Дитя феникса 2 - Барбара Эрскин

Элейн выпрямилась. Каким-то образом она нашла в себе силы улыбнуться.

– Спасибо вам всем, – сказала она звенящим голосом, слышным во всем зале. – Давайте попробуем забыть этот кошмар. Давайте вернемся к нашим повседневным обязанностям – заботиться о Килдрамми, пусть и не укрепленном, для графа Дональда, и сохраним замок к его возвращению. И пусть все помнят, – она гордо осмотрелась вокруг, – что какие бы клятвы и присяги самозванец ни заставил принести вашу графиню и графа, мы все, по крови или браку, – она снова сделала паузу и улыбнулась, – шотландцы!

XI

В ее спальне было прохладно и темно. Одетая в одну ночную рубашку, распустив волосы, Элейн наконец отправила горничных спать. Она подошла к гардеробу. На вешалках висели ее шубы рядом с несколькими шубами Дональда, ее меховая мантилья и его самая тяжелая шуба, длиною до пят. Сняв одну из них с крючка, она держала ее в руках, погрузив лицо в меховые складки и жадно вдыхая запах мужа.

Она подошла к окну и села на холодный подоконник, глубоко утопленый в нишу окна.

Далеко на юге был Дональд, который теперь тоже смотрел в окно и думал о доме. Слезы снова потекли по ее щекам, невидимые в темноте. После того как он попал в плен, она впервые сломалась, впервые призналась себе, как отчаянно скучала по нему, как ей трудно было жить без него.

В какое-то мгновение она не чувствовала мягкого прикосновения к щеке – робкого, легкого как пух, как шепот возле самой кожи. Все еще держа одежду Дональда, она повернулась к окну. На верхушках деревьев не было ни малейшего ветерка; она осмотрела все, от стен замка до стоящей напротив часовни. Бледное небо было расцвечено мириадами звезд; Элейн заметила падающую звезду с огромным светящимся зеленым хвостом, несшуюся по небу в яростном последнем полете. Второе прикосновение было жестче, она вытерла слезы со щек, проводя руками вдоль морщин, которые время оставило на ее лице.

Элейн почувствовала, как от ужаса сводит судорогой ее живот, а руки плотнее обхватили шубу Дональда.

– Нет, – прошептала она. – Ты не можешь прийти за мной сейчас, я не готова. Пока нет. – Ее спина больно врезалась в каменный свод окна. Она вскочила на ноги, уставившись широко раскрытыми глазами в темноту комнаты и прижимая к груди шубу Дональда.

Феникс, все еще завернутый в пропыленную овчину, лежал в шкатулке около кровати. Элейн не помнила, что положила его туда.

Она попятилась от окна, напряженно всматриваясь в темноту.

– Уходи, пожалуйста, – шептала она. – Уходи.

Она добралась до стола, где стоял канделябр. Рядом горела крохотная лампа; ее свет был так слаб, что едва освещал небольшое пространство вокруг стола. Кровь быстро и громко стучала в ушах, пока она медленно пересекала комнату.

Все еще сжимая левой рукой шубу Дональда, как талисман, она вытянула правую и почувствовала, как чья-то рука схватила ее пальцы. Ей все же удалось отскочить назад, и крик застрял у нее в горле.

– Нет, пожалуйста. Уходи. – Она по-прежнему дрожала. – Пожалуйста, дай мне зажечь свечи.

Элейн отступила назад в темноту и, подойдя к столу, стала на ощупь шарить по нему в поисках свечи и нащупала кремень и трут. Ее руки так дрожали, что она не-могла высечь пламя. Снова и снова Элейн пыталась зажечь свечу; на мгновение пламя вспыхнуло, и она оглянулась назад. Комната была пуста, в ней никого не было. Свеча погасла так же быстро, как и зажглась. Она заплакала, чувствуя на запястье чью-то руку. Шуба Дональда выскользнула из ее рук, и она почувствовала, как ее осторожно отвели от стола. Свеча упала на пол и потерялась в темноте.

Почувствовав его дыхание на своих щеках, а его руки на своих запястьях, она попыталась вырваться, но руки крепко держали ее. Затем он обнял ее, и она почувствовала его губы на своих.

Элейн не издала ни звука, когда он поднял ее и положил на кровать. Она не сопротивлялась, чувствуя, что повинуется. Если ей пришло время умирать и уйти к нему, пусть так и будет. Его руки гладили ее тело, губы целовали ее. Она сама расстегнула платье, открыв его губам дряхлую, плоскую грудь.

– Александр, – сказала она громко, – любовь моя.

Она не могла противиться ему. Дональд теперь принадлежал прошлому. Она почувствовала, как ее тело, давно иссохшее и старое, снова желало его. Крик радости и желания вырвался из ее груди; это был крик девушки в руках любовника. Женщина, лежавшая теперь под покрывалами, была снова молода, когда погружалась в тяжелый, усталый сон.

XII

Проснувшись, она увидела, что комната залита призрачным светом зари. Она тихо лежала в полудреме с улыбкой на губах. Вдруг она все вспомнила и села на постели, ощутив вину. Выпавшая из канделябра свеча лежала на полу, кремень лежал рядом, а в углу, в довершение всего, лежала шуба Дональда. Дрожа, она выбралась из постели, подошла и подняла ее.

– Александр? – Комната была пуста, не было и следа того, что произошло, кроме щекотания во всем теле. Она подошла к окну. Пейзаж был бесцветным; его еще не тронуло солнцем. Туман повис между бойницами и запутался в деревьях. Она вернулась в постель, со стоном кутаясь в шубу Дональда. Когда Беток пришла будить ее, Элейн крепко спала.

XIII

Роберт привез подарки своей жене и дочери и маленькую серебряную шкатулку для Элейн. Его лицо посерело от беспокойства и усталости.

– Бедная Шотландия. – Он сел на постель жены, взяв ее за руку. – Кто знал, что дойдет до этого; что он возьмет камень из Скоуна! Это святотатство, которого никто не простит. По крайней мере, теперь, когда он уехал, у страны будет время сплотиться. Нам надо найти нового предводителя.

Он считал само собой разумеющимся, что это будет постоянный предводитель и это будет он сам. Он знал, что его осуждали, знал, что в его верности стране усомнились, когда он перестал поддерживать Баллиоля. Только несколько человек, среди которых были его жена и теща, знали, что он просто тянет время.

Роберт нахмурился, когда Изабелла потянула его за руку.

– Твоя нога все еще болит, любовь моя? – Он был удивлен и обеспокоен, обнаружив, что жена все еще в постели, хотя после родов прошло уже много времени.

Она кивнула, кусая губы. Силы еще не вернулись к ней, вставать она не могла, и теперь у нее была странная глубокая боль в ноге.

– Ничего страшного. Это скоро пройдет. – Она облокотилась на подушки. – Не беспокойся обо мне, лучше расскажи о твоих планах. Как же без камня будут короновать следующего короля Шотландии? – Ее глаза с обожанием смотрели на мужа, пальцы гладили его. Она знала: оба они в своих мечтах видели его королем.

Изабелла так же, как и он, расстроилась, что первенец не был мальчиком, но они пообещали себе, что в следующий раз все удастся и предсказание Элейн сбудется. Они разговаривали до ночи, строя планы, мечтая о будущем, выбирая имена для своих следующих шести детей. Наконец он поцеловал ее на ночь и укрыл поудобнее, прежде чем спуститься в большой зал.