Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море - Анатолий Юновидов

Конечно, и одновременный отвод всех войск был сопряжен с риском. Но этот риск мог быть не столь уж большим, если обеспечить скрытность отхода основных сил с переднего края, хорошо организовать прикрытие арьергардами и тщательно продумать все детали.

Посовещавшись, собравшиеся пришли к выводу, что сроки эвакуации необходимо сократить, а саму ее провести за одну ночь. Общее мнение свелось к тому, что план может быть осуществлен, если удастся перед оставлением Одессы продемонстрировать высокую активность на фронте, предварив и сам отход войск достаточно сильным ударом по противнику, имитирующим подготовку большого наступления. Новый план был энергично поддержан вступившим в командование Приморской армией генерал-майором Петровым.

Однако прежний план был принят Военным советом Черноморского флота и давно доложен в Ставку. Поэтому собравшиеся решили отправить ВС ЧФ телеграмму с просьбой изменить ранее установленные сроки эвакуации.

В телеграмме указывалось, что для бойцов и населения эвакуация Одессы стала очевидной, противник тоже заметил ее и в своих радиопередачах призывает советских бойцов переходить на его сторону, прямо заявляя, что Одессу большевики оставляют. Населению хлеб выдается по сокращенной норме, но и при этом условии запасов города хватит лишь до 12 октября. Поэтому члены Военного совета просили разрешения сократить срок эвакуации и увеличить количество присылаемых транспортов и кораблей. Вместе с тем они указали, что затяжка эвакуации во времени может привести к потере людей.

Такая телеграмма фактически являлась признанием того, что подготовка эвакуации раскрыта противником, поэтому члены ВС, признавая этот факт, пустили в ход все возможные аргументы для обоснования своей просьбы, в том числе и несколько преувеличили напряженность ситуации с продовольствием в городе, так как из-за забитых по их же распоряжению лошадей голод Одессе в ближайшие дни, конечно, не грозил.

Ввиду важности вопроса все присутствовавшие были ознакомлены с текстом телеграммы и выразили свое с ним согласие. Однако реакция командования флота явилась для членов Военного совета ООР полной неожиданностью. Полученный ответ был предельно лаконичен:

Первым увидевший ответ бригадный комиссар Азаров предположил, что командующий флотом просто не решается докладывать в Ставку о нереальности сроков эвакуации, потому что Ставка всего 2 дня назад сама утвердила эти сроки. Такого же мнения придерживался и дивизионный комиссар Воронин, высказавший удивление безаппеляционностью ответа, после того как Азаров ознакомил его с телеграммой.

Обсудив телеграмму, оба политработника, несмотря на поздний вечер, направились к командующему ООР. Жуков был раздражен полученной телеграммой не меньше, чем они, и сказал, ознакомившись с ее текстом: «Упреки по нашему адресу похожи на страховку. Как же так? Разве можно в такой момент заботиться только о том, кто окажется виноватым?»

Посовещавшись с членами Военного совета, Жуков решил, как и в случае с разработкой плана экстренной эвакуации, снова действовать явочным порядком, опять посвятив в это только предельно узкий круг лиц. О решении командующего сообщили только Шишенину, Крылову, Кузнецову, Бочарову, Кулишову, Дитятковскому и Петрову.

О решении провести эвакуацию за одну ночь командованию флота было решено сообщить как можно позднее.

9 октября положение в Южном секторе оборонительного района резко ухудшилось.

На рассвете генерал-майор Шишенин доложил командующему ООР, что в Южном секторе, в полосе обороны 2-й кавалерийской дивизии противник возобновил атаки, опять пытаясь прорваться через мелководную часть Сухого лимана. Ночную атаку удалось отбить при поддержке арт. огня бронепоезда № 22, оперативно переброшенного к участку намечающегося прорыва. Однако в этот раз противник не ограничился простым прощупыванием прочности советской обороны. Утром противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь, после чего значительными силами нанес удар в направлении Татарки. При поддержке артиллерийского огня, который, по данным разведки, вели до 3 артполков частям 10-й пехотной дивизии румын удалось занять первую линию обороны, на южной окраине Татарки. В наметившееся вклинение противник перебрасывал дополнительные силы, и вскоре возникла реальная угроза прорыва противника вдоль берега к городу.

На участке прорыва было решено сосредоточить огонь трех береговых батарей — 1-й, 39-й и 411-й. Помимо них 2-ю кавдивизию поддержал огнем бронепоезд «За Родину», а боевые порядки противника проштурмовали самолеты 69-го ИАП. К месту прорыва были срочно переброшены выведенный в резерв 3-й морской полк и батальон 54-го стрелкового полка. При поддержке подошедших резервов полки 2-й КД контрударом отбросили противника от Татарки. Противник пытался атаковать и в Западном секторе, на участке 95-й дивизии, но там он успеха не имел.

Полностью положение удалось восстановить только к концу дня. Слухи о прорыве противника в Южном секторе стали быстро распространяться по городу. В условиях идущей полным ходом эвакуации, когда жители каждый день видели, как из города эвакуируются армейские тылы и советские учреждения, а в порт движется непрерывный поток грузов и людей, известия о возможном прорыве вызвали панику. В Одессе возникла ситуация, во многом похожая на ту, которая сложилась в Москве через 10 дней — 19 октября. В городе начались вспышки мародерства, люди стали громить продовольственные магазины. Военный совет срочно выделил в помощь комендатуре несколько взводов морской пехоты и дал им право расстреливать мародеров и погромщиков на месте преступления. Военный совет образовал тройку из представителей военного трибунала и прокуратуры и дал ей полномочия судить задержанных и уличенных в мародерстве и погромах.

Был издан приказ по гарнизону о суровых мерах, которые будут применяться ко всем нарушающим порядок и вызывающим дезорганизацию жизни осажденного города. К вечеру беспорядки в городе удалось пресечь и порядок в городе был восстановлен.

Вечером, в связи с произошедшими за день событиями, Военный совет ООР отправил командованию ЧФ еще одну телеграмму. В ней он снова повторил, что вариант отхода на более короткий рубеж неприемлем, и подчеркнул что прочно удерживать периметр оборонительного района можно только силами 30 тыс. бойцов, и поэтому во избежание катастрофы нужно организовать одновременный отвод с переднего края и эвакуацию именно этого количества войск. Датой эвакуации называлось 16 октября.

Военный совет ЧФ задержался с ответом на телеграмму. На следующий день командующий ООР Жуков, посоветовавшись с членами ВС ООР, заключил, что переписка становится неэффективной, и пора отправлять в Севастополь гонца, способного более подробно объяснить положение. Посланец ООР должен был убедить Военный совет флота в необходимости изменения плана эвакуации, а в крайнем случае — уговорить Октябрьского или Кулакова прибыть в Одессу и на месте убедиться в правильности предлагаемого решения.