Воспоминания о Рерихах - Зинаида Фосдик

Об отношениях между сотрудниками

Днем имела разговор с Н.К. Говорила ему, как враждебно Франсис относится ко мне и как она всех третирует. Н.К. сказал, что до 17-го мы должны все перетерпеть, даже если она на голове ходить будет. Иначе многое не будет закончено, а главное — это не упустить 17-е, ибо с этим числом придут все большие возможности. Н.К. сказал, что она сегодня и с ним не хотела говорить, и Светику не отвечала, и он мог бы рассказать о ней в сто раз больше, чем говорит. Но теперь не время. А после 17-го ее отделят от других дел и ей придется показать работу по большому делу Издательства Музея Рериха, а сейчас кто имеет больше всех терпения, тот и вырастет.

[Н.К.] говорил о Боткине, что тот после 17 лет вражды к Н.К. однажды пришел к нему и сказал: «Вы мой друг и всегда были им». И это была истинная победа. Вообще, когда Боткин говорил ему: «А я думаю взять ваш кабинет себе», Н.К. отвечал: «Отлично, правильно, берите!» А тот ему: «Ну а вы где же будете?» — «Найду, не беспокойтесь», — отвечал Н.К. А тот этого пугался и говорил: «А не лучше ли оставить по-прежнему?» — «Да ведь вы же хотели?» — «Ну, я передумал. Я с вами останусь в кабинете». — «Как хотите, и это можно», — говорил Н.К. Так и нам, и мне поступать.

А вечером мы с Франсис ужинали у них, затем была Беседа, и мы получили ценные Указы.

Деловые вопросы

Н.К. видел Брисбейна, говорит, что он глуповатый, но хороший человек. Во время завтрака Н.К. говорил ему о Тибете, а тот записывал. Обещал прийти в Музей. Миссис Бузениус пока еще ничего полезного не сделала, а устройство итальянской комнаты вряд ли даст что-либо Музею, как говорит Н.К. Еще нам будет стоить содержание такой комнаты.

Трудно у нас работать, беспорядок. И нелегко, ибо, когда что-либо говоришь, все против. Не знаешь вообще, как и поступать. Вечером поехали к Н.К. и сидели, имели Беседу. Было Сказано, что надо иметь Беседы три раза в неделю, как и было Указано. Много трудного накопилось теперь, когда же будет легче!

Н.К. решил пригласить всех русских на открытие. Будет и бывшая Великая Княгиня Мария Павловна, и другие видные русские. Утром получено письмо от Бэттла, адвоката, что нам отказано в освобождении от налогов. Это будет трудно, если надо будет платить. Вечером Н.К. выступал по радио. Мы его слушали: говорил он необыкновенно ясно и звучно — отлично звучало. Потом мы отправились к нему на дом и имели Беседу. Получили ответы на вопросы.

Завтра утром Н.К., Юрий и миссис Аттватер едут в Филадельфию повидать мистера Дэвиса и миссис Тэйер — очень богатых и полезных людей.

Сегодня звонила Юрию в Филад[ельфию] сообщить ему, что Фикинс достал ему приглашение читать лекции в [городе] Гранд Рапиде штата Мичиган за 200$. Потом подтвердила его согласие Фикинсу Днем у меня были Катрин, миссис Велч и Светик на чае. Было очень мило. До того Свет[ик] повесил у меня две свои картины. Затем он пригласил нас к себе на ужин с Нуцей. Уехали домой рано. Н.К. еще не приехал обратно.

Штраусе заложил облигации стоимостью 12 000$ за 10 000$. Так что с пожертвованиями Штамма и тем, что одолжили Джудсон и Розенталь, у Луиса [есть] 32 000$, которые он уплачивает подрядчикам. Мы чувствуем, что деньги у него есть, но он их не хочет давать. Он говорил Свет[ику], что заработал недавно на бирже 100 000$.

Н.К. утром говорил, что в Филадельфии было все очень успешно: доктор Бринтон познакомил [его] с молодой барышней, мисс Вент, у которой шесть миллионов и которая совершенно одинока — она интересуется «Урусвати». Затем Н.К. обедал у миссис Тэйер — известной миллионерши, она сказала, что знает про Н.К., ждала его и видела Учителя.

Мистер Дэвис даст свою выставку к нам в «Корона Мунди» и будет полезен в будущем. В общем, все шло хорошо, и миссис Аттватер и доктор Бринтон оказались полезными. Я завтракала с Н.К у нас в ресторане. Он говорил, что люди приходят через Учение и хорошо, что есть новые люди и иногородние, ибо из Нью-Йорка не придут.

Н.К. отсоветовал Пор[уме] ехать теперь в Индию, ибо, если она сейчас не едет, потом будет невозможно, ибо в Кулу суровая зима. Днем были миссис Ителсон и мистер Старр из Starr Commonwealth [Федерация Старра]. Первая хочет купить картину Н.К.

Вечером Н.К. приглашал к ним ужинать, но я отказалась, ибо было много работы по Школе. Н.К. пригласил к себе в Ritz [Tower] Франсис с машинкой и продиктовал ей много нужных писем.

Утром к Н.К. пришел Великий Князь Александр Михайлович с секретарем Румановым, был в восторге от Музея, провел все утро. Днем у Н.К. был Бринтон, завтракал с ним.

Были на лекции Юрия, которую он дал для сибирской группы Тарух[ана].

У Н.К. был Скидельский, очень намекал, что ему следует [дать] за картины (два панно) больше, чем он получил пару лет тому назад, — от него можно ожидать пакость. Затем Н.К. навестил Лапрадель. Очень много людей теперь приходят — все хотят видеть Н.К. и очень утомляют его. Днем мы все пошли смотреть «Storm

over Asia» [ «Буря над Азией»] — чудная картина Совкино, но такая пропаганда для большевиков, что нам невозможно ее показать. Затем Нетти и Луис поехали домой, а мы все к Н.К. Имели Беседу — опять Сказано беречь здоровье Н.К., Поруме и мне. Указано, что Великий Князь познакомит Н.К. с миссис Хёрст. Я задала два молчаливых вопроса: скоро ли я поеду в Индию и будет ли мне легче на душе в ближайшем будущем после 17-го. На оба вопроса Отвечено было положительно. Я все недоумеваю, почему мы встречаемся отдельно от Луиса и Нетти — это на них действует тягостно. Это, вероятно, тягостно и Н.К., ибо он намекал на это и хочет вообще переехать в Дом. Как это возмутительно, что его квартира еще не готова. Все мы живем уже месяц, а его еще нет здесь.

Подготовка к открытию Музея

Получили замечательную телеграмму «Учителю Красоты и Мудрости, сочлену из Гималаев», и в этот момент Нуця поднял флаг над Музеем в первый раз, пробуя его. Уже получаем телеграммы — замечательная от премьер-министра из Кулу, от Альберта Эйнштейна. Завтра ждем письмо от президента Гувера — устроенное Юриком через Пель. Сегодня утром все работали напряженно.

Днем был майор Рапикаволи, который вчера приехал из Италии специально к открытию Музея. Вечером ужинали у Н.К., потом все сидели на Беседе вместе.

Прибыли телеграммы от президента Французской Республики, Генерального прокурора. Изумительные послания и приветствия. Но пропадает масса писем для прессы, и было Указано оповестить прессу больше. Пропало важное письмо о Музее как национальной собственности в кабинете Франсис. Н.К. знает все, но все же поддерживает ее при всех и поднимает. Очевидно, так нужно.