Ангел-мечтатель - Ирина Буря

class="p1">Что юному правдолюбу достаточно его грозного окрика, чтобы навсегда оставить мою дочь в потемках относительно грозящей ей опасности.

Что ей можно просто запретить выступить навстречу этой опасности.

— Не стоит погружать нашу единственную силовую поддержку, — не ограничился на этот раз Гений одним только молчаливым вторжением в мое сознание, — в глубины наших с Вами философских рассуждений. Девочка неизбежно окажется в курсе — оставим ей свободу маневра. В этом ей нет равных.

Если под свободой маневра понимать умение моей дочери перетащить на свою сторону любое встретившееся ей существо, то он был прав. Ее неотразимое очарование уже давно даже темой шуток быть перестало, но мне совершенно не хотелось, чтобы ей пришлось направить его на сторожевых псов карающего меча.

Но рассказал я ему об их с юным мыслителем способности опознавать инвертированных ангелов вовсе не поэтому. Я предоставил ему роскошь сомнения в каналах утечки информации, как он выразился. Когда — скорее когда, чем если — причастность моей дочери к освободительному движению станет достоянием гласности. По крайней мере, юный мыслитель не будет его единственной мишенью.

Гений вошел во вкус неограниченного чтения моих мыслей.

Я допускаю, что он действовал из самых лучших побуждений, когда — уже снаружи — обратился к родителю только что выведенной из-под удара мишени. С горящими глазами он попросил его показать — еще раз! — как он «это делает».

Возможно, он узрел некое благородство в моей последней мысли — и решил ответить мне равной открытостью.

Меня же при виде родителей юного мыслителя, мгновенно перенесшихся за смертельную полосу, преграждающую нежданным гостям вход в нашу цитадель, охватили сомнения. Которые нельзя было отнести к роскоши ощущений даже с большой натяжкой.

Я терпеливо ждал окончания переговоров, чтобы не выяснять у Гения в присутствии наших оппонентов, как работает этот фантастический прием — а оппоненты им уже владеют? Причём самый непредсказуемый из них? Причем уже давно? Еще раз уточняю: самый непредсказуемый из наших оппонентов уже давно освоил метод преодоления нашей единственной защиты? Значит, теперь в любой момент можно ожидать …

Бросив быстрый взгляд на карающий меч, я с облегчением убедился, что наша утечка жизненно важной информации еще не приобрела массового характера.

Как вернулся единственный пока обладатель беспрепятственного доступа в нашу цитадель, я тоже не заметил. Он снова просто оказался прямо передо мной — зато сосредоточенно сморщенное лицо Гения вдруг расправилось.

— Ага! — негромко произнес он, расплываясь в довольной усмешке.

Я счел себя в полном праве последовать примеру самого выдающегося ума наших сторонников — отбросив все прежде незыблемые принципы неприкосновенности чужого сознания. Человеческое табу на съемку без разрешения я отбросил еще раньше. Главное — поймать его в кадр, чтобы затем при замедленном воспроизведении изучить каждое его мельчайшее движение …

Карающий меч со своей ежедневной муштрой оказался быстрее меня.

В конечном итоге, в сознании поверженного наземь Пегаса я уловил лишь обрывки бессвязных, но не произносимых вслух фраз, а камера запечатлела свидетельства неправомерного применения силы карающим мечом. Которые я решил сохранить на тот случай, если последний мне снова условия ставить вздумает.

Ничего больше ни камера, ни глаза не зафиксировали. Мы с Гением просто вдруг остались одни.

— Интересно … — протянул он задумчиво, переводя взгляд с одного края полосы на другой.

— Вы обучили такому искусству эту бездарь? — воспользовался я, наконец, полным отсутствием оппонентов в пределах слышимости.

— Картину верно глаз рисует, — забормотал Гений, глядя сквозь меня, — без искажений и прикрас. Но то, как мозг ее трактует, всегда сбивает с толку нас.

— Зачем Вы это сделали? — не позволил я ему сбить меня с толку очередной шарадой.

— Знания никогда не исчезают, — встряхнулся он. — И зачастую возвращаются абсолютно непостижимым путем. Я перенес Вас для выполнения определенной задачи, — поднял он руку в ответ на мой нетерпеливый жест, — он же переносится сам, и, похоже, для него имеет значение конечный пункт. По крайней мере, за нашим дорогим Стасом он вернулся медленнее, чем переместился в противоположном направлении.

— Вы хотите сказать, что он сам — каким-то загадочным образом — приобрел это умение? — уточнил я, отказываясь скрывать недоверие в голосе даже из вежливости.

— Или оно нашло его, — усмехнулся Гений, пожав плечами. — В нем-то самом нет ничего нового. Когда-то я тоже мог перемещать в пространстве и себя, и других, не особенно задумываясь над этим. Потом … — Он помолчал, жуя губами. — … я утратил эту способность, и вернулась она только сейчас, после демонстрации подобной нашим дорогим Анатолием. И в ограниченной форме — только в отношении Вас. Вопрос: почему?

Глава 10.5

— Почему только меня? — неловко потупился я в ожидании редчайшего у нас комплимента.

— В отношении Вас как раз все понятно, — небрежно отмахнулся он. — Я и прежде мог направлять исключительно своих сторонников. Вопрос в другом: почему эта способность возродилась в представителе противоположного течения, которое никогда не славилось склонностью к оптимизации своей деятельности. Кстати, заметьте — это далеко не единственная способность, демонстрируемая в последнее время данным представителем. Не говоря уже о совершенно новых, никому прежде не известных и внезапно открывшихся нашей дорогой Татьяне. С моей точки зрения, вероятность такого совпадения уверенно стремится к нулю. Я бы скорее предположил, что им предоставляются средства для выполнения некий задачи. Общей задачи — что снова возвращает нас на землю.

— А туда Вы можете меня перенести? — вспомнил я о своем втором запланированном вопросе, с каждой минутой приобретающем все большую важность.

— Пока не могу точно сказать, — с сожалением покачал он головой. — Сейчас у Вас и так есть туда доступ — эксперимент нельзя будет назвать чистым. А когда Вас этого доступа лишат, я буду уже далеко — так что придется подождать моего возвращения.

— А как Вы собираетесь путешествовать, если не можете себя никуда понести? — спохватился я, нахмурившись.

— Мой дорогой Макс! — выпучил он на меня глаза с видом запредельного изумления. — Не думаете же Вы, что я буду парить среди звезд в материальном виде, физическими способами обыскивая каждую встретившуюся мне планетарную систему?

Я молча потряс головой, предоставив его мозгу трактовать эту картину, как ему заблагорассудится.

— Мне нужно достучаться до сознания Творца, — вздохнув, нарочито терпеливо продолжил он. — И искать его, и убеждать можно только с помощью своего собственного — мое просто наилучшим образом предназначено для второй части задачи. А тело мое останется здесь — для сохранности, — хихикнул вдруг он совершенно неподобающим образом. — В крайнем случае, решат, что я погрузился в глубокие раздумья — если вдруг найдут его.