Женский приговор - Мария Воронова

Это же Саша Ярыгин, милый, добрый и слегка туповатый парень, пытающийся хоть как-то закрепиться в этой жизни. Тот самый Саша, который служил на Севере, как раз когда там украли кортик у безответственного офицера, и, по словам замполита, зарезали какую-то девушку. Саша – врач, и пусть звезд с неба он не хватает, но чтобы убить человека точным ударом, знаний у него вполне достаточно. А как он любит умирающих – это же странно. Если у пациента начинается агония, Саша тут как тут, суетится, ловит последний вздох и проводит реанимационные мероприятия. Это давно бы показалось ненормальным, но доктора избегают этой работы, поэтому просто радовались, что находится человек, готовый выполнять ее, и не задавались лишними вопросами. А когда Ярыгин теряется во время операций, из-за чего Альберт до сих пор не ставит его работать самостоятельно? Наташа думала, что это от глупости, а на самом деле, наверное, какое-то специфическое состояние, опьянение от вида крови.

Наташа сложила шезлонг и вернулась с девочками на участок. Прислушалась: в доме тихо, Саша с женой еще спят.

Девочки потянули ее на чердак: именно там они обнаружили за балкой пингвина, и в тайнике есть что-то еще, но им не достать из-за маленького роста.

Наташа покачала головой. Ах, как некстати забуксовала верная машинка! Ну ничего, тут до станции двадцать минут ходу, а там не только электричка, но и целый жилой квартал. Всяко найдется телефон-автомат. Ясно одно – оставаться здесь она больше не может.

Схватив сумочку, Наташа быстро зашагала на станцию.

Дорога пролегала через старый заброшенный парк, в котором причудливо сочетались следы былого, очень давнего великолепия и разрушения, причиненные великой войной. Корабельные сосны чередовались с вековыми раскидистыми дубами, сплетающими свои кроны над Наташиной головой, а прямая тропинка явно была раньше живописной аллеей, по которой чинно гуляли дамы с кружевными зонтиками. Сквозь толстые древесные стволы поблескивала водная гладь небольшого озера, чуть дальше бежал ручеек, вода весело струилась по замшелым камням.

Тихий благостный уголок, только земля изрыта воронками от снарядов, и лежат огромные, в полтора обхвата, стволы поваленных дубов.

Каменный мостик, изогнувшийся кошачьей спинкой над узким ручьем, тоже был посечен обстрелами, и время еще не успело сгладить острые края его ран.

Она хорошо знала этот парк, гуляла тут с родителями, когда была маленькая, и отец рассказывал, какие здесь шли страшные бои, а потом мечтал, как восстановят парк и дворец и Наташа станет приезжать с собственными детьми, а вот родителей уже не будет в живых.

Она невольно улыбнулась, вспомнив жуткую панику и ужас, охватившие ее, когда папа произнес эти слова.

Что-то символичное проглядывало в том, что, забеременев, она сразу очутилась в этом парке, но сейчас ей было не до философских рассуждений.

Наташа боялась ошибиться и навлечь подозрения на невиновного. Что она знает про эту дачу? Только что она досталась Сашиной жене по наследству. От кого? Кто еще вхож в дом? – на эти вопросы ответов нет.

Психиатр, выступавший в суде, заявил, что все маньяки ничтожны. Да, Саша мелкий человек, но это только по ее завышенным стандартам, а на общем уровне он вполне себе ничего. Высшее образование, много работает, любим коллективом. Ну, сплетничает за спиной, покусывает руку, которая его кормит, так все мы не без греха.

Только когда она подозревала серийного убийцу в любимом муже и догадалась, что четыре из шести жертв были с ним знакомы, почему-то не подумала, что точно так же они были знакомы и с Сашей, который всюду, как тень, следовал за своим наставником. Так естественно подкатить к дочери пациента, особенно после того, как оперирующий хирург послал ее подальше. А вот ассистент расскажет, ответит на все вопросы, утешит, успокоит. Как не довериться ему? И как не подружиться с симпатичным молодым доктором, который любезно показывает тебе клинику и расписывает перспективы совместной работы? Господи, Саша такой безобидный, милый, ласковый и, в отличие от громилы Мостового, не кажется физически сильным. Кто его испугается?

А нападение? Надежда Георгиевна думала, что это Наташу запугивали клевреты Шевелева, но, может быть, все гораздо проще? Ей дали по башке как раз после разговора с Сашей, когда она высказалась в пользу невиновности подсудимого. Кстати, Саша слишком уж интересовался ее судебными делами, все время справлялся о ходе процесса, но она списывала это на обычное плебейское любопытство и не насторожилась.

А надо было! Саша расслабился: маньяк найден, оправдательные приговоры у нас крайняя редкость, так что человека расстреляют, и истинного виновника никто не станет искать. Нужно только крепиться и не совершать новых преступлений. Кстати, наверное, от этого Ярыгин и упал в обморок на операции, когда Наташе пришлось заменить его. Потребность убивать мучила его, ломала, вот он и не выдержал, а соврал, что похмелье. Только она везла Сашу домой, и перегаром от него не пахло.

В общем, все складывалось удачно, и тут новости – Мостового собираются оправдать, значит, следствие возобновится. Ничего не остается, кроме как проредить состав суда – тогда процесс начнется заново, и там уж не повторят Наташиных ошибок.

Да, так и есть. Она проворонила еще одну деталь: на следующий день после нападения Ярыгин позвонил ей. В этом не было ничего сверхъестественного, только вместо «привет» он сказал «как самочувствие?», а когда она ответила: «Нормально, а в чем дело?», он смешался и залопотал какую-то чушь. Наташа решила, это Альберт проболтался, а на самом деле Саша просто хотел узнать о результатах своей акции и немножко утратил бдительность.

Тоже, конечно, все зыбко и вилами на воде писано.

– Наташа! – услышала она и похолодела.

Ярыгин подъезжал к ней на велосипеде. Все правильно, одна штанина закатана, чтобы не попасть в цепь, а на раме длинная палка – отгонять собак.

– Куда ж ты убежала? – Саша ослепительно улыбнулся и слез с велика. – И не предупредила…

– Будить не хотела, – Наташа отступила на шаг, – я только сбегаю мужу позвоню и сразу назад, хорошо?

– Да чего ему звонить-то? Пошли домой. Скоро сосед проспится, вытащит твою машину, и мы с чистой совестью посидим, выпьем…

– Я все-таки сбегаю, Саш. – Она отступила еще на шаг, а Ярыгин приблизился, ведя велосипед за руль.

– Да зачем? Вернемся в дом, и я потом сам съезжу.

– А дай мне велик.

Он покачал головой:

– Ты не сможешь, он мужской. Вон рама какая высокая, вдруг упадешь?

– Не упаду.

Она огляделась. Белый день, но народу никого. Дачники приехали утром, а обратно еще никто не собирается. Гулять здесь не ходят, слишком густая тень, и лес тоже очень густой. Через два дерева вглубь тебя никто уже не увидит, и кричать бесполезно. Подумают, что пьяная компания хулиганит, вот и все.

– Я схожу на станцию, – упрямо повторила она, – надо знать, когда Альберт завтра приедет.