Постумия - Инна Тронина

– Что касается Глинникова, то он играет с огнём, – заметил майор Ружецкий. – Металлург запросто уберёт его, если сочтёт это необходимым.

– А я-то что могу сделать? – Ваня теперь смотрел на Богдана с надеждой. – Кто я есть? Ноль.

– Не комплексуй, пожалуйста! – строго попросил Богдан. – Ты многое сделать можешь. Раз детей укрощаешь, то с теми «пацанами» тем более справишься. Я вот от своих дочерей на ушах стою. А у тебя они по струнке ходили бы. Ты ведь знаком с ЧОПовцами? В Зелике многих знаешь?

– Конечно! И в садике с людьми общаюсь.

– Вот и ходи, посматривай, слушай. Может, что-то интересное в сеть и попадётся. Тебе доверяют, тебя любят. И. главное, не боятся. Раз в неделю будешь встречаться с моим человеком в ресторане «Ля Море». Это в городе, у Смольного собора. Там средиземноморская кухня. Вряд ли кто-то из местных там появится.

– Да у меня средств нет еженедельно туда кататься! – перепугался Ваня. – Я бы с удовольствием. Совсем закис в Зелике, а куда денешься?

– Тебе всё оплатят. – Богдан, должно быть, обсудил этот вопрос с дядей. – Ты, конечно, можешь отказаться, но я бы не советовал. Помни, что бывших бандитов не бывает. И Металлург голубем из коршуна не стал. За него не стоит париться.

– А если я стану с вами сотрудничать, брату уменьшат срок? – Ваня, похоже, уже созрел.

– Как говорится, суд решит. Главное, что и сам Денис наконец-то из «отказа» вышел. Посидел, образумился, оценил свои шансы. И как только ЧОПовцы согласились выполнять преступные приказы Глинникова? Не дети уже. Им за это очень много платили? Брату твоему, Классену, к примеру?

– Не в том дело. – Ваня тыльной стороной руки вытер пот со лба, а ведь на пляже было весьма прохладно. – Илья Сергеевич выбирал таких, у которых свои счёты. Это надёжнее, чем деньги. Например, у Сашки Классена невесту посадили…

– ЁПРСТ! Новость! – Богдан явно об этом не знал. – Когда хоть?

– Второй год пошёл. Она скрипачка, Консерваторию окончила. Уже заявление в ЗАГСе лежало.

– За что её закрыли? – поперхнулся Богдан.

– За наркоту. Друзья попросили «закладку» сделать, а потом её подставили. Лиза всё благородно на себя взяла, хоть ничего и не знала. Теперь на зоне в самодеятельности выступает. А у Стерхова Васи другая история. Его деда зарубили, когда иконы старинные из дома выносили. Для таких людей, как Леонид Иосифович Печенин. А, может, непосредственно для него.

– И как это произошло? – Я уже не могла молчать. Было противно от самой себя – ведь спала с ним.

– Дело было зимой. Старик так и остался сидеть на стуле, за самоваром. По весне нашли его. Сами понимаете, в каком виде. Ведь зимой в деревню только преступники и могут пробраться. Там постоянно полтора человека живёт, если без дачников. Семья думала, что дедушка в деревне остался. А соседи считали, что он в город уехал. Вот так и просидел полгода. Пёс изгрыз его, а потом сам подох. У Шамиля Хайдарова сестру изнасиловали и убили, в Башкирии. Какие-то богатые упыри из нефтянки. И всё им с рук сошло…

– Да, ещё на одном святом чувстве играют – на жажде мести, – сказал Богдан. – Не все ведь могут своих врагов прощать. Ладно, Ваня, тебе пора домой, и нам тоже. Твоя первая встреча с Марьяной случится через неделю – второго мая.

– Мы же на огородах будем, – робко напомнил Ваня. – Может, через две недели встретимся? Я ведь только на выходных могу в город ездить.

Богдан покусал нижнюю губу. Он тоже был в солнечных очках, хоть в Зелике его никто и не знал. Из-за тины морской ветер пах йодом, и вспомнила, как лечила царапины на лице.

– На первый раз ты просто позвонишь Марьяне, и вы условитесь о встрече. Разумеется, при всех правилах конспирации. Тот же канал на случай экстренной связи. Сам понимаешь, что никто, даже твоя мать, не должен знать о наших контрактах. Номер нужно запомнить. Ни в коем случае не вбивать в телефон, нигде не записывать. На связь выходи в полном одиночестве…

Богдан набрал на «трубе» семь цифр – местный номер мобильника, закреплённого за Дроном. – Запомнил?

– Да, номер простой, – несмело улыбнулся Ваня. – Мне ведь столько всего помнить приходится! Все современные детские игры, мультики, компьютерные программы. Разведка отдыхает!

– Только у нас-то не игра, – предупредил Богдан. – Попадёшься – не жить всей семье. Не забывай об этом ни на секунду. И при малейшей опасности вызывай нас. – Богдан убрал номер с дисплея. – В полицию ни в коем случае не ходи. Мы сами передадим, если потребуется.

– Понял. – Иван весь подобрался. Он уже не выглядел добрым очкариком, а как будто стоял в строю. Посвистев Герцогу Альбе, взял его на поводок. – Эх, учится хочется – спасу нет! Я ведь в Герценовский институт поступать хотел, а тут отец погиб. Уже документы подал, так пришлось забирать. Матери помогать нужно. Другие смеются, а ведь в этом моё призвание. Получается, что Господь меня отметил. Но сейчас ртов много, а денег мало.

– Поможем, Иван, обязательно, – пообещал Богдан. – Я имею в виду учёбу. Только и ты должен постараться. Сколько детей-то у вас в семье?

– Шестеро. А работаю только я теперь. Сестра Катя замуж вышла, сейчас ребёнка ждёт. А мужа её сократили – с начальством поругался. Другие сёстры – кто в школе, кто в училище. Вот Денис и пошёл на дело. Не из мести, а чтобы семье полегче стало. Это ведь только в телевизоре все хорошо живут.

– Ну, Иван, желаю, чтобы Бог наконец-то начал испытывать вас богатством! – пошутила я, прощаясь.

И прикусила язык, увидев за стёклами очков маленькие, усталые, совсем стариковские глаза. Но губы Водовозова улыбались – мягко и светло. Наверное, так он смотрел он на детишек в садике. Я еле удержалась, чтобы не поцеловать этого чудного парня. Наверное, после такого сама стала бы лучше.

– Даже если холодильник пустой, он всё равно набирает минимум три просмотра в день, – Ваня пожал руку Богдану и кивнул мне на прощание.

Потом они с Герцогом Альбой побрели по пляжу к выходу. Белоснежный пёс оглянулся на нас с Богданом и несколько раз вильнул хвостом.

28 апреля (день). Меня разбудил дикий вопль музцентра – по радио передавали рекламу снотворного. «Баю-баюшки-баю! пойте тише, я же сплю! – А овечек посчитать? – А зачем? Давайте спать!» Я долго соображала, где нахожусь. И с трудом вспомнила, что всё утро каталась по разным диспансерам, а перед тем ещё посетила врача в женской консультации.

Кстати, в коридоре едва не столкнулась с Кристиной. После неудачного аборта она снова ложилась на чистку. По этому случаю на «Просвете» поселилась её мамаша – чтобы заниматься детьми. Богдан в ужасе взял себе все дежурства, какие только смог. Ему совсем не улыбалось остаться с тёщей в квартире на праздники.

Наверное, меня пас новый серый костюм – блейзер с широкими брюками. Невестка меня никогда в нём не видела и потому не узнала. Сама она была будто после вечеринки – на высоченных каблуках, в чёрно-сиреневом платье и в плотных колготках. Понятно, что ничего светлого она, несмотря на весну, носить не могла. И потому ненавидела весь белый свет. А уж я-то одним своим видом и в лучшие времена доводила её до истерики. Любимый муж Богдан вынужден был уделять внимание сестре, а не полностью отдавать его Кристине и Стасе с Фотиной. Да и восхищённые мужские взоры всегда притягивала я, даже если не желала этого.