Стальной волосок - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
— А на работе?
— Но это только завтра.
— До завтра можно потерпеть, — великодушно согласился Ваня. — Кажется, сейчас я уже сплю… — И калачиком свернулся в обширном кресле.
Константин Матвеевич хмыкнул, ухватил Ваню на руки и коридорами понес к постели.
1
Кондиционеров ни в одной комнате не было. Дед оправдывался, что некогда возиться с установкой. Днем стояла жара. К ночи становилось прохладнее (Ване казалось, что прохладу наколдовывает узенький месяц, который проклевывается в лучах заката). Чтобы прохлады стало побольше, во всей квартире открывали окна. И в Ваниной комнате.
— Ванечка, ты не боишься сквозняков? — в сотый раз спрашивала Лариса Олеговна.
Ванечка не боялся сквозняков. Он в одних трусиках дрыхнул поверх одеяла и простыней на своей старомодной кровати. В окно врывался треск сумасшедших ночных автомобилистов — они гоняли по улице Ленина, где мостовая после полуночи делалась почти свободной от машин, однако Ваня спал как убитый. И утром не хотел просыпаться.
У Ларисы Олеговны был увлажнитель воздуха — этакая пластмассовая колба с рычажком. Нажмешь — и бьет наружу струя густых брызг.
— Ты собираешься вставать?
— М — м…
— Ты обещал сходить со мной на рынок…
— Какой рынок… весь город еще спит…
— Уже восемь часов. Надо спешить, пока не жарко…
— М… не надо…
— Я считаю до трех… Раз… Два… Три!
— А — а — а!!
Но в этом «а — а — а» было больше удовольствия, чем досады. Ваня кубарем летел с кровати и бежал в ванную, чтобы сунуть голову и плечи под струи — более мощные, чем бабушкина брызгалка.
Так было и в этот раз. Только нынче Ваня сказал, что на рынок идти не может: он с Графом собрался с утра в университет — делать ксерокопии с «карты женераль де ля Гваделупа».
Лариса Олеговна возразила, что «карта женераль» никуда не денется, а Граф будет спать до полудня, потому что всю ночь сидел за компьютером.
— Одевайся, лентяй…
Потом она медленно, как — то по — новому, оглядела внука. От макушки до пяток.
— Весь костюм уже истрепал и сжег на солнце…
— Ну, не весь еще. До сентября дотянет…
— И тощий до чего…
— Ага… — с удовольствием сказал Ваня. Он всю жизнь боялся потолстеть.
— Елена решит, что я тебя совсем не кормила…
Елена была Ванина мама.
— Ничего она не решит. Она сама бережет свою талию… — Ваня слегка поскучнел. Весь этот разговор напомнил ему, что когда — нибудь придет осень.
Ну да еще не скоро придет! Пока что стояла первая декада июля…
Лариса Олеговна снова медленно посмотрела на внука. И вдруг спросила:
— А чего ты меня по имени — отчеству величаешь?
— Но вы же сами сказали, что «бабушка» не надо!
— Можно «тетя Лара». Деликатно и по — семейному…
— Ладно! — обрадовался Ваня. — Где телега для картошки?
Марго не раз говорила, что могла бы привезти на машине целый мешок картофеля. Или два. Из магазина или с овощного склада. Но Лариса Олеговна сухо отклоняла эти предложения. Она считала заботу о продуктах своим личным делом.
Рынок был в четырех автобусных остановках. Туда — доехали, обратно двинулись пешком, чтобы не толкаться в автобусе с тележкой. Ваня мужественно загрузил в нее два ведра свежих розовых клубней. Лариса Олеговна (то есть тетя Лара) жаловалась, что цена совершенно непомерная, но не кормить же внука и профессора прошлогодним гнильем…
Полпути шагали бульваром, который тянулся от рынка до цирка. Ваня бодро толкал тележку, слушал вполуха рассказ тети Лары о какой — то Алине Гавриловне (которая работает в магазине «Белый свет») и мурлыкал мелодию. Это была песенка про «стальной волосок». Только не в медленной вальсовой тональности, а в ритме марша:
Страус уткнулся башкою в песок,
Выставил кверху он зада кусок:
«Весь я в норе —
В черной дыре…
Слова эти придумал недавно Андрюшка Чикишев — после очередного разговора о коллайдере. Правда, там не было слово «зада», а имелся более точный термин, за который Андрюшка был слегка побит Лоркой и Ликой. Но Ваня сейчас напевал «цензурный» вариант: у тети Лары был тонкий слух…
На бульваре добросовестно мотались разноцветные качели, вертелись карусели. Правда, почти пустые — «нормальные дети» отдыхали за городом. Только отдельные неприкаянные малыши с бабушками сидели на размалеванных лошадках. Лишь один аттракцион осаждала публика — в основном «тинейджеры» и взрослые. Это была решетчатая мачта немалой высоты. К верхушке подтягивали капсулу с пассажирами и отпускали. Кабина две трети пути летела в свободном падении и лишь потом включала тормоза. Пассажиры вопили…
— Хочешь прокатиться? — спросила тетя Дара, думая, что Ваня загляделся на это дело с удовольствием.
Ваня ответил, что «хочу, конечно, только надо спешить». А на самом деле он как — то попробовал разок (Трубачи уговорили) и больше не стремился. Жуть такая. Мальчишки деликатно не настаивали.
А вот кто совсем не боялся жути, так это Тростик. Бывало, что ему специально наскребали на билет, и он с восторгом мчался «испытывать невесомость».
А Лорка — та и думать боялась о «невесомости». Говорила: «Я иногда во сне падаю, и это такой страх…»
И все равно она была бесстрашная! Вон как ворвалась в сарай Квакера! Почти самая первая!..
Дома Ваня сказал:
— Граф, давай возьмем с собой Лорку.
— Куда? — было заметно, что профессор не выспался.
— Как куда? Делать копии карты! Ну, ты же обещал!..
Дед поморгал и проворчал что — то вроде «назвался груздем…».
— А Лорка…
— Да хоть десять Лорок… Надеюсь, она не такая зануда, как ее бабушка…
Дело в том, что Граф недавно все же побывал в Клубе школьных ветеранов и вернулся недовольным. Люди там оказались не очень знакомые («не из нашего класса»), а разговоры велись скучные… Но это их проблемы, «ветеранские»!
Ваня позвонил Лорке. Та примчалась через десять минут. Легонькая такая, будто сорванная с газона ромашка. В белой юбочке и желтом топике. Ваня украдкой залюбовался. Тетя Лара сказала:
— Посмотри на Лорочку… А ты? Переоделся бы…
— Нет! — Ваня суеверно боялся, что, если расстанется с нынешней невесомой одежонкой, лето побежит быстрее.
2
Главный корпус университета стоял неподалеку, на тенистой улице Володарского — в квартале от речных обрывов, из которых торчали остатки срубов деревянной крепости. И в само́м, пахнувшем тополями воздухе витала старина. Рядом возвышался Знаменский собор с острыми бело — васильковыми башнями. Он казался Ване семейством великанских рождественских елок, украшенных золотыми шарами. А кирпичное здание университета высотою в два с половиной этажа вполне могло бы называться академией.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!