Эксперимент - Дарина Грот

Лилит лежала в полуобморочном состоянии. Ее глаза были полузакрыты, а рот, как у рыбы широко открывался и жадно хватал воздух. Тут до вампира дошло, почему он предпочел душить ее, а не просто сломать шею. Он оставил себе шанс не дать ей умереть. Если бы он сломал шею, то когда бы он опомнился, было бы поздно. А здесь у него было время очухаться.

– Ты совсем рехнулся? – спросила она слегка хриплым голосом, поглаживая руками горло.

Левиафан стоял, облокотившись на подоконник. На его лице не было ни кали сожаления за поступок, ни капли раскаяния, только злость и ярость на свою неспособность доделать то, что должен был и хотел. Для него это было очередное доказательство в собственной несостоятельности, невозможности.

– Нет, я в полном здравии и уме! Просто мои силы сбежали от меня, они предали меня! И благодаря этому ты все еще дышишь! – пробурчал он, не глядя на нее.

Лилит присела на кровати и запустила пальцы в волосы, аккуратно поглаживая кожу головы.

– За что ты меня так ненавидишь, что даже смерти моей желаешь? – тихо спросила она, глядя в пол.

Он удивленно посмотрел на нее, наглый вопрос лишил его дара речи на мгновение.

– Милая, по-моему, стоит поставить вопрос чуть по-другому. Например, вот так: «За что мне можно сохранить жизнь?» – цинично ответил он.

Лилит поняла, что вампир очень зол на нее, и не только за последнюю выходку. Просто у него внутри уже накопилось много всего. Он был вообще зол, казалось, что его достало все, что связанно с ней. На какой-то миг, она даже мельком почувствовала вину. Лилит умудрилась довести Левиафана до белого колена, сама того не желая, потому что такое его поведение очень пугало ее. То, что он пытался сделать с ней, Лилит повергло в ужас. Это был уже не просто звоночек – прекратить так себя вести, это уже дверь вышибли с ноги, показывая ей, чем ее безрассудство и детские выходки могут закончиться. И вместо того, чтобы закусить свой язык, или извиниться, она начала реагировать, как натрий с водой.

– Этот вопрос касается и тебя, однако я не пытаюсь тебя убить!

– Если бы ты еще и попыталась меня убить, то сегодня подушка бы точно не слезла с твоего лица! – вздохнув, сказал он, оторвался от подоконника и залез в постель.

– Ты не любишь женщин, в частности – меня, Левиафан! – сделала вывод Лилит.

– Я люблю женщин, Лилит, как и любой нормальный мужчина! Но некоторые женщины, обойдемся без уточнений, прям напрашиваются на хамство, грубость и жестокость. И когда они это получают, сидят потом с недовольным лицом, как у тебя сейчас, с непонимающим взглядом и ненавистными чувствами. Милая, если тебе так все мое поведение неприятно, не хочешь попытаться изменить свое поведение?

– Нет, мое поведение меня вполне устраивает! А вот твое – не всегда! Порой я бываю в шоке от твоих поступков!

– Вот, Лилит, вот о чем я говорю! Неужели ты не понимаешь, что я себя так веду полностью отталкиваясь от твоих поступков? – Левиафан снова начал психовать.

Фальшивое непонимание Лилит сводило его с ума. Она безнравственно прикидывалась раненным зверем, выставляя вампира козлом отпущения.

– Знаешь что, Лилит, давай забудем об этом нелепом, глупом и никчемном разговоре! Сделаем вид, что его просто никогда не было, и продолжим вести себя низко и подло по отношению друг к другу, так, как мы уже привыкли себя вести! В наших отношениях нет любви (за исключением только к самим себе), нет понимания, нет уважения. Но милая, возрадуйся, потому что у нас есть хамство, хабальство и эгоизм мирового масштаба! Таким отношениям можно только позавидовать, точнее, завидовать надо чуду, благодаря которому весь этот абсурд взаимоотношений еще держится. Я, как круглый дурак, только что сделал ненужную попытку поговорить об этом ужасе, попытался что-то изменить. Но ты закрыта каменной стеной, такой мощной и глухой, что даже Великая Китайская Стена не сравнится с твоим щитом. Так что в будущем, я не буду себя винить за то, что может случиться, потому что с моей стороны были попытки разрулить этот дурдом. Ты предпочитаешь сохранить это, что ж, твое желание, Лилит, для меня закон! Не жалуйся только потом, потому что сейчас я на грани сумасшествия!

– Как всегда, заранее уже пытаешься оправдать себя и свои будущие действия. А я теперь боюсь спать с тобой, боюсь, что больше не смогу открыть глаза. Потому что именно ты можешь постараться, чтобы они никогда не открылись! Что мне теперь делать? На чердаке спать с закрытой дверью? – раздраженно спросила она.

– Ты можешь спать, где хочешь. Если я захочу что-то сделать с тобой, поверь мне на слово, я достану тебя из-под земли! Любовь моя! – нежно проговорил он, хватая ее.

Он крепко прижал ее и блаженно прикрыл глаза, чувствуя, как растут длинные и острые зубы. Через пару секунду Лилит вскрикнула от укуса и дернулась, а по ее впадинке, где под кожей проходит позвоночник, потекла струйка крови. Его пальцы вцепились в кожу на плечах, сильно сжимая ее. Лилит пищала и пыталась скинуть его руки. Но вампир был уже в аффекте и еле сдерживал себя, чтобы не смять в труху плечевую кость и ключицу заодно.

– Прекрати, мне больно! – прошептала Лилит, корчась, и не в силах больше терпеть его смертельные объятия.

Он слово не слышал ее, продолжая все глубже запускать свои пальцы в кожу, которая уже была земельного цвета вкруг них. Через какое-то время он отпустил ее и лег на спину, вытирая кровавый рот.

Лилит, корчась от боли, трогала плечи. Она окинула его злобным взглядом, усмехнулась и моментально кинулась на него. У нее не было острых и длинных клыков, но ее ногтей хватило, чтобы продрать кожу вампира. Он вскрикнул и отпрыгнул от нее, хватаясь рукой за рану, пытаясь засунуть всю кровь обратно. Его ладонь была вся в крови, он подошел к зеркалу и увидел на коже кровавый отпечаток когтей, по форме львиный отпечаток. Левиафан посмотрел из-за плеча на Лилит и улыбнулся.

– Ладно, я сделаю вид, что ничего этого не было! – разглядывая себя в зеркало, веселым голосом произнес он.

«Подонок», подумала Лилит, разглядывая его. Ее не переставала удивлять его привлекательность, и в голове периодически возникал вопрос: «А точно ли это любовь?». Чувства к вампиру были такие неоднозначные и разнообразные, неимоверно сильные. Из-за этого она думала, что путает страсть и любовь. Она всегда представляла себе любовь, как нечто спокойное, умиротворенное и постоянное. А здесь был такой разброс энергии разного характера, и совершенно не стабильные, не устойчивые чувства. Если это желание – то оно поглощало ее полностью. Если это злость – вплоть до убийства. Такое, как ей казалось, происходит в голове, когда человек преисполнен страстью, но не любовью.

Но Лилит не была уверена на счет Левиафана. Что конкретно он испытывал к ней – для нее это была тайна века. Любовь? Страсть? Ненависть? Интерес? Веселье? Или может все сразу, как и у нее? Левиафан был для нее самой настоящей загадкой, которая не имела отгадки, а сам он никогда не сознается в правильности ответа. А стоит ли вообще думать о таких вещах? Ведь в результате, можно такого себе понадумать, неправду, например, а потом очень сильно разочароваться, узнав каким-нибудь чудом истину. Лилит решила не думать; страсть – так страсть, любовь – так любовь. Важно только то, что они вместе, их не однородные отношения держатся на чем-то.