Логово костей - Дэвид Фарланд

— Он выздоровеет, — сказал лекарь. — Я полагаю, меч повредил печень, но не задел сердце и легкие. С его дарами он будет здоров через неделю.

— Прекрасно, — сказал Селинор.

Он поднялся на ноги и взлетел на коня. Затем взглянул вниз, на стражей, державших Эрин, и предупредил:

— Убейте ее, если она попытается освободиться.

История подтверждает, что раны нации не могут быть исцелены мечом. Мщение должно осуществиться в бою, справедливость должна восторжествовать, свобода должна быть обретена — но каждым ударом меча мы наносим самим себе новые кровоточащие раны.

И потому высшая слава должна принадлежать не тем, кто сражается, но тем, кто исцеляет.

Слова, приписываемые Дэйлану Черному Молоту

Аверан в общих чертах закончила Руну Творения и начала чертить вторую руну, которую тоже видела в своих снах.

Вода в пруду, находящемся в дальнем углу зала, бурлила и кипела. Аверан подняла жезл, и очертания геометрических фигур появились прямо на поверхности пруда — круги, треугольники, и причудливые дуги; словно огромная рыба быстро двигалась прямо под поверхностью и ее спинные плавники рассекали воду.

Пот выступил на лбу Аверан, губы ее пересохли, но она не замечала этого. Она так погрузилась в акт творения, что все остальное не имело значения.

И вскоре Печать Глубин замерцала на поверхности пруда. Волны застыли, будто оцепенели на время или были высечены изо льда.

Аверан изучающе посмотрела на плоды своих трудов. Вид этих рун наполнил ее сердце радостью. Она знала, что это великое деяние — замедленная магия, такую попробовал применить Биннесман, когда искал способ исцелить чуму в Каррисе. Ее труд будет приносить плоды еще много веков.

Уже сейчас она чувствовала в рунах скрытую мощь. Сила вернется к Земле — а с нею жизнь, и здоровье, и развитие. Трава будет расти такая зеленая и высокая, какой еще не видели люди. Дети, рожденные в эти новые дни, будут прекраснее и мудрее, чем люди старых времен. Краски радуги станут свежее, а в пустынях расцветут полевые цветы.

Картины прочно отпечатались в ее сознании. Все это еще было не совсем так, но она чувствовала, что все правильно — словно у нее были еще годы в запасе, чтобы все исправить и придать верную форму.

Только одно дело еще оставалось ей сделать здесь, в сердце Подземного Мира: начертить круг и заключить в него Печати Мастера, сделать их одним целым.

Аверан подняла жезл, глубоко чувствуя самое сердце Земли. Она видела внутренним зрением неправильные линии и трещины в камнях, шрамы и разрывы. Почти ничего не требовалось, чтобы вернуть правильную форму камням — лишь освободить энергию.

Она позволила энергии свободно течь.

Почва начала подниматься, трескаясь, как хлебная корка. Затем она стала осыпаться в стороны, а в центре появился отпечаток. Круг начал обретать форму.

Вдруг она ощутила чье-то присутствие в глубине туннеля, почувствовала запах предсмертного крика опустошителя — и обернулась.

Прямо к ней, широко шагая, шел Габорн, и свет его опала пламенел, как метеор. С его плеч, словно пара больших угрей, свешивались два щупальца опустошителя, срезанных у Великой Истинной Хозяйки.

Это ее пахнущий чесноком предсмертный крик слышала Аверан.

На лице Габорна появилось выражение благоговейного трепета, когда он посмотрел на печати и почувствовал их скрытую силу. Он заговорил медленно, чтобы она могла понять его:

— Что ты делаешь?

— Я укрепляю их, — сказала Аверан. — Я исцеляю Землю.

— Я чувствую грядущие перемены, — ответил Габорн. — Твой труд велик, и я боюсь помешать тебе. Но мне нужна твоя помощь. Битва в Каррисе складывается неблагоприятно для нас, и только я могу изменить ее течение.

— Что мне нужно сделать? — спросила Аверан.

— Мы находимся почти прямо под городом. Ты должна открыть мне путь.

— Я не уверена, что смогу сделать это, — сказала Аверан.

— Ты сможешь, — убежденно ответил Габорн.

Аверан уже начала привыкать к тому, что у Габорна — необъяснимое, сверхъестественное чувство Земли. Она верила, если он говорит, что она может помочь ему, то так оно и есть.

Аверан бросила последний взгляд на печати. Она чувствовала себя истощенной, слишком усталой, чтобы сделать что-то еще. И хотя ее одежда промокла от пота, она сумела взять немного сил от земли, чтобы обезопасить зал от чужого вторжения. Своим жезлом она нарисовала руну на стене. Едва она сделала это, камни медленно поползли друг к другу, как кипящая магма, пока отверстие не закрылось.

— Пусть печати будут скрыты здесь, — прошептала Аверан, — нетронутые и не поврежденные руками врага.

— Пойдем, — сказал Габорн. — Йом и пленники остались позади.

И он двинулся прочь от зала вдоль по туннелю. Она бежала за ним почти целую милю, стараясь не отстать. Когда они приблизились к Логову Костей, она услышала крики в боковом коридоре.

— Миледи, сюда! — кричал кто-то. — Я нашел их гнезда!

— Разбейте яйца, — скомандовал сержант Баррис. — Разбейте их все.

Сердце Аверан застучало, как молот. Йом и пленники нашли залы, в которых вызревали личинки. Кладки яиц были огромной ценностью.

Аверан следом за Габорном шагнула за поворот туннеля и увидела там сержанта Барриса, Йом и других мужчин и женщин из тюрьмы опустошителей, которые напряженно смотрели в комнату, где лежали яйца. Йом опиралась на копье опустошителя как на посох, ее лодыжка была перевязана. Свою опаловую корону Йом держала высоко поднятой, чтобы лучше были видны кожистые серые яйца. Они лежали в гнездах из шелка, спряденного пещерными пауками, в каждом гнезде была кладка из двадцати или тридцати яиц.

— Остановитесь! — воскликнула Аверан.

Баррис повернулся первым. Его глаза горели злобой.

— Почему?

— Это последние яйца опустошителей. Великая Истинная Хозяйка годами вела войну с другими роями. Каждый раз, подчинив себе очередной рой, она уничтожала яйца своих врагов. Быть может, это последние в мире уцелевшие яйца опустошителей.

— И отлично, — сказал Баррис. — Значит, мы сможем под корень истребить этих проклятых монстров.

Пришел час, который случается в жизни каждого Охранителя Земли, — час, когда ему открывается цель его существования. Биннесман рассказывал Аверан, что когда он понял, что это именно его жребий — защищать человечество, это знание наполнило его такой чистотой и силой, от которых уже нельзя отречься.

Именно это испытала Аверан сейчас.

Для этой цели я была рождена, думала она, для этой цели моя госпожа дала мне силу. Именно для этого я училась общению с опустошителями и получила власть над глубинами мира.