Ученик архитектора - Элиф Шафак

Пастух кивнул:

– Не волнуйтесь, эфенди. Я оправдаю ваше доверие.

Вот так в городе, раскинувшемся на семи холмах, городе множества гробниц – мусульманских, христианских, иудейских и языческих – появился новый святой, к которому люди обращались и в дни уныния, и в дни радости.

Джахан ехал верхом весь день и к вечеру очутился у развилки, где дорога разделялась надвое. Та, что уходила направо, на север, тянулась вдоль пересохшего русла реки. Именно по этой дороге советовал ему ехать Давуд. Дорога, уходившая налево, извивалась между долинами и круглыми холмами. Несомненно, она выглядела более привлекательно, ибо ее окружали зеленые поля и рощи, но Джахан знал, что привлекательность эта обманчива. Этот путь в Тарс был не только длиннее, но и значительно опаснее, поскольку в лесах вдоль дороги скрывались разбойничьи шайки. Джахан уже собирался было повернуть направо, когда его внезапно осенила мысль: будь Чота жив, он наверняка выбрал бы другую дорогу – веселую и зеленую. Подобного соображения оказалось достаточно, чтобы Джахан тоже двинулся налево.

Пустив лошадь галопом, он любовался окрестностями. Влажный воздух пах сосновой хвоей. Джахан и сам толком не понимал, по какой причине изменил маршрут, который они тщательно обсудили с Давудом, но интуиция подсказывала ему, что он поступил правильно. Вскоре солнце село. На востоке появился тонкий серебристый серп молодого месяца. Джахану вспомнился постоялый двор, где они с Давудом – совсем еще молодые, полные надежд ученики зодчего – ночевали, возвращаясь из Рима. Если память не изменяла ему, двор этот находился где-то поблизости.

К тому времени как он добрался до трактира, темнота сгустилась. Конюх отвел лошадь в стойло, а Джахан вошел в дом. Внутри все было в точности так же, как и много лет тому назад: просторный шумный зал, длинные столы, аппетитный запах жареного мяса. В этом мире, где все так ненадежно и непостоянно, придорожный трактир чудом избежал каких-либо перемен. Казалось бы, это обстоятельство должно было подействовать на Джахана успокаивающе, но он, напротив, ощутил приступ смутной тревоги.

В воображении у него ожили видения недавнего прошлого. Хаммам для печальных душ, наложница, столь поразительно похожая на Михримах, вкус ее поцелуев. Временами Джахану начинало казаться, что он убил не шлюху, а именно Михримах, женщину, которую любил всю жизнь. Он гнал от себя эту нелепую мысль. Но внутренний голос, притаившийся в самых сокровенных глубинах его души, настойчиво твердил, что, лишив жизни Михримах, он исполнил свое давнее заветное желание.

Джахан уселся за грубо сколоченный стол неподалеку от очага и погрузился в печальные размышления. До него доносились потрескивание поленьев, гул голосов и взрывы смеха. Слуги, схожие друг с другом, как родные братья, сновали туда-сюда. Через некоторое время один из них подошел к Джахану. Сияя приветливой улыбкой, он спросил, что гость желает, а заодно осведомился, кто он такой и куда держит путь. В глазах его плясали веселые огоньки. Джахан узнал этот пытливый взгляд, свойственный юности. В былые времена он тоже был уверен, что жизнь готовит ему множество радостей, свершений и чудесных открытий, и все, что от него требуется, – смело идти им навстречу.

Когда юноша принес ему дымящийся горшок с похлебкой из говядины и овощей, Джахан сказал:

– Когда я был в этом трактире в последний раз, ты, наверное, еще и не родился.

– Правда? – заинтересовался парень. – Полагаю, вас обслуживал мой отец.

– А где он сейчас? – спросил Джахан, отправив в рот очередную ложку похлебки.

– Здесь, где же еще. Отец хозяин этого трактира. Правда, в последнее время он стал глуховат на правое ухо. А вот левое слышит отлично. Я расскажу ему о вас. Старик страсть как любит поболтать о прошлых временах.

Джахан кивнул и вновь принялся за еду. Когда он собирал остатки похлебки кусочком хлеба, к столу подошел трактирщик. За прошедшие годы он сильно разжирел и отрастил брюхо, напоминающее бочонок. Джахан заметил, как несколько мгновений назад юноша указал на него отцу и что-то прошептал тому на ухо. Как видно, трактирщик очень заинтересовался гостем, ибо немедленно направился к Джахану.

– Сын рассказал мне, что вы зодчий и что вы останавливались у нас много лет назад.

– Верно, – кивнул Джахан и добавил, слегка повысив голос: – Тогда мы были вдвоем с другом.

Трактирщик прищурился. Молчание несколько затянулось и уже становилось неловким. Наконец хозяин постоялого двора медленно проронил:

– Да, я помню вас обоих.

Слова эти показались Джахану полнейшей нелепостью. За минувшие годы в придорожном трактире наверняка перебывали сотни постояльцев. Как мог этот человек припомнить их с Давудом? Словно прочтя его мысли, трактирщик опустился на лавку напротив и пояснил:

– Я так хорошо вас запомнил, потому что спутник ваш показался мне малость странным. «Любопытно, – спрашивал я себя тогда, – кто эти двое: друзья или враги?»

Озадаченный Джахан уставился на него:

– Что вы имеете в виду?

– Помнится, товарищ ваш потребовал принести большой нож. Я, конечно, поинтересовался, зачем он ему понадобился. Сами понимаете, у нас здесь всякого сброда хватает и лишние неприятности мне не нужны. Откуда мне знать, может, парень задумал вонзить этот нож кому-нибудь в грудь? Но ваш спутник заверил меня, что ничего плохого не замышляет. Обещал вскоре вернуть нож в целости и сохранности, и, надо отдать ему должное, сдержал обещание.

Джахан отодвинул пустой горшок. Внезапно им овладело дурное предчувствие. Ему даже захотелось, чтобы трактирщик замолчал. Но тот был полон решимости продолжить свой рассказ.

– Так или иначе, на душе у меня было неспокойно. Я решил заглянуть в замочную скважину, посмотреть, что этот парень будет делать с ножом. Вы еще сидели тогда внизу, в этом самом зале.

– И что же вы увидели? – дрогнувшим голосом спросил Джахан.

– Вашего друга. – Последнее слово трактирщик произнес с откровенной насмешкой. – Странное занятие он себе нашел, ничего не скажешь. Кромсал на части какую-то книгу в кожаном переплете. Словно то был его злейший враг.

– Нас… нас тогда как раз обокрали, – пробормотал Джахан. – Забрали все мои рисунки. И мой дневник. Все пропало…

– Нет, эфенди, воры здесь ни при чем, – заявил его собеседник. – В моем заведении сроду никаких краж не бывало. Тут вещи гостей всегда остаются в целости и сохранности. Это ваш друг превратил ваши рисунки и книги в крошево. Уж не знаю, куда он спрятал потом клочки бумаги.

– Но… зачем?

– Ха! Я долго ломал себе над этим голову, да только тщетно, – усмехнулся трактирщик. – Если вдруг когда-нибудь выясните, расскажите мне, сделайте такую милость.

После того как старик ушел, Джахан заказал кружку эля, которым славились эти места. Его то и дело пробирала дрожь, словно он сидел на сквозняке. Допив эль, он щедро расплатился и отправился на конюшню.