О, Мари! - Роберт Енгибарян

– Простите, я не хотел вас обидеть, – смутился дежурный.

– Представляю, как вы общаетесь с другими, если уж со мной так разговариваете! Будьте повежливее. Вы именно что на дежурстве… Слушаю, – я поднес трубку к уху.

– Алло, Давид! Это Варужан. Я слышал твой разговор. Беда этих людей – в беспричинной ненависти друг к другу. Ты замечаешь? Они привыкли к такой манере общения, как на работе, так и дома. Я уже не говорю о том, как вышестоящие обращаются с подчиненными…

– Варужан, я давно тебя ищу, но мне сказали, ты в командировке. Объясни, пожалуйста, какое приданое получила Мари от меня? Это ты послал от моего имени?

– Ты о чем, Давид? Посылку принесла мне мама Генриха, ну, Бифштекса, и сказала, что это подарок от тебя для Мари. А сам он передал через мать, что ты велел дать ему адрес и телефон Мари, чтобы в дальнейшем другие посылки отправлять напрямик.

– Вот сукин сын! Варужан, это все вранье. Какую-то аферу он плетет…

– Вряд ли. Ты же знаешь, Давид, что после того случая я с ним не общаюсь. Думаю, он просто хотел этим добрым поступком показать тебе, что не держит зла и готов дружить.

– Предположим. А зачем ему адрес и телефон Мари?

– А это мне тоже показалось странным. Поэтому я не давал.

– Варужан, запиши мой рабочий телефон. Я там почти весь день, до восьми вечера. А на днях я сам тебе позвоню, продолжим эту тему. Передай привет Аиде и Кристе. И, пожалуйста, почаще общайся с Терезкой, хотя, может, это лишнее. Да, Мари не стоит беспокоить насчет этих посылок. Пусть радуется, что я так внимателен и так стараюсь ради нее.

Уже третий день, как Мари родила. Может, она уже дома? В воскресенье обязательно позвоню. Думаю, она даст знать о себе, как только выпишется из больницы.

– Дежурный, я хочу знать вашу фамилию.

– Я не хотел вас обидеть, товарищ следователь.

– Фамилию.

– Воробьев Валерий Петрович.

– Спасибо, лейтенант Воробьев, что вызвали к телефону, но запомните на будущее: не надо так грубо и невежливо обращаться с людьми.

Как мне найти Бифштекса? Разве что дежурить у главпочтамта. А если он там год не появится? Надо будет осторожно предупредить Мари, чтобы о любом контакте сообщала мне. А как искать фарцовщика, я еще подумаю. Самый верный вариант – выйти на него через мать.

От дежурной части до моего дома метров сто – сто десять, не больше. Но каким мрачным мне показался военный городок: бесцветные «хрущевки», тусклые окна, холод, низкое серое небо, ни луны, ни звезд… И это еще ближнее Подмосковье, мне повезло, что я оказался здесь. А если бы попал черт знает куда? Скажем, в Удмуртию, в Сибирь, в Приморье – там действительно значительно хуже. Хотя какая разница? Везде служат одни и те же люди. Не аристократы, не холеные интеллигенты, а такие же невысокие, щекастые, полные, пьющие мужики. Иногда очень даже симпатичные. И квартиры, и быт, и жены, и дети у них ничем не отличаются от здешних. Мне повезло в том, что рядом столица, этот сумбурный новый Вавилон. Там столько интересного!

Правда, везение было бы полным, если бы меня вообще не взяли в армию. Значит, есть различные уровни невезения и своя ниша везения в каждом. В конце концов, ты, друг мой Давид, не похож на типичного советского молодого человека, живущего в очерченных родной властью рамках. По здешним меркам ты даже очень удачливый. Довольствуйся тем, что имеешь, не то и это потеряешь. Но мозг опять бунтует. Не дает покоя сознание того, что где-то совсем недалеко течет красивая спокойная жизнь, интеллигентные благовоспитанные мужчины и женщины идут в театр или на концерт (как я видел в фильмах и читал в книгах), потом в ночной ресторан или клуб, где смотрят варьете или слушают какого-нибудь певца, пьют изысканное вино или шампанское, все вокруг чисто и красиво. Увижу ли это когда-нибудь?

Возможно ли, чтобы все люди рядом со мной изменились в течение короткого срока – скажем, двадцати – тридцати лет? Неужели они не осознают, какая у них убогая и тоскливая жизнь? На что я трачу свою молодость – на расследования нехитрых дел мелких примитивных людей… Я являюсь частью бездушного механизма, который кого-то наказывает и отправляет в тюрьмы, сам ввязываюсь в скотский жестокий кулачный бой с человекообразными приматами, никогда не задававшимися вопросами, для чего они живут, чего хотят, кроме удовлетворения своих примитивных инстинктов. Этого и высокоразвитые индивиды хотят, вопрос в том, в какой форме. Вот главное различие, как осуществляется удовлетворение основных человеческих потребностей – только в форме инстинктов или же сопровождается напряженной работой интеллекта, когда отношения мужчины и женщины насыщены духовностью, романтизмом, уважением и, разумеется, нежностью.

Нет, как я ни стараюсь быть как все, не получается. Что за максималистский дух сидит во мне? Ложные, гипертрофированные представления о чести, достоинстве, справедливости… Выскажи я все это – меня примут за сумасшедшего и упрячут за решетку. Но как странно я себя чувствую в этой тоскливой грубой действительности! Когда я погружаюсь в мечты, моя жизнь как будто светлеет, становится лучше, даже настроение улучшается. Кто-то из философов, кажется, Шопенгауэр, говорил, что реально лишь настоящее, а все, что было или будет, уже миф. Иными словами, счастье либо в прошлом, либо в будущем. В настоящем его не будет никогда. А жаль.

Какая жалкая квартира, как казенно здесь пахнет и как тоскливо скрипит кровать… А та маленькая девочка в белых гетрах, игравшая в мяч в осеннем саду, уже повзрослела на год. Интересно, сколько ей сейчас? Должно быть, тринадцать или четырнадцать, не больше. Вот счастливчик тот, кому она достанется. Хотел бы я знать, как выглядит мой мальчик и не очень ли беспокоит по ночам мою милую Мари?

Утром, не выспавшись, с трудом побрел на работу. А ведь вечером тренировка с группой, надо быть в форме: вовремя пошутить, быть вежливым, внимательным, особенно с женой начальника гарнизона. Этой влиятельной в городке женщине, кажется, очень нравились занятия – она всегда приходила в хорошем настроении и прощалась со мной ласково, с улыбкой. Такие виды восточных единоборств, как дзюдо и карате, тогда еще не были широко распространены в стране, поэтому вольная борьба и разработанное на ее базе самбо были самыми продвинутыми в этом плане. Численность моей группы начала катастрофически увеличиваться – я неожиданно обнаружил в себе дар тренера и с удовольствием показывал женщинам все те приемы, которым в свое время терпеливо обучал нас будущий чемпион мира и Европы по вольной борьбе Норайр Мушегян. Честно говоря, в плане овладения приемами борьбы наши занятия не были так уж эффективны, но общую спортивную и физическую подготовку давали неплохую.

Глядя на разновозрастных участниц группы, я часто думал: как много красивых женщин среди русских и вообще у северных народов! Разве что тяжелые бытовые условия, неправильное питание, а с определенного возраста – и совместные с мужем посиделки за рюмкой водки меняют их гибкие формы, делают их более полными. И все равно эти бедные женщины стремятся похудеть, выглядеть лучше, при том что большинство мужчин ничего подобного не делают. Что у военных, что у гражданских личная гигиеническая культура практически отсутствует, требования к себе очень невысоки. Будь человек хоть полковник, хоть генерал, но выглядеть чаще всего будет так же, как остальные: полный, потный, пахнущий дешевым «Тройным» одеколоном.