Хромой из Варшавы. Книги 1-15 - Жюльетта Бенцони

при себе и не противоречить маркизе. Дрожь в голосе тети Амели, ее повлажневшие глаза говорили, что она взволнована куда больше, чем хотела бы показать. Адальбер был совершенно такого же мнения, но решил подвергнуть чувства тети Амели дальнейшему испытанию.

– А знаете, что самое неприятное? – начал он. – То, что Мари-Анжелин прежде, чем покинуть ваш дом, а покинула она его, без всякого сомнения, этой ночью, обчистила карманы Альдо и забрала с собой рубин.

Маркиза окаменела, не находя слов. Потом подняла глаза на племянника и умоляюще прошептала:

– Этого не может быть! Только не Мари-Анжелин! Это кто-то еще…

Альдо не стал говорить, что всю ночь проспал сном праведника, а у его вечернего кофе был какой-то странный привкус. Госпожа де Соммьер, сраженная ужасной новостью, по-прежнему беспомощно повторяла:

– Нет, это невозможно! Только не План-Крепен! Она не могла!

Альдо присел рядом с ней и обнял внезапно ссутулившиеся плечи.

– Тетя Амели! Вы сами знаете, что, полюбив, человек готов на все, что угодно!.. Или когда ему кажется, что он полюбил. У нас с Адальбером тоже есть на счету такие подвиги. Хвастаться ими не приходится, но факт остается фактом.

– Конечно, я сама это прекрасно знаю, и, если бы речь шла о ком-то другом, не увидела бы в этом ничего невероятного. Но обокрасть тебя?! Своего, можно сказать, брата?!

– Как раз брата и можно, – засмеялся Адальбер. – Чего только в семьях не случается! Скажите лучше, что будем делать дальше?

– Для начала хорошенько изучим все факты, – ответил Альдо и развернул письмо Мари-Анжелин, в котором она признавалась в совершенном преступлении. Он хорошенько его разгладил и положил на кровать возле маркизы. – На мой взгляд, тут есть неувязки. Она пишет, что ее призывает на помощь любимый, то есть, как мы понимаем, Гуго фон Хагенталь. Но мы знаем, что он сделал все возможное и невозможное, чтобы убедить ее вернуться домой и больше не вмешиваться в его дела. И вдруг ни с того ни с сего он умоляет поспешить к нему на помощь и вдобавок забрать с собой рубин, который, не будучи фальшивым, все-таки никогда не имел никакого отношения к «Трем братьям» Карла Смелого[466]. Ну? Что вы об этом скажете?

– Что писал ей вовсе не Гуго, а его драгоценный папочка, который, очевидно, прекрасно умеет подделывать почерк сына. Иными словами, нашу План-Крепен заманили в ловушку!

– Но она же, черт побери, не полная идиотка! Если ее попросили взять с собой рубин, она даже не удосужилась поразмыслить над этой странной просьбой?!

– Не удосужилась, если почерк Гуго, который она прекрасно знает, был идеально подделан, – высказала свое мнение маркиза. – Мы повстречали этого молодого человека по дороге, когда ездили с Клотильдой на прогулку. Он остановился побеседовать с аббатом Турпеном, и я имела возможность хорошо рассмотреть его. Мне, конечно, трудно себе представить, что юный Карл Смелый позовет себе на помощь слабую женщину, надеясь на нее опереться, и отвергнет при этом помощь полиции. Его сходство с Карлом Смелым поразительно. Молодой человек обладает шармом, но это шарм человека сурового, воина не нашего века. Его легче представить себе в железном шлеме, чем в фетровой шляпе. Судите сами, каким ореолом окружен его образ в глазах Мари-Анжелин. Ореол легенды и ореол трагической судьбы. Я не удивляюсь, что она позабыла все доводы рассудка и устремилась к нему, чтобы вновь оказаться рядом. И если понадобится, вместе с ним умереть!

Все сидели молча. Тишину нарушил вопрос Альдо:

– Тетя Амели, а если бы вы знали о намерениях Мари-Анжелин, вы бы позволили ей уехать?

– Да, – твердо ответила старая женщина, глядя в самую глубину глаз племянника. – Потому что Мари-Анжелин тоже как будто не принадлежит к нашему вялому веку.

– Вялого? Неужели? – возмутился Альдо. – А миллион погибших добровольцев на войне, которую мы с вами пережили? Правда, мы видели больше грязи, чем белых плюмажей, но напомню, что и Карл Смелый умер на грязном снегу замерзшего озера.

– Вам не о чем спорить, вы оба правы, – вмешался Адальбер. – И вы прекрасно знаете, что План-Крепен всегда мечтала о рыцарях и Крестовых походах. Но я спускаю вас на грешную землю и спрашиваю еще раз: что мы будем делать?

– Я считаю, что вопреки ее просьбе мы должны позвонить комиссару Ланглуа, – сказала маркиза. – Полагаю, что сама она прямиком отправилась в Понтарлье. А поскольку инспекторы Дюваль и Лекок находятся там неотлучно, думаю, им удастся перехватить ее, как только она приедет. Если она села на поезд, то ехать ей еще порядочно. А я не вижу, каким другим транспортом она могла туда отправиться.

– А почему не на автомобиле, как в первый раз?

– Нет, она побоится. Она же влюблена, а не окончательно сошла с ума. А вот куда она поехала: в Понтарлье или в другое какое место, нам доподлинно неизвестно. Ее герой часто живет в «Сеньории», в Грансоне, так что она вполне могла сесть на поезд и поехать в Ивердон, он рядом с Грансоном.

Альдо внезапно вскочил и чуть ли не бегом побежал к телефону – аппараты теперь были расставлены в доме повсюду, кроме спальни маркизы. Адальбер последовал за ним.

– Кому ты собираешься звонить? Ланглуа?

– Нет, жене. Хочу узнать, где сейчас находится тесть, пристрастившийся к перемещениям по воздуху.

– В самом деле, его конек подошел бы нам сейчас как нельзя лучше. Другое дело, что в этот час не так-то просто дозвониться до «Рудольфскрона».

Но на этот раз фея телефонной линии была к ним благосклонна, что бывало отнюдь не всегда, и буквально через десять минут Альдо услышал голос Лизы.

– Альдо! Какой чудесный сюрприз! Ты в Австрии, дорогой?

– Нет, я у тети Амели. У вас там все в порядке?

– Лучше не бывает. Стоит прекрасная погода и…

– О погоде поговорим потом, мое сердечко. Я ищу твоего отца и…

– Его здесь нет. Он улетел.

– Сто чертей, одна ведьма и все громы небесные на этого летуна! Как только он нужен…

– Успокойся, – приглушенным голосом проговорила Лиза на другом конце провода. – С чего это ты разбушевался? Он тебе так нужен?

– Не так он сам, как его любимая игрушка. Куда он полетел?

– В Брюссель. Дочери Луизы становится все хуже. Единственный человек, которому она сообщила, где ее найти, позвонил ей и сказал, что вряд ли она застанет свою дочь в живых. Ты сам понимаешь, что папа не колебался ни секунды. Они вылетели немедленно.

Над Альпами, наверное, бушевали ветра, несмотря на «прекрасную погоду». Голос Лизы звучал все тише, потом