Нестандартный формат - De ojos verdes
Шрифт:
Интервал:
— Ты же говорил, любишь сложности, и это приносит удовлетворение. Так прими…как очередную сложность. Я с тобой. Друзья с тобой. Брат. Моя семья. Богдана. Восхищаемся твоим поступком, на который пошел бы далеко не каждый нас. И я верю, что этот стержень внутри не даст тебе…прогнуться под обстоятельства.
О, если бы и он в это верил…
Пока что лишь ощущал себя несостоятельным. Не мужиком.
— Руслан, — зовет требовательно, и его неизменно торкает от произношения собственного имени, — это нормально. То, что ощущаешь сейчас. И мы все, слышишь, — все будем терпеливо ждать, поддерживать. Никогда не упрекнем, если что-то не получится. Никто из нас не идеальный. Но зато ты — самый смелый и отчаянный. Я каждый божий день стану напоминать об этом. И о многом другом. Создам чек-лист с твоими подвигами. И попрошу лишь об одном: не надо меня сторониться, закрываться, уходить в себя. Конечно, всё придет далеко не скоро. И провальных попыток не избежать. И пилюль волшебных не существует. Только усиленная работа над собой, над отношениями. И никакого уныния…
— Ради тебя…я постараюсь, — пообещал честно.
— Ради нас.
— Да. Нас…
Говорить или обсуждать что-либо вдруг перехотелось. Воинственный вид девушки погубил благие намерения на корню. Голод всколыхнул нутро неким вибрирующим звонком, от сигнала которого в голове стало пусто. Зато включились все остальные инстинкты…
— Руслан, — тихий укор, и затем Ева резко подается назад, собираясь спрыгнуть с него, — нет. Ну…Руслан! Мы же не договорили!
Протесты пресеклись очень жадным поцелуем после того, как он молниеносно вернул её на прежнее место.
— Нечего было… — вдох, снова припал к губам, вдох, — на меня… — вновь оправданная занятым ртом пауза, — смотреть…
И руки сами тянутся к изведанным изгибам, а от очень явной реакции Евы окончательно смывает остатки разума.
— Как можно при таком важном разговоре… — громко сглатывает, когда он касается кожи живота под её майкой и прогибает в пояснице, чтобы была вплотную к нему. — Так внезапно переходить на…
— Можно и нужно…
— Руслан…
— Зефирка, помолчи, а?..
Помолчать у Евы не получалось. Как и оставаться безучастной. Руслан очень хорошо постарался. Настолько, что в самом разгаре их умопомрачительной близости, ошеломляющей своей неописуемой остротой и запредельностью, сплетшиеся, они неожиданно шмякнулись с дивана на пол. Точнее, приземлились на ковер. А испуганный визг девушки потонул в грохоте игрушек, посыпавшихся на них из перевернутого во время падения манежа, спокойно себе до этого стоявшего рядом и никому не мешавшего.
Распаленные, возбужденные до предела и обезумевшие, они попеременно то целовались, то смеялись, откидывая подальше впивающиеся в тело погремушки, кубики и другие Бодины забавы. И хорошо, что малышка этого не видит…
И очень хорошо, что у них было еще достаточно времени, чтобы завершить начатое. И даже повторить…
* * *
Казенное здание освещалось довольно яркими лучами все еще беспощадного августовского солнца. До конца лета оставалось чуть больше двух недель, но стойко сохраняющийся зной создавал ощущение, что ты в самом пекле.
Руслан вполне нормально переносил жару, поэтому решил подождать на улице, разглядывая из-под стекол очков выходящих «тружеников». Его не узнавали. Скорее, даже внимания не обращали. Это было странно…и неприятно. Не сказать, что за те месяцев десять, что он проработал среди этих людей, у него завязались с ними теплые отношения или появилось желание с кем-то из них дружить. Нет. Но то, что стал тотальной невидимкой, тоже удивляло. Еще одно подтверждение внутреннему протесту перед таким убогим существованием.
Пленарное заседание закончилось чуть позже обычного, и теперь «белые воротнички» пачками сыпались наружу, одинаково угрюмые, бесцветные и с инкубаторскими резиновыми подобиями улыбок при прощании. Среди них — он прекрасно помнил — полно докторов различных наук, заслуженных юристов РФ, кавалеров всевозможных орденов и прочих пыльных званий. При этом, парадокс, эти «интеллигентнейшие», «культурнейшие» чинуши спокойно пренебрегали наипримитивнейшими правилами приличия: не здоровались с обслуживающим персоналом, игнорировали тебя, если ты на порядок ниже по занимаемой должности, и свято верили в свое божественное начало.
И это всегда вызывало коробящее изумление, отторжение и брезгливость наряду с презрением.
— Руслан?
Мужчина оборачивается на женский голос, берется за дугу и высвобождает глаза из-под темной защиты, чтобы в следующую секунду ослепнуть от сияющей улыбки Светланы Евгеньевны.
Ну, конечно, кто же еще?
— Здравствуй, Руслан.
— Здравствуйте.
Он слегка качнулся, закрепляя очки на голове. А женщина продолжала широко улыбаться, разглядывая его с прежней скрупулезностью. Даже…интенсивнее, чем раньше. Самка богомола, прошедшая повышение квалификации. Неудивительно, что именно она признала в нем бывшего сотрудника — слишком тщательно успела изучить тогда.
— Как твои дела, Разумовский? — Сорокина очень любезна и не вызывает негатива.
— Потихоньку. Спасибо. А Вы как поживаете?
— Как всегда, дорогой. Цифры не дают скучать, пляшем среди них.
Руслан вдруг вспоминает свою практику, окончившуюся скандалом из-за попавшей к Корнелюку копии его дипломной работы. На кой черт та ему понадобилась — не особо понятно. Но отображенная в практической части правда о неэффективной организации деятельности структуры очень…огорчила руководителя Управления. Прозрачное описание доисторического документооборота, основанного на убийственном количестве макулатуры, отсутствие энтузиазма и проблесков в процессе модернизации данного аспекта вызвали ярость в Степане Александровиче. Отец потом долго отчитывал его в своей манере, словно нашкодившего мальчишку, и негодовал по поводу такой инициативы. Наверное, эта ситуация мусолилась около месяца, вызывая понимающие смешки. В том числе, и Сорокиной.
Неплохая тетка, но о чем им сейчас говорить?
Кажется, и она это осознает, потому что доброжелательно произносит:
— Надеюсь, у тебя всё…наладится. Здесь точно не твое место.
— И у Вас. Вы очень красивая женщина.
Подмигнув ему в ответ на комплемент, Светлана Евгеньевна развернулась и зашагала прочь, вовсю используя амплитуду покачивания своей роскошной филейной части. Не засмотреться было невозможно. Даже не имея никаких задних мыслей.
И когда рядом раздался насмешливый голос, Руслан даже вздрогнул:
— Да, зрелищно.
Обернулся и уставился на отца, губы которого были изогнуты в ухмылке.
— Давно ты меня ждешь? Почему не предупредил?
— Я не собирался приходить.
Пауза. И в ней нет неловкости. Только кривое отражение действительности, где в молчании и так хватает тайных истин.
— Пойдем, тогда? В конце улицы есть кофейня. Серьезные разговоры надо вести под отменный черный кофе.
Руслан ничего не ответил. Водрузил очки на переносицу и шагнул к мужчине, отмечая педантичность в образе — белую летнюю рубашку, галстук, отглаженные до острых стрелок брюки, часы на запястье и бессменный атрибут — нагрудный значок депутата.
Внезапно в этот момент перед ними очутился Корнелюк, разговаривающий по мобильному. Увидев бывшего подопечного, нервно дернулся и остановился на мгновение,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!