В спецслужбах трех государств - Николай Голушко

Так завершилось парламентское расследование; руководитель комиссии Гайсинский получил вожделенную должность заместителя генерального прокурора Украины; сейф с материалами расследований парламентской комиссии Верховного совета пропал, его не могут найти.

Работа комиссии Гайсинского по расследованию деятельности должностных лиц на Украине «в связи с государственным переворотом 19–21 августа 1991 года» взывает к памяти поэтические строки двух великих украинцев, Тараса Шевченко и Бориса Олейника.

Добралась Украина до самого края,

хуже ляхов свои дети ее распинают.

Ибо так облили

все друг друга грязью,

что узнать не в силе:

да мы люди разве?..

Закопались сами,

а врагам осталось

нас теперь холмами

лишь присыпать малость.

Когда Верховный совет УССР провозгласил Акт о независимости, украинские законодатели в тот же день, 24 августа, в числе первых в условиях «незалежности» приняли постановление о реформировании действующей союзно-республиканской системы обеспечения государственной безопасности страны. В нем особо подчеркивалась необходимость устранить существующий в рамках СССР «ведомственный монополизм» в этой важнейшей сфере союзного государственного регулирования.

Ликвидация КГБ УССР и образование новой спецслужбы осуществлялись специально созданной комиссией Верховного совета. Возглавил ее председатель Комитета Верховного совета УССР по вопросам обороны и безопасности генерал-лейтенант Василий Дурдинец, работавший до избрания депутатом первым заместителем министра внутренних дел республики.

Созданию на Украине самостоятельной спецслужбы предшествовали бурные политические баталии вокруг вопросов назначения, компетенции, прав и обязанностей, подчиненности органов государственной безопасности. Еще в ходе обсуждения проекта Союзного договора затрагивались темы о расширении полномочий республиканских властей в области обеспечения государственной безопасности, реализации на деле провозглашенного Декларацией о государственном суверенитете права республики иметь собственные органы безопасности.

Надо сказать, что организационные реформы и связанные с этим потрясения задолго до августовских событий 1991 года не обходили стороной КГБ СССР. В частности, демократические круги России настаивали на образовании республиканского КГБ, ранее не существовавшего в советское время. Задачи по обеспечению безопасности РСФСР решались подразделениями центрального аппарата КГБ СССР, которому были напрямую подчинены органы безопасности в автономных республиках, краях и областях. Создание самостоятельного российского КГБ ослабляло позиции централизованного КГБ СССР, приводило к существенному уменьшению влияния союзных структур на подразделения органов госбезопасности на территории республики.

Руководству суверенной России требовались свои собственные органы КГБ. Ельцин, как всегда с упорством и настойчивостью, стал добиваться образования российских органов безопасности, что позволяло ему уменьшить позиции Горбачева и самостоятельно контролировать огромную республику через эффективно действующие, отмобилизованные территориальные органы государственной безопасности. «Демократическое» окружение Ельцина не скрывало, что создаваемое республиканское КГБ предназначалось для ограждения России от «непомерных посягательств центра». Руководство КГБ СССР всячески оттягивало сроки проведения таких серьезных преобразований в системе органов безопасности. В конечном итоге в мае 1991 года Крючков с согласия Горбачева был вынужден пойти навстречу российским властям: подписал с Ельциным совместный Протокол о создании республиканского КГБ. «Отсутствие КГБ в России не соответствует системе федеративного устройства нашего государства, в новых условиях его создание отвечает объективным потребностям нашего общества», — вынужден был признать Крючков.

Но существовали серьезные опасения, что сам процесс образования республиканской структуры КГБ затянется по времени, что создаст дополнительные трудности и снизит эффективность оперативной работы. Так оно и случилось, с мая до августовских событий КГБ России находился в стадии своего формирования, организационного становления, кадровых перестановок, а территориальные органы продолжали быть в двойном подчинении. Они попали в своеобразный капкан, когда в дни ГКЧП получили два противоречащих друг другу указания от В. Крючкова и В. Иваненко (первого и единственного председателя КГБ РСФСР).

18-19 мая 1991 года в Москве состоялось совещание руководителей российских территориальных органов КГБ, на котором выступил Ельцин. Оно было показательно, прежде всего, тем, что в отличие от Горбачева, ни разу не встретившегося с чекистами, Президент России Ельцин высказывал уважение к работе создаваемого республиканского КГБ. Он ставил перед ним конкретные задачи и в определенной степени обращал к себе, склоняя на свою сторону руководителей органов безопасности автономных республик, краев и областей. Некоторые уважаемые руководители в своих выступлениях не стеснялись с высокой трибуны присягнуть ему в верности.

Ельцин на этом совещании впервые открыто поставил вопрос о необходимости департизации органов госбезопасности, чем вызвал немалое смятение. Естественно, события в Москве вокруг образования самостоятельного российского КГБ не могли не сказаться на атмосфере в чекистских коллективах страны, накладывали отпечаток на развитие обстановки вокруг органов КГБ в других союзных республиках. У многих появлялось желание иметь не централизованное, а собственное, «карманное» КГБ.

Верховный совет Украинской ССР, следуя примеру Москвы, дал соответствующие поручения по вопросам дальнейшего регламентирования деятельности органов безопасности в республике, полного закрепления их подотчетности и подконтрольности высшему республиканскому органу власти. Тогда нам еще казалось, что продолжается нормальный законодательный процесс в рамках обновления Союза, утрясаются нерешенные вопросы расширения компетенции союзных республик, в том числе в вопросах реализации собственного государственного суверенитета. В этот же период завершалось обсуждение проекта закона о союзном КГБ СССР, который впервые планировался как гласный, открытый для любого гражданина страны документ.

В своем депутатском отзыве на проект закона о КГБ я написал в Верховный совет СССР, что «отсутствие законной основы, статуса и назначения КГБ, регулирования разных сторон его деятельности ведомственными нормами сказываются на гарантиях законности, правовой защищенности граждан и могут угрожать проявлениями беззакония».

Проблемы правового регулирования деятельности КГБ, отвечающие велению времени, становились стратегическими, ведь после отмены руководящей роли КПСС органы госбезопасности перестраивались в работе под своего правового хозяина — Верховный совет республики.

22 августа 1991 года я проводил последнее заседание Коллегии КГБ Украинской ССР с обсуждением вопроса «О деятельности КГБ УССР в период 19–22 августа и ближайшие задачи». В ее работе приняли участие депутаты от Верховного совета В. Дурдинец, А. Поперняк и другие. Члены Коллегии констатировали, что личный состав органов госбезопасности в период 19–22 августа действовал в соответствии с Конституциями СССР и Украинской ССР, постановлениями Верховного совета республики. Благодаря занятой КГБ позиции, вместе с законными органами власти республики удалось не допустить дестабилизации обстановки и кровопролития, втянуть органы госбезопасности в политические разборки и антиконституционную деятельность. Позиция руководства КГБ УССР по отношению к ГКЧП однозначно и в полной мере была изложена в докладной записке Верховному совету и опубликованном в печати Обращении сотрудников КГБ к украинскому народу. Последнее решение Коллегии КГБ УССР по моему предложению было подписано, наряду с председателем КГБ, всеми членами: Н. Шамой, Г. Ковтуном, Ю. Шрамко, В. Повжиком, П. Подгайным, О. Пугачем, Г. Федяевым, — что было необычным для такого уровня решений, которые подписываются только первым руководителем.