушу, опрокинул противника на заросшую хворостом спину. И все бы хорошо, но тварь ухватила его за плечи и потащила за собой. Сидеть верхом на скользком животе монстра было приятней, чем лежать под ним, но Мрачного по-прежнему крепко держали. Он отчаянно вырывался, ребра врага гнулись, словно ветки каучукового дерева, панцирь трещал под удвоенным весом. К ним подскочила Пурна, выкрикнула что-то неразборчивое и принялась размахивать клинком в опасной близости от рук Мрачного, пытаясь освободить его из цепких когтей. Затем панцирь с громким хрустом проломился, и варвар опрокинулся вместе с мертвецом на бок, с затопленной тропы в омут.

Вода здесь была холоднее и мутнее. Мрачный вместе с противником погружались все глубже в вихре грязи и опавших листьев. Темнота сгустилась, но варвар все же разглядел в ней свернувшуюся клубком яркую серебристую ленту. Это был демон, таившийся под полупрозрачной кожей на груди мертвеца. Один из редких случаев, когда Мрачный порадовался тому, что родился с глазами снежного льва, а не с обычными человеческими… а еще тому, что монстр держит его за плечи, а не за запястья и можно, несмотря на острую боль, шевелить руками.

Упираясь локтем в мягкую, как сыр, грудную клетку мертвеца, Мрачный нащупал рукоятку солнценожа на перевязи.

Демон в безголовом трупе, видимо, почувствовал холод металла; острые, словно копья, когти соскользнули с плеч Мрачного и потянулись к запястьям… но было уже поздно. Темная вода замедлила движение руки, однако лезвия солнценожа все же прорвали истлевшую грудь, словно мокрый шелк. Серебристый демон не успел скрыться глубже, острие главного лезвия задело его кольца, и слабое сияние угасло, словно Мрачный задул свечу. Руки, державшие его, ослабли, зато ноги, обвившиеся вокруг его ног, наоборот, затвердели, и пришлось, продолжая тонуть в холодном и темном омуте, разрезать бедра мертвеца, чтобы выскользнуть из-под тянущей на дно туши.