Евреи. Христианство. Россия: От пророков до генсеков - Александр Кац

Между тем поиски «коллективной безопасности» в Европе, а точнее, союзников, продолжались всеми четырьмя главными державами — Англией, Францией, Германией и СССР. Возросшей военной мощи Германии опасались все три другие державы — Англия, Франция и СССР. При этом Франция и Англия испытывали инстинктивное недоверие к большевизму и не спешили заключать с СССР военные соглашения. К тому же, надо заметить, авторитет Советского Союза как военной державы был крайне низок из-за хаоса в стране и чисток командного состава РККА. Высший и средний комсостав в 1937–38 гг. был истреблен так, как это могло бы случиться лишь после опустошительной проигранной войны. Каждая из трех стран рассчитывала либо как-то поладить с Гитлером, либо повернуть острие немецкой агрессии от себя в противоположную сторону.

Вскоре произошли три важных события, подтолкнувшие Гитлера к агрессии на востоке. В марте 1938 г. к Германии была «присоединена» Австрия. 29 сентября 1938 г. главы правительств — А. Гитлер, Н. Чемберлен, Э. Даладье и Б. Муссолини в Мюнхене подписали соглашения о разделе Чехословакии. В марте 1939 г. она была оккупирована Германией, а также частично Польшей и Венгрией. 6 декабря 1938 г. Франция и Германия заключили в Париже договор о ненападении.

В таких условиях Сталин начал сложную политическую игру одновременно с тремя участниками, каждый из которых был готов, по выражению Черчилля, заключить союз хоть с дьяволом ради безопасности своей страны. С Германией в марте 1938 г. подписываются новые экономические соглашения, и отзывается посол Я. Суриц, раздражающий нацистов своим еврейством. В марте 1939 г., накануне вступления немцев в Прагу, Сталин направляет Гитлеру первое «пробное» послание о сотрудничестве. Параллельно этому 17 апреля 1939 г. СССР предлагает Франции и Англии заключить трехстороннее соглашение о военном сотрудничестве против Гитлера и гарантиях оного. В мае 1939 г. Сталин сместил М. Литвинова, еврея, апологета «коллективной безопасности» и ярого антифашиста, и заменил его на посту министра иностранных дел В. Молотовым. Смена министров всегда означает и смену курса внешней политики. Чуткий к переменам И. Риббентроп поручает послу в Москве гр. фон Шуленбургу начать подготовку переговоров относительно раздела Польши и «согласования сферы интересов». Генштаб рейха спланировал оккупацию Польши и нуждался в гарантиях ненападения Москвы. За гарантии Гитлер готов был заплатить высокую цену.

Вечером 3 августа Молотов принял Шуленбурга, повторившего ему формулу Риббентропа об отсутствии неразрешимых проблем от Черного до Балтийского моря и желании Германии нормализовать отношения с Советским Союзом по всем азимутам. Молотов был холоден, отметил недружественные акции Германии: антикоминтерновский пакт, поддержку действий Японии, отстранение СССР от Мюнхенского договора — и закончил тем, что он, Молотов, не видит пока изменения позиции Германии. Шуленбург, знавший о переговорах СССР с Англией и Францией, рекомендовал Риббентропу предпринять новые шаги, чтобы заинтересовать Кремль.

Параллельные переговоры с Францией и Англией о военном сотрудничестве шли в крайне медленном темпе, не давая больших надежд Сталину на их завершение. Когда 11 августа 1939 г. делегация Англии и Франции прибыла морским путем в Ленинград, а оттуда в Москву, оказалось, что ее члены суть чиновники низкого ранга с туманными полномочиями. По этой причине нарком обороны К. Ворошилов и начальник генштаба Б. Шапошников не могли добиться от них решения вопросов о проходе советских войск через Польшу, Румынию и Прибалтику для соприкосновения с Германией, у которой тогда не было общих границ с Советским Союзом. Наша военная доктрина, воспитание войск и уставы РККА предполагали ведение наступательных военных действий на чужой территории. Кроме того, Англия собиралась выставить к первой фазе войны с Германией всего 16 дивизий (18). Переговоры с Францией и Англией 21 августа были перенесены на сентябрь месяц.

Прежде чем перейти к главному событию тех лет — заключению договора о ненападении между СССР и Германией, необходимо остановиться на взглядах Сталина на предстоящую войну. Это не так просто сделать, учитывая скрытность и коварство этого Великого Империалиста, противоречивость его высказываний, многие из которых засекречены до сих пор, либо утрачены, либо произнесены в угоду политическому моменту, а зачастую с целью дезинформации. Не вносит большой ясности и нашумевшая книга В. Суворова (260), включающая, наряду с интересными мыслями, много эмоциональных и качественных оценок. Начиная с 1927 г. в закрытых речах Сталина звучат уверенные слова о неизбежности новой империалистической войны. Для расчетливого политика это не только слова, но и программа вооружений, стратегии и конкретных мероприятий. Суть политики Сталина не отличалась новизной и сводилась к сохранению нейтралитета до тех пор, пока «враждующие стороны не истощат друг друга взаимной борьбой, которая им не по силам». Или: «Втянуть Европу в войну, оставаясь самому нейтральным, затем, когда противники истощат друг друга, бросить на чашу весов всю мощь Красной Армии» (254). К середине 30-х годов Сталин был убежден в том, что: 1. Противником СССР будет Германия; 2. Война на два фронта для Германии явится катастрофой; 3. В случае нападения Гитлера на Польшу ситуация второго фронта становится более чем вероятной из-за гарантий, данных Польше Англией и Францией. К самой Польше у Сталина был особый счет из-за границ, навязанных СССР Рижским договором 1921 г. Эти границы явились результатом поражения Красной Армии в 1920 г. во время броска на Варшаву командарма Тухачевского. В морально-политическом плане Сталин был готов к столкновению с Германией. Об этом свидетельствует его внешняя и внутренняя политика 1936–41 гг. — укрепление режима личной власти, милитаризация экономики, военная доктрина, уставы РККА, воспитание армии и народа в агрессивном духе и в духе личной преданности вождю. После визита Шуленбурга Сталин продолжил двойную игру — с Англией, Францией и Германией одновременно.

События следующего месяца раскручивались стремительно, как в голливудском боевике. Во время московских переговоров с англо-французской делегацией и параллельно им, в Берлине 12 августа и в Москве 14 августа, произошел интенсивный советско-немецкий зондаж по широкому кругу вопросов. 16 августа Гитлер предложил Москве «провести глубокое и быстрейшее прояснение советско-германских отношений по актуальным вопросам» и сообщил, что начиная с 18 августа Риббентроп готов в любое время прибыть самолетом в Москву с полномочиями от фюрера, чтобы обсудить весь комплекс проблем и подписать соответствующие документы. Гитлер торопился, т. к. нападение на Польшу планировалось на 1 сентября 1939 г., и ему были нужны ясность и уверенность в успехе. Видя спешку Гитлера, Москва реагировала вяло, ожидая авансов и требуя «основательной подготовки визита» и неафиширования его. 19 августа Шуленбург дважды посетил советский МИД. Во время первого визита по приказу фюрера он еще раз повторил аргументы Гитлера и многозначительно намекнул Молотову, что в конфликте с Польшей «должны быть приняты во внимание русские интересы». Молотов был опять холоден, настаивал на подписании торгового договора, опубликовании его, а затем уже на подготовке договора о ненападении. Шуленбург ушел ни с чем. Через два часа его возвратил в МИД сам Молотов и сообщил, что если подписание торгового соглашения состоится завтра, т. е. 20 августа, то рейхсминистр может прибыть в Москву 26–27 августа. Гитлер дал указание своей делегации подписать торговое соглашение 20 августа и отправил «вождю мирового коммунизма» личное послание. В нем говорилось: «…Я вторично предлагаю Вам принять моего Министра иностранных дел во вторник, 22 августа, но не позднее среды, 23 августа. Министр иностранных дел имеет всеобъемлющие и неограниченные полномочия, чтобы составить и подписать как пакт о ненападении, так и протокол… Я был бы рад получить от Вас скорый ответ. Адольф Гитлер. 20 августа 1939 г.» (19).