Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период - Зарема Хасановна Ибрагимова

При эксплуатации общественного канала должны были быть удовлетворены два требования: измерить воду и распределить её между соучастниками. Приверженцы ислама соблюдали 5 принципов мусульманской ирригации:

1) Вода не может быть предметом частной собственности.

2) При недостатке воды — право за тем, кто раньше других воспользовался водой.

3) Право очерёдности пользования водой выше и ниже по течению.

4) При равных условиях преимущество определялось по жребию.

5) Распределение воды — по пространству подлежащих орошению земель[1752].

Принцип частной собственности пользовался в Азии, вообще меньшим уважением, чем в Европе. Западная цивилизация выражается, главным образом, в развитии личности человека, при условии неприкосновенности права частной собственности. Европеец был уверен, что законы и общественная власть сохраняет за каждым то, чем он законно владеет. На Востоке привилегированным положением пользовалась общественная собственность. Там, где проточные воды объявлялись собственностью государства и где устанавливалось законным проведением оросительных каналов через чужое имущество — администрация принимала воды в своё распоряжение. В Индии и Египте управление каналами было сосредоточено в руках правительственных чиновников и инженеров.

В Италии, Франции, Испании управление водами было основано на началах самоуправления участников орошения: товариществ, ассоциаций, — утверждённых правительственной властью и руководящихся уставами[1753].

Устройство и распространение ирригации прежде всего зависело от правильного решения юридических законов о праве собственности на воду и праве провода каналов через чужие владения. Российская империя тяготела к азиатскому ирригационному праву — по передаче государству недр и вод и полному контролю по их распределению. Чеченскому обществу был ближе европейский способ распределения воды (самоуправляющийся), который совмещал в себе частную и коллективную ответственность — при минимальном давлении со стороны государства.

Терская администрация стремилась держать под строгим контролем работу по строительству и эксплуатации каналов. Ирригационные каналы нуждались в обширной и сложной администрации, необходимо было разработать целый ряд законоположений, регулирующих взаимоотношения государства с местными общинами и частными лицами. Например, ни в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, ни в Уложении о наказаниях, не предусмотрена была кража воды. Кражей признавалось похищение движимого имущества, мошенничеством признавалось учинённое обманом хищение также движимого имущества, а воды по Российским законам принадлежали земле, которая относилась к имуществу недвижимому. Предписывалось строго преследовать за перекапывание дорог оросительными каналами, но не указывалась степень ответственности за это нарушение частных, общественных и юридических лиц[1754]. «Нынешнее состояние орошения на Кавказе — писал один из очевидцев, представляет весьма безрадостную картину грубого своеволия и безначалия, крайней отсталости от современных технических требований»[1755]. Не смотря на все недостатки установившейся на Кавказе административной системы, власть нередко оказывала значительную помощь местному населению в его насущных нуждах. Так, например, правительство выделяло из средств государственного казначейства ежегодно по 17 000 рублей на укрепление берегов Терека и постройку новых ирригационных сооружений[1756].

Значительное расширение площади поливаемых земель привело к бурному развитию виноградарства и виноделия на Северо — Восточном Кавказе. Однако именно Кавказская война сыграла решающую роль в становлении вино — водочной промышленности в регионе.

Обилие войск, дорогостоящая доставка колёсным путём спирта с русских рынков, высокий акциз на хлебный спирт, право перекуривать виноградное сусло без акциза — вот факторы, повлиявшие на развитие виноградарства и виноделия в крае. Низкие цены на изготовляемые по Тереку спиртные напитки сыграли важнейшую роль в их широком распространении на вино — водочном рынке Российской империи.

Фруктовое винокурение в больших размерах на Северо — Восточном Кавказе началось с 60-х годов XIX века. До того времени местное производство было весьма невелико, хотя «кизлярка» спорила на Нижегородской ярмарке с французской водкой. С введением откупной системы и налогов на хлебное вино (1865), фруктовое винокурение, не обложенное тогда казной, сделало громадный успех в крае. Винно — спиртовая отрасль начала успешно развиваться в Терской области. Новые экономические отношения, установившиеся в крае с началом реформ, заставляли горцев опосредственно принимать участие в развитии винной промышленности края, так как это приносило немалые доходы. В 70-х годах XIX века виноградарство в хозяйствах чеченцев и ингушей после длительного упадка начинает возрождаться. Так, в 1872 году в селе Брагуны было получено вина 40 тыс. вёдер, в селе Новый Юрт — 14 тыс.; в Старом Юрте — 3 тыс. вёдер[1757]. В Грозненском округе у чеченцев сильно увеличилась площадь пашенных земель, засеваемых кукурузой. Местная кукуруза шла на производство спирта и крахмала для заводов Владикавказа и Моздока, а также вывозилась за пределы области — в Дагестан и Ростов[1758].

Кавказское молодое виноградное вино под названием чихирь (до 500 тыс. вёдер) на ярмарках покупали фабриканты Москвы, Ярославля, Кашина и других городов. Они подвергали его заморозке, очистке, сдабриванию и на следующий год привозили на ту же ярмарку в качестве иностранного вина разных сортов[1759].

Чеченцы имели свои национальные напитки, которые употребляли во время праздников. Из дикого винограда выжималась чапа — сок для питья. Из слабоалкогольных напитков можно назвать бузу — напиток из проса и максу (сладкую бузу)[1760]. Древнейшим чеченским напитком считалась ниха — брага. Ещё более древним был в горах напиток йий — горское пиво[1761].

В изречениях Пророка сказано, что всякое опьяняющее вещество является запретным[1762]. Мусульманское право представляет собой систему правовых принципов и норм, призванных защищать религию, жизнь, разум, собственность. Так, употребление спиртных напитков считается совершённым и доказанным в случае, если лицо признаётся в содеянном, обладая внешними признаками опьянения и в отношении него имеются свидетельские показания, подтверждающие этот факт. Данное преступление рассматривается как посягательство на разум (интеллект) человека, являющийся одной из защищаемых мусульманским правом ценностей, без которой немыслима и невозможна вера во Всевышнего[1763]. Выдающаяся личность, чеченец, сподвижник Шамиля Ташев — Хаджи, в 1834 году обратился ко всем мусульманам с воззванием[1764]. Приведём дословно речь этого мудрого человека. «Мы прожили свою жизнь, — говорил Ташев — Хаджи, — и того не ведая, совершали греховные поступки, употребляя опьяняющие напитки, куря табак, в своеволии и жестокосердии, и в нашей слепоте касательно истинного, правильного пути. А теперь каждому из нас необходимо чистосердечно покаяться перед Аллахом. Откажитесь же без промедления и сожаления от опьяняющих напитков…»[1765]. В Библии, и в творениях святых отцов мы многократно находим строгое осуждение порока пьянства. В Священном Писании говорится, что «полезно…если будешь пить его умеренно…» «Пьянство — корень всех зол… Пьяница — живой мертвец…Никто так не исполняет злой воли дьявола как пьяница», — наставлял святой Иоанн Златоуст[1766].

В отчёте Главнокомандующего Кавказской армии Михаила Николаевича за 1869 год прямо говорится о том, что