Хроники Темного Универа. Начало - Саша Готти

– Спасибо.

Она схватила с гладкой ладони мага леденец в желтой прозрачной обертке, кажется лимонный, и сунула его в карман куртки.

– Тогда до встречи.

«Да вот еще, не дождешься», – Влада рассердилась, сообразив, что маг все-таки умудрился навязать ей в подарок конфету, хотя Алекс предупреждал ее ничего не брать.

Ярик-Розочка ласково улыбался, провожая ее до резных деревянных дверей. Дальше, через дворы, она побежала сама, по дороге незаметно выкинув навязанную конфету прямо в клумбу с розами. Вряд ли он ее там найдет.

Из ласкового тепла Магического Кольца Влада выскочила в холодный февраль, хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба. За порогом к ней моментально подлетел Алекс.

– Что, что… ну что?! – Вампир тряс ее за плечи. – Живая? Чего Ярик сказал?! Что хотел от тебя?

– Я бросаю Тьму и ухожу к Свету, – выдала Влада и тут же пожалела о глупой шутке, потому что багровые глаза Алекса полыхнули огнями.

– Мне не нравятся такие разговоры, даже в шутку, Огнева!

– Извини, – Влада дернула Муранова за рукав кожаной куртки. – Мой значок не потерял?

Влада долго и тщательно водружала символ Носферона на прежнее место, почему-то умудрившись больно исколоть пальцы булавкой. Будто значок мстил ей за то, что она его снимала ради похода в Кольцо светлых магов.

– Да все в порядке, – поспешила она успокоить встревоженного агента Темного Департамента. – Просто поговорили со мной. Там розами пахнет, с ума сойти можно. Знаешь, этот Яромир фанат древнерусских мифов, я думала, начнет играть на гуслях. А еще он перламутровые розы на клумбе вырастил.

– Плевать на розы. Так, двинули отсюда, и побыстрее, – Алекс морщился, стараясь прогнать головную боль. – Я отогнал свою машину к Арбату, нам необходимо пройтись пешком. Рассказывай все в подробностях, Огнева.

Влада очень не любила рассказывать что-то в подробностях, так, как сейчас требовал Алекс. Она выдавила из себя весь разговор, не став рассказывать только о том, что касалось Гильса. К счастью, до нее очень вовремя начал дозваниваться дед, и она с трудом вспомнила, что наврала ему утром про заваленный реферат по истории.

– Деда, все уладилось, – успокаивала его Влада. – Да, смогу пересдать, мне обещали. Все в порядке. А что у вас там за шум?

В трубке раздавались стервозное мяуканье, звон бьющейся посуды и грохот, так что голос деда можно было расслышать с трудом.

– Да ничего ужасного, – успокоил дед. – Владочка, ты не знаешь, Алексу Муранову кот не нужен?

– Потом, деда, спрошу, – пообещала Влада. Сейчас ей было не до этого. Усталость навалилась такая, будто она только что отсидела пару лекций Засони по домовому праву. – А далеко отсюда до Арбата? – поинтересовалась Влада, чувствуя, будто к каждой ноге привязалось по гире.

– Далеко. Достаточно далеко, чтобы выветрить налет Света с твоей одежды и волос. Иначе, боюсь, зловоротня неправильно поймет. Да и в машину свою тебя не посажу, мой водяной сразу издохнет, а он мне дорог. Все-таки сам его в Черном море словил.

– А если я издохну, не дойду? – Влада остановилась посреди огромного моста, прикидывая расстояние до ближайшей скамейки.

– Тебя тащит назад не усталость, – Алекс дернул ее за руку. – Другое. И это надо выветрить, идем.

Пока они плелись через Большой Каменный мост, тучи сгустились, и над Москвой-рекой повисла слоистая пелена мелкой холодной мороси.

– Знаменка, прекрасная улица, – подбадривал Алекс. – Я однажды здесь проводил спасательную операцию по изгнанию компании валькеров из во-он той башенки. У Ацкого есть несколько неприятных родственников, которые любят устраивать тусню там где повыше и где не надо. Видишь, на доме сверху?

– Не-ет, – Влада раздумывала, что будет, если упасть прямо на тротуар и захныкать. Алекс потащит ее на себе или нет?

Они прошли пешком всю Знаменку, скрипя подмерзшим февральским снежком под ногами, долго стояли в очереди у ларька, торгующего хот-догами и блинами, пока Алекс выбирал начинку.

– Сосиски в тесте нет, – долго объясняла продавщица блинов. – Остались клубника-карамель-банан-шоколад-вишня-сахарный сироп…

Они застревали у каждого ларька, потому что Алексу втемяшилась именно сосиска в тесте и совсем не хотелось ничего сладко-клубничного.

– Сосиска в тесте есть?! – стучал в прозрачное окошечко костяшкой пальца вампир. – У вас тут что, одни светлые маги подъедаются, признавайтесь?

Девушка из ларька беззвучно открыла рот за стеклянным окошком, а потом задернула желтую занавесочку с красными буквами «CLOSE».

Как ни странно, но, когда они спустя час добрались до Арбата, Владе стало легче. Будто отпустило что-то невидимое, что тащилось следом и не давало идти, наваливаясь тяжестью на ноги и плечи.

Вечерний Арбат в субботу плыл сплошной рекой пешеходов. Ацкий с наступлением сумерек улетел на дежурство, зато Бертилова с Мурановым они обнаружили в компании. Те слонялись зигзагами по Арбату и уже успели повстречать Марика Уткина, который нервно оглядывался и твердил, что за ним увязался Горяев.

– Точно говорю, за мной ползет с самой Сретенки, – уверял Марик. – Видели? Вон урна качнулась.

– Потому что ты свои носки неделю не стирал, вот Горяев и вдохновился, – сострил Гильс. – Теперь терпи, грязнуля.

– Носки я, может, и не стирал, но это не значит, что надо портить мне выходной, – ворчал упырь, оглядываясь назад. – И чего в нашем Универе вурдалака держат, а?

– Ну? – коротко выдохнул Егор, дернув Владу за рукав. – Чего ты молчишь-то все?

– Меня жестоко пытали, – вдруг развеселилась Влада. – Я билась с магами, у меня вдруг обнаружились страшные силы!

– Вообще-то ты должна мне все рассказать, Огнева, – раздался спокойный голос Гильса. – Я имею право знать.

– Я уже рассказала все Алексу, второй раз повторять не буду. И вообще, я устала и хочу отдохнуть, – сердито буркнула Влада. – С вами даже картин не посмотришь!

После нервотрепки в Магиструме Владу действительно тянуло на что-то спокойное и приятное глазу. Они остановились у расставленных прямо на мостовой картин, прикрытых от снега полиэтиленом, разглядывая пейзажи с видами Москвы и летние лесные дали с березками. Топтавшийся около картин художник с замерзшим красным носом быстро сообразил, что перед ним неплатежеспособный студенческий народец, и интереса к ребятам не проявлял.

Арбат напоминал Владе разноцветный калейдоскоп: каждую минуту поворачивался другим боком и создавал новый узор, который можно было заново рассматривать. Даже в хмурый февральский день здесь было пестро и ярко, с разных сторон доносились старания уличных музыкантов. Егор пошарил в кармане, встал и, вразвалочку подойдя к группе лохматых гитаристов, которые горланили что-то несусветное, бросил мелочь в стоявшую на тротуаре шляпу. Лохматый певец благодарно отсалютовал ему ладонью, а Егор поднял вверх сцепленные руки и потряс ими в воздухе.