Несущественная деталь - Иэн Бэнкс

— Для вас я — уважаемый коллега.

— Прижмурьте пару тысчонок этих маленьких сучат, и тогда можете делать вид, что достигли уровня уважаемого коллеги, коллега.

— Ну и ну. Ужасно, как мы флиртуем, правда?

— О да, ужасно, — сказала Ауппи Унстрил, ухмыляясь, хотя общались они только по звуковой — без картинки — связи. — Я от стыда вся покраснела. Есть еще новости?

— Наши неизменно услужливые уважаемые коллеги из ДжФКФ сообщают, что вот-вот подавят вспышки, с которыми они столкнулись, — сказал ей Ланьярес Терсетьер — коллега и любовник. — Как и мы, они полагают, что у них порядок, работа идет, все под контролем, а вдруг раз — и еще одна вспышка. Но в основном они, похоже, заняты тем, что проверяют все остальные фабрикарии.

— Я полагаю, мы должны быть благодарны за то, что они вроде бы так неплохо управляются.

— И за то, что у них так близко столько кораблей.

— Да. Правда, возникает вопрос, что они все тут вообще делали.

— Я смотрю, у тебя зуб на этих ловких ребяток.

— Неужели чувствуется?

— Да.

— Ну и прекрасно. Не доверяю я этим сукиным детям.

— Они о тебе очень хорошо отзываются.

— Они обо всех очень хорошо отзываются.

— Это так уж плохо?

— Да. Это означает, что им нельзя доверять.

— Ты так цинична.

— И подозрительна до паранойи. Не забудь — до паранойи.

— Ты уверена, что не была бы больше на месте в ОО?

— Нет, не уверена. А что насчет «Гило»? — Быстрый пикет «Гилозоист» находился на противоположной от них стороне Диска. Как это ни странно, почти синхронная инфекционная вспышка гоп-материи одновременно наблюдалась и в опасной близости от Пропускного Объекта Контакта на Диске, основной — а на самом деле, по условиям договора, обязательной — базы для всех видов, проявляющих активный интерес к Цунгариальному диску. Что ни говори, та инфекция была серьезнее этой: меньшее количество, но более совершенных, машин появились, словно личинки, из скопления фабрикарий вокруг самого Объекта и принялись атаковать давно разоруженный «Гилозоист». Он едва справлялся на собственном участке и не имел ресурсов, чтобы участвовать в подавлении инфекции, с которой пытались совладать Ауппи и ее друзья.

— Все то же. Продолжает веселиться в своем уголке.

ДжФКФ уже делали намеки на какой-то заговор; две вспышки почти одновременные, но так далеко разнесенные по геометрии Диска, это выглядело подозрительно, говорили они. Они подозревали чье-то подлое внешнее вмешательство и говорили, что не успокоятся, пока не разоблачат преступников. А тем временем они будут доблестно сражаться рука об руку со своими уважаемыми товарищами из Культуры, чтобы удержать, загнать назад и в конечном счете подавить инфекцию гоп-материи. Они отправляли корабли по всему Диску, чтобы препятствовать дальнейшему распространению инфекции, оставляя своих братьев из Культуры, более искушенных в военных вопросах, вести что-то вроде рукопашной. (Каждый занимается тем, что умеет делать лучше и всякое такое.) Но даже при том, что они пытались избегать участия в наиболее серьезных столкновениях, время от времени все же доставалось и им. Они старались изо всех сил, сражаясь бок о бок с лучшими из них (под лучшими, естественно, имелась в виду Культура), хотя это и не отвечало их природе.

— Ясно. Ну, а у тебя лично какие новости, любовничек?

— Скучаю без тебя. В остальном порядок. Занят по горло.

— А мы все — что, не заняты? Ну ладно, мне пора. Мочить роильщиков. Новое облако появляется из одного из седьмых уровней. Иду их жмурить.

— Ты их жмурить-то жмурь — себя береги.

— Тебе того же. До следующ…

— Ты забыла сказать: «Я тоже без тебя скучаю».

— Что?.. Что, правда, забыла? Вот говеная подружка! Скучаю без тебя. Люблю.

— И я тебя. Ну, я за дело.

— Постой. У нас есть название этого кораблика класса «Палач»?

— Странно, но нет. Вероятно, это означает, что он один из наиболее эксцентричных. Давай поспорим, что это один из ветеранов Идиранской войны, который никак не может успокоиться и пытается бороться с ее последствиями спустя полторы тысячи лет.

— Ну его в жопу. Спятивший престарелый корабль хочет вмешаться в текущую заварушку. Смотри еще — встанет на сторону инфекции, вместо того чтобы нам помогать их мочить.

— Ну вот. Ты циничная, параноидально подозрительная, а к этому еще и пессимистка. Это, надеюсь, полный набор, больше ничего нет?

— Какую-то часть нескольких следующих часов я буду думать, какие свои негативные качества предъявить тебе еще. Хорошей охоты.

— Мы здесь избалованы богатым выбором. И тебе того же. Пока.

— До встреч. Пока.

Ауппи Унстрил выключила связь, секретировала еще немного адренала и глубоко вздохнула, чувствуя, как наркотик побежал по ее жилам. Картинки на дисплеях, казалось, стали более резкими и яркими, их трехмерность — очевиднее, и все другие сигналы, поступающие к ней словно освежились — будь то звуковые, тактильные или какие другие, а других было много. Она чувствовала себя в полной готовности и горела желанием действовать.

— Наркоманка, — сказал корабль.

— Да, — ответила она. — И получаю от этого удовольствие.

— Вы иногда меня беспокоите.

— Когда я буду беспокоить вас постоянно, тогда мы, возможно, начнем достигать равновесия, — сказала она, впрочем, сказанное не передавало ее истинных чувств, а было результатом воздействия адренала — под этим кайфом всегда хотелось говорить что-то такое. Корабль ее совсем не беспокоил. Это она его беспокоила. Так оно и должно было быть; и это чувство ей тоже нравилось.

Корабль на самом деле не был кораблем (слишком мал), а потому не имел подобающего кораблю имени. Это был Быстроходный Модуль Связи, вооружаемый в случае необходимости (или как-то так), и кроме номера у него ничего не было. Да, он в настоящее время был вполне вооружен, и в нем имелось место для пилота, и потому она, как и неотразимый господин Ланьярес Терсетьер — коллега и любовничек, — была исполнена решимости не позволить машине получить все удовольствие от разборки с неожиданной, ограниченного распространения и странным образом не поддающейся контролю вспышке инфекции гоп-материи. Она решила назвать корабль «Прижмуриватель», что даже ей казалось немного ребяческим, но ей было все равно.

Ауппи и корабль прижмуривали к чертям собачьим все проявляющиеся элементы инфекции роильщиков, просто сметали эту себялюбивую пыль с небес. Она и в самом деле подвергалась смертельной опасности, спала урывками по несколько минут вот уже… нет, навскидку она не могла вспомнить, сколько дней это продолжается… и уже начала чувствовать себя скорее как машина, чем полноценная, привлекательная женщина. Это не имело значения — она любила свою работу.