Долгий поцелуй на прощание - Виктория Рутледж

— За тебя! — Кэт отпила глоток и сказала: — Я тоже рада, что осталась. По разным причинам. — Она снова глянула на Гарри, но он втискивал в цыпленка цельный лимон. — Тебе помочь?

— Если хочешь, нарежь чеснок. Не знаю, сколько его надо класть по рецепту. Однажды я готовил цыпленка для ребят и переборщил с чесноком. — Он нахмурился. — Наверное, одной головки достаточно.

— Более чем. — Кэт потянулась за разделочной доской. — Мы что-то празднуем? Или ты хочешь пленить меня и Данта своим кулинарным искусством?

Она старалась говорить беззаботно, но желудок внезапно болезненно сжался. Еще бы. Флиртовать с мужчиной, влюбленным в другую, — это мазохизм в чистом виде.

Гарри покачал головой:

— Нет, просто решил приготовить что-нибудь необычное. Я недавно основательно затарился. В овощном отделе не удержался и накупил чесноку.

— Ах, романтического ужина не получится?

Кэт закончила резать чеснок и отпила еще вина.

— Э-э… нет. Не совсем, — Гарри посыпал цыпленка чесноком и поставил в духовку. — Хотя, наверно, мы будем вдвоем. Не знаю, куда подевался Дант. Он последнее время странноватый.

Кэт про себя удивилась, с чего это Гарри так решил. Дант всегда странноватый. Взяв бокал, она с неохотой принялась листать легкое ирландское чтиво. Гарри нанизывал на шампуры небольшие картофелины.

Кэт не могла сосредоточиться на мелко набранных строчках. Взгляд ее блуждал по квартире. Когда он упал на диван, где все еще лежало одеяло Гарри, Кэт вспомнила о Майке. Как это она раньше о нем не подумала? Скверно, что она так безразлична к семейной драме брата.

— А Майк был здесь, когда ты вернулся?

Гарри оторвался от готовки и хлопнул себя по лбу:

— Боже, вот я тупица. Он кое-что оставил для тебя. Прости, я должен был тебе сказать. — Он передал ей записку, нацарапанную на обороте счета за газ. — Я не читал, честное слово.

Кэт развернула листочек.

— Ничего, если бы и прочел. Майк обычно не затрагивает личных подробностей.

Как она и ожидала, записка была краткой и деловой.

«Спасибо за поддержку. Ушел домой разбираться с ситуацией. Скоро позвоню. НЕ ГОВОРИ МАМЕ».

Кэт сложила записку и сунула в боковой кармашек сумки. Она не думала, что Лаура тоже уже дома. Тогда в парке ее отчаяние было почти осязаемым. Казалось, под спокойной поверхностью бешено крутились сотни колесиков и шестеренок. Кэт всегда считала, что брак Лауры и Майка был очень важной составляющей ее жизни. И ей не хотелось вторгаться в их дела небрежно, будто заскочив по дороге домой из магазина.

Еще одна проблема на ее голову. Кэт убеждала себя, что ничего не может сделать, но в глубине души чувствовала кислый привкус паники.

— Плохие новости?

— Гм, не знаю. Я думала, брак Майка — как бетонная плита. Похоже, я заблуждалась. Я считала, что Лаура такая же тупая корова, как и он.

Тут Кэт прикусила язык. Это было не то, что она думала, ее слова прозвучали раздраженно и наплевательски. Почему она не умеет сдерживать свой сарказм? Откуда это всепоглощающее желание всех забавлять?

Еще один результат тлетворного влияния Лондона на ее характер. Кэт подвинула рукопись ближе к себе.

— Как, по-твоему, хорошо или плохо, если имя героини невозможно выговорить? — спросила она Гарри, пока предыдущая фраза не успела зависнуть в воздухе.

— Что за имя?

— Не могу произнести. Одно из дурацких ирландских имен — сплошные согласные. Тдж? Трж?

— Знаешь, — ответил Гарри, размахивая шампуром, словно дирижерской палочкой, — когда я читал «Ловушку-22», я не мог выговорить имени главного героя. Про себя я называл его просто Джоном. Наверно, это нарушало замысел автора, но мне было удобно. — Он сложил пустые шампуры на блюдо. — С девушками тоже срабатывает.

— Прости?

Кэт с изумлением заметила, что выпила весь бокал, и налила еще. Гарри свой едва пригубил.

— Ну, понимаешь, — Гарри покраснел, — можно встречаться с одной девушкой, но про себя называть ее другим именем. Именем другого человека.

Кэт надулась.

— Вы с Дантом просто шокируете. Вам еще везет, что кто-то соглашается встречаться с вами. Ты не пьешь? А вино очень… как бы сказал Дант?

— Заглотибельное.

— Да, заглотибельное. Я не думаю, что мы возьмем это печатать, — Кэт пробегала глазами последнюю страницу. — Тут в конце три непроизносимых имени, а герои сидят на лугу и обсуждают лунное затмение.

— А что, это можно выдвинуть как предлог для отказа?

— Нет, в отказах обычно пишешь: «Представляется совершенно невозможным отдать должное этой многообещающей рукописи в связи с перенасыщенностью книжного рынка Великобритании». Но когда «Эклипс» выпустит специальную серию про войны гоблинов, нам придется придумать какое-нибудь новое оправдание.

— Интересно, а это будет срабатывать с девушками?

— Что? — Кэт пристально посмотрела на него. — Ты будешь их бросать, потому что «не можешь воздать им должное в условиях жесткой конкуренции на бурлящем рынке» вашей с Дантом личной жизни? — Кэт нацарапала несколько строк про переполненный рынок на обороте рекомендательного письма. — Ну, попробуй. Не гарантирую результатов.

— Ну, может, ты и ошибаешься, — ответил Гарри. Он засек на таймере время — один час. — Мне нужно устроить весеннюю чистку в отделе застарелых романов. Мне через месяц исполняется двадцать восемь. Пора определяться в жизни.

— Не вытирай руки о штаны, — автоматически сделала замечание Кэт. — Что-то ты сегодня разоткровенничался.

— Возраст. Тебе не понять.

Он отпил глоток вина.

— Я вполне зрелая для своих лет! — возразила Кэт. Она подумала о Майке. Он был старше Гарри, женат, а до сих пор не мог пройти мимо дорожного конуса и не пнуть его. Пока женат. Кэт вздохнула. — Когда же цыпленок оптимально пропитается чесночным ароматом?

— Примерно в восемь. Есть время сыграть в гонки. — Гарри потер руки. — Дам тебе фору на старте, раз уж ты девушка.

Наступило восемь часов. Дант не появился. Кэт допила вино и открыла новую бутылку. Гарри с некоторой грустью на лице вынул цыпленка из духовки.

— Только взгляни на это. — Он отодрал кусочек поджаристой корочки и с хрустом стал жевать. — Лучшая цыпочка, которую мне доводилось приготовить.

Кэт таинственно хихикнула. Она уже достигла стадии хихиканья. Сказывалось вино на пустой желудок.

— Просто чудесно, — продолжал он. — Что ж, у Данта был шанс. Балбес. Доставай тарелки, Кэт.

Кэт вынула из посудомоечной машины две тарелки и поставила на стол. Потом пошла обратно в гостиную переменить диск. Гарри, в отличие от Данта, предпочитал играть в гонки, отключив саундтрек. Так ему лучше был слышен гул мотора. Из-за этого игра теряла для Кэт всякий смысл, хоть она серьезно нравилась Гарри. Поэтому они слушали «Невер-майнд»[48]очень громко. Кэт сменила его на «Револьвер»[49].