Все или ничего - Джудит Крэнц

– Я все это понимаю, Валери. Единственное, что мне трудно понять, так это причину такой спешки. Как объяснил мистер Уайт, о продаже и речи не может быть, пока не будет назначен постоянный управляющий, а его назначение может затянуться на многие месяцы. К тому же прошло слишком мало времени со дня смерти отца.

– Все это так, мисс Килкуллен, вы абсолютно правы, – мягко вмешался сэр Джон Мэддокс. Он слегка наклонил голову, а затем немного помолчал, глядя на Джез, тем самым как бы отдавая дань уважения покойному Майку Килкуллену, сочувствуя утрате, которая постигла Джез, и давая понять, что пора переходить к делу. – Тем не менее, – продолжал он, – вы бы получили большое преимущество, если бы все трое пришли к единому мнению относительно дальнейшей судьбы ранчо как можно скорее, не откладывая на потом.

– Вы полагаете?

Как это англичанам удается говорить так, что сам их голос вызывает доверие, подумала Джез. От этого знатного человека исходила какая-то аристократическая доброта, свойственная также сэру Джону Гилгуду и сэру Ральфу Ричардсону. Да, эти двое – превосходные артисты.

– Видите ли, мисс Килкуллен, пока дела ведет временный управляющий, судьбой ранчо по-прежнему распоряжаетесь вы. – Сэр Джон немного подался вперед, словно обращаясь к одной лишь Джез. – Вы трое, действуя сообща, можете просить суд отстранить временного управляющего. В этом случае вы можете принять самостоятельное решение о продаже ранчо и сами выбрать покупателя, человека, которому все вы доверяете. Когда же будет назначен постоянный управляющий, то вы уже не сможете так легко отделаться от него, разве что «ввиду особых причин», как сказано в законе, а это исключительно сложно и весьма маловероятно. Другими словами, неважно, что станет делать постоянный управляющий и как много времени у него это займет, но вы будете полностью у него в руках, отданы, так сказать, на его милость.

– Вы адвокат, сэр Джон? – спросила Джез.

– Да, но уже не выступаю в суде. – Он скромно улыбнулся.

– В течение многих лет сэр Джон был губернатором Гонконга, – заметил Джимми Розмонт. – В те годы он был председателем исполнительного и законодательного советов этой колонии. Выйдя в отставку, он стал признанным во всем мире экспертом по вопросам земли и землепользования.

– Так вот почему вы здесь, сэр Джон! Чтобы давать нам советы относительно землепользования? – сказала Джез. «Линкольн был убит актером», – почему-то вспомнила она.

– Не совсем так, мисс Килкуллен, хотя в каком-то смысле да. Я также представляю интересы группы людей, которых хорошо знаю вот уже более пятнадцати лет. Они входят в консорциум владельцев крупнейших банков Гонконга.

– Так вы выступаете от имени китайских банкиров Гонконга?

– Именно так, мисс Килкуллен.

– И эти... ваши клиенты... хотят купить ранчо?

– Вот именно, мисс Килкуллен. Можно без преувеличения сказать, что они хотят этого больше, чем все остальные покупатели, вместе взятые. Видите ли, мои друзья-банкиры хотят вывезти деньги из Гонконга до того, как они достанутся коммунистическому Китаю. Всего через шесть лет, начиная с июня этого года, истекает срок, на который Гонконг был сдан в аренду Великобритании. Мои друзья боятся, что коммунисты не захотят ждать до 1997 года. У них мало времени, поэтому, как вы понимаете, они готовы платить больше истинной рыночной стоимости.

– Простите меня, сэр Джон, – произнесла Джез, – но я буквально поставлена в тупик. Насколько я понимаю, всего каких-нибудь несколько месяцев назад мистер Розмонт пытался купить ранчо для себя. И вот теперь вы, мистер Розмонт, сидите здесь и представляете каких-то гонконгских банкиров, желающих приобрести ту же самую землю. Так что же все-таки происходит?

– Ну, будет тебе, Джез, – вступила Валери, – не стоит поднимать шум по пустякам. Джимми с самого начала работал на китайцев. А сэр Джон вообще их главный консультант. Просто Джимми не сказал об этом папе, потому что не мог сказать всего до окончания переговоров. Ты же знаешь, как резок бывал отец, если не хотел о чем-либо слышать.

В душе Валери уже понимала, что отныне Джез будет для них постоянной головной болью. Мать предупреждала их о подобной возможности, но никто, кроме нее, не мог поверить, что эта многомиллионная сделка может оказаться под вопросом из-за одной тупоголовой девчонки. Каждый раз, обсуждая с дочерьми по телефону текущие дела, Лидди напоминала, что Джез многие годы потратила на то, чтобы втереться в доверие к отцу, и предупреждала, что девчонка еще попортит им нервы. Конечно, они с Ферни не могут не признать, что этим завещанием они обязаны матери, которая заставляла их появляться на ранчо как можно чаще. Раз мать говорит, что надо продавать ранчо китайцам и полностью положиться на Джимми, значит, она безусловно права, как это неизменно бывало на протяжении последних тридцати лет.

Валери вздернула голову и повернула к Джез свой знаменитый профиль, будто он давал ей непререкаемое право служить посредницей между Джез и Джимми. Ферни вряд ли сможет чем-то помочь.

– Миссис Малверн абсолютно права, – сказал сэр Джон. – Когда умудренные жизненным опытом деловые люди принимают решение перевести деньги из одной страны в другую, они вынуждены полагаться на мнение различных экспертов. Я не ошибусь, если скажу, что Джимми имеет с ними дело так же долго, как и я. Мы оба работаем на наших гонконгских друзей и хотим помочь им решить их проблемы с максимальной выгодой для себя и для ваших сестер.

– Джон, – поспешил вмешаться Джимми Розмонт, почувствовав, как Джез внутренне напряглась, явно не веря англичанину, – прежде чем обсуждать детали, позвольте мне в нескольких словах обрисовать мисс Килкуллен перспективы развития ранчо. Полагаю, ей будет интересно об этом узнать, чтобы затем уж судить о покупателях.

– Конечно, Джимми, прошу вас.

– Видите ли, мисс Килкуллен, ваше ранчо – это не просто недвижимость, и его никогда не будут воспринимать как заурядный участок необработанной земли. Существует идея превратить его в один из наиболее роскошных, фешенебельных районов жилой и курортной застройки в мире. Нынешнее название будет сохранено, эти места всегда будут называться «Ранчо Килкулленов» или просто «Килкуллен», вы с сестрами сами решите, какое имя лучше, но идея – и вы должны это понимать, – идея грандиозная!

– Неужели? – Сколько же можно терпеть эти медоточивые, змеиные речи, подумала Джез и сама себе ответила: ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы выяснить, что у этого торгаша на уме. Только нужно проявлять заинтересованность или, в крайнем случае, безучастность, мрачно решила она.

– Положитесь на меня, мисс Килкуллен. Все мы знаем, что большие участки округа Оранж застроены очень плотно, дома стоят впритирку друг к другу, ну, точь-в-точь типовые дома в любом другом месте Соединенных Штатов. Конечно, не спорю, это очень уютные домики, но они не сделают чести ранчо Килкулленов. Мы как раз думали совсем об ином.

– Понятно.