Логово «ВЕПРЯ» - Василий Веденеев

— Жалко, жалко, — побарабанив пальцами по подлокотнику дивана, разочарованно протянул Зубанов. — Значит, мы так и не узнаем правды, а сам Моторин ни за что не расскажет. Или как там у вас, не расколется?

— Наверное, — вяло согласился занятый своими мыслями гость.

Он подумал, что столь трагическую развязку, наверняка, ускорили и собранные им оперативные материалы. Хотя чем? Они могли ускорить только то, что так и так неизбежно должно произойти при столкновении интересов влиятельных политических группировок, имевших в своих рядах несколько высокопоставленных функционеров, умудряющихся состоять и там и здесь, а еще поспевать и в третьих организациях, дабы все время ловить в свои паруса переменчивый ветер политической конъюнктуры. В сущности, все они тривиальные флюгеры, но… правили огромной державой, не забывая туго набивать собственные карманы, — если сегодня значительно выгодней набить их с этой компанией, а не с той, то они пойдут с теми, с кем выгоднее! И плевать им на народ.

— Ладно, хрен с ним, — махнул крупной рукой Зубанов. — В диктаторы Шабалин все равно не годился. До Пиночета ему далеко.

— Вы так думаете?

— А чего думать? И так сразу видно, — с ядовитым сарказмом заметил Николай Васильевич. — Куда уж нашим дубиноголовым сапогам лезть в большую политику?! Нонсенс, право слово, нонсенс! У них ежели и найдется кто поумнее, так его побыстрее выпрут со службы, дабы не портил общую картину и не спорил с министрами или, того паче, с самим президентом. Вот скажи, если ты знаешь историю: когда-нибудь Россией вообще правили военные?

— А императоры?

— Ну, хватил! Императоры совсем другое дело, нечего даже сравнивать. Кстати, ты хорошо использовал испуг Моторина, когда ознакомил его с документами.

— Думаете, все-таки это он убрал Шабалина?

— Думаю, его час еще грядет, — губы лидера фракции сжались в нитку, и Чуенков решил: явно Зубанов не откажется украсить свою лысеющую голову золоченым лавровым венком, как это делали диктаторы Древнего Рима.

— Теперь нужно все красиво завершить, — напомнил Виктор Николаевич. — Сделана только половина дела.

— Да, мы завершим то, что ты красиво начал.

— Ну, случай помог, — скромно заметил полковник.

— Нужно уметь и случай, некое стечение обстоятельств, тоже обратить в свою пользу. Наверное, даже хорошо, что все получилось быстрее, чем ожидали и рассчитывали. Я-то, честно говоря, надеялся, что нарыв лопнет сам, а его хирургически!

— Наверное, все к лучшему.

— Да, конечно, — хозяин налил гостю еще чаю и подвинул ближе блюдо с пирожными. Немного помолчал и доверительно пожаловался: — Устаю очень. Дума — это просто паноптикум, и ты даже не представляешь себе какой!

— А я думал, скорее серпентарий, — желчно усмехнулся полковник.

— Куда там, — засмеялся Зубанов. — Одними пресмыкающимися не обходимся.

«Вот это точно, — подумал Чуенков. — Есть театр зверей имени дедушки Дурова, а есть театр депутатов. Только звери честно отрабатывают кормежку, прыгает на задних лапках, катаются в вагончиках, крутят шары и прочее, а депутаты только и умеют иногда ходить на задних лапках и лаять невпопад. Зато самозабвенно и умело компостируют и пудрят мозги народу. Часто просто диву даешься, как их выбрали».

— Ладно, шутки в сторону, — хозяин вернул гостя от размышлений к действительности. — Нужно побыстрее заканчивать с оппозиционерами Южных Предгорий.

— За этим я и приехал.

— Надеяться нам, кроме как на тебя, Виктор Николаевич, особенно не на кого, — польстил Зубанов и похлопал гостя ладонью по колену. Потом он тяжело поднялся, подошел к стоявшему в углу сейфу и достал из него черную кожаную папку.

«Ну и ловок Николай Васильевич, — увидев ее, подумал Чуенков. — Это же папочка Жоры Шатуновского, которую он передал в аэропорту Моторину. Значит, отставного генерала потом взорвали вместе с машиной, а Валерий Иванович принес дары волхвам? Нет сомнений, он был здесь!»

— Вот, тут все необходимые материалы, чтобы перейти к следующему этапу, — погладив папку ладонью, тихо сказал Зубанов. — Мне хотелось надеяться, что нам никто не помешает.

— Мне тоже, — кивнул полковник.

— Мы правильно взяли упреждение, — хмыкнул Николай Васильевич. — А генералы не догадались. В том их беда, что частенько не видят дальше собственного носа, а играть в такие игры — это не солдатиками командовать. Тут знаешь какой штаб должен быть!

Он выразительно постучал себя согнутом пальцем по лбу, опустил папку в пустой темно-коричневый кожаный портфель, застегнул золоченые замочки и подал его Чуенкову.

Тот принял портфель. Теперь ему предстояло заменить погибшего Георгия Кузьмина Шатуновского. Конечно, мало приятного идти по следам мертвеца, тем более, если он плохо кончил, но не отказываться же? За сумасшедшие деньги люди делали еще не такое.

— Хочу на тебя полностью положиться.

Николай Васильевич пожал гостю руку и проводил его до дверей кабинета. Вновь пожал руку, немного задержав ее в своей, и заглянул в глаза:

— А ребятишек своих ты, Виктор Николаевич, не обижай! Не надо! Они старались, как могли, и не их вина, что блукали с завязанными глазами. Дай им званьица, представь к побрякушкам на груди молодые, они на эту мишуру падки, пока еще жизнь как следует не узнали.

— Постараюсь, — неохотно пообещал Чуенков.

— Вот и постарайся. Жду добрых вестей.

Виктор Николаевич вышел из кабинета и вздохнул с облегчением: долгий разговор с Зубановым уже начал его тяготить и просто счастье, что он закончился. Иначе полковник мог сорваться и сказать что-нибудь резкое в ответ на поучения.

Впрочем, нет, не сорвался бы — заветная черная папка, в которой лежали бумаги, должные привести к гигантским деньгам, любого заставят глубоко засунуть язык в задницу…

Азимов ждал и с каждым днем, просроченным сверх оговоренного с Шатуновским срока, ожидание становилось все мучительнее — Мирзо терялся в догадках: отчего партнеры тянули? Кажется, на последней встрече во все вопросы внесена предельная ясность. Со своей стороны, представители оппозиции Южных Предгорий готовы выполнить взятые на себя обязательства в самые сжатые сроки. Уходило драгоценное время, а мирные переговоры на родине неумолимо приближались и без конца оттягивать их начало означало играть в дурные политические игры и терять с таким трудом заработанные очки.

Он по-прежнему, как договорились с Шатуновским, жил в Венеции. Каждое утро после завтрака Азимов оправлялся на прогулку по одному и тому же маршруту и проходил его по несколько раз — город весь изрезан каналами, через многие из которых венецианцы отчего-то недодумались перекинуть мосты, а без конца платить за переправу хозяевам катеров и гондольерам Азимову не хотелось. И потому он кружил, занятый невеселыми мыслями, крутившимися вокруг одного и того же и без конца возвращавшимися к вопросу — отчего партнеры тянули?