История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович

Такое передвижение многочисленной армии, с огромным числом орудий и с необъятными обозами, представляло чрезвычайные затруднения. Направляясь к Лейпцигу, войска, большей частью, спускались вниз по течению рек, и по мере расширения долин встречали менее препятствий; напротив того – при изменении первоначального направления, колонны, сделав довольно крутой оборот вправо, должны были переходить поперек через речные долины по весьма плохим дорогам12. Шварценберг, желая избежать слишком окольных движений, направил корпус Клейста и все австрийские войска, (2-ю, 3‐ю и 4‐ю колонны), кроме корпуса Кленау и дивизии Мечко, к Дипполь-дисвальде, следствием чего было столпление на сем пункте войск, артиллерии и обозов, которые, сойдясь на одну дорогу, не могли прибыть одновременно к Дрездену; войска же Кленау и находившегося в авангарде его Мечко, двигавшиеся по окольной дороге на Фрейберг, отстали от всех прочих и прибыли еще позже. 13 (25) августа, едва лишь половина армии успела собраться под Дрезденом, а все прочие войска еще находились на марше, несмотря на то, что передвижение на пространстве от 8 до 10 миль (от 60 до 70 верст) было совершено в 4 перехода. Без всякого сомнения, и половины союзной армии было слишком достаточно, чтобы овладеть Дрезденом, для обороны коего у Сен-Сира было, вместе с городским гарнизоном, менее 30 000 человек. Но Союзники, (как уже сказано), находились в совершенном неведении насчет укреплений Дрездена и числа его защитников; у них не было даже хорошего плана окрестностей этого города, и потому в главной квартире Шварценберга руководствовались устаревшей плохой картой Петри13.

Около полудня, император Александр и король Прусский, с главнокомандующим и со всей своей свитой, в числе коей находились генералы Моро и Жомини, прибыли на высоты Рекница, для обозрения города. Моро проведший много лет в изгнании из своего отечества, был глубоко тронут, увидев французские войска, столь славные своими подвигами. «Вот солдаты – сказал он – которых я так часто водил к победе». В 4 часа пополудни, корпус графа Витгенштейна, (за исключением отряда Гельфрейха, оставленного под Кенигштейном, и 2‐го пехотного корпуса, близ Пирны), развернулся против Гросс-Гартена; гродненские и сумские гусары, шедшие в голове авангарда

1‐й союзной колонны, атаковали близ Рейка кавалерию Леритье, состоявшую под личным начальством Мюрата, и отбросили неприятеля в Гросс-Гартен с потерей 3 орудий14. Корпус Клейста расположился у Стрелена и Максена; из войск 3‐й колонны, две дивизии, Морица, Лихтенштейна и Коллоредо, стали у Рекница; из войск 4‐й колонны, дивизия Шателера, против Плауэна; прочие австрийские войска находились у Карс-дорфа, Диппольдисвальды и Фрейберга. Главная квартира императора Александра и фельдмаршала Шварценберга в Нетнице; короля Прусского в Цегисте; императора Австрийского в Теплице15.

При обозрении Дрездена императором Александром, генерал Жомини предложил воспользоваться слабостью неприятельских войск и штурмовать город. Моро изъявил сомнение в успехе нападения, сказав: Sire! Nous sacrifierons vingt mille hommes et nous nous casserons le nez. Il ne faut pas démoraliser nos trouppes («Государь! Мы потеряем 20 000 человек и расквасим себе нос. Не должно деморализовывать свои войска»). По мнению Толя, следовало занять центральную оборонительную позицию, откуда Союзники могли бы предупреждать покушения неприятеля, как на Франконию, так и на Богемию. Заметим, что еще прежде Толь советовал не подходить к Дрездену, а остановиться у Диппольдисвальде. Император Александр долго оставался в нерешимости, но, наконец, будучи убежден доводами Моро и Толя, не только выразил свое мнение против неотлагательного штурма на Дрезден, но и вообще не соглашался на такое покушение. Шварценберг считать выгодным штурмовать город, но, как тонкий придворный, согласился с мнением государя. В продолжение совещания наступил вечер. Главнокомандующий, встретив сильное противоречие своим видам, но не отказываясь от предложенного им нападения, отложил его почти на целые сутки16. Как отсрочка решительного наступления имела весьма вредные последствия, то никто не хотел принять на себя ответственности в ней пред судом общего мнения: русские и пруссаки обвиняли в том Шварценберга; австрийцы же – Барклая-де-Толли. Быть может осторожный Барклай действительно не решался штурмовать укрепленный город, находясь, по непростительной небрежности главнокомандующего, в совершенном неведении, насчет средств, которыми располагал неприятель. Но наконец мрак, в котором блуждала главная квартира, стал мало-помалу рассеиваться. Один из прусских волонтеров, переодетый крестьянином, был послан в Дрезден и возвратившись благополучно оттуда, донес, что впереди Альтштадта было сооружено 5 люнетов и что город был занят всего на все 20 000 французов и незначительной частью разноплеменных войск17. Но и это известие не побудило Союзников к большей деятельности. Все внимание их было обращено на охранение армии от нападения в тыл со стороны Кенигштейна, где неприятель имел обеспеченную укреплениями переправу. Выше уже сказано, что туда был отряжен, для непосредственного наблюдения, генерал Гельфрейх, с 5 батальонами 1‐го пехотного корпуса, двумя эскадронами лубенских гусар, одним казачьим полком и с 6 орудиями. Для подкрепления его, в случае надобности, находился у Гросс-Котты 2‐й пехотный корпус принца Евгения Вюртембергского18: таким образом, у графа Витгенштейна остались только 5‐я дивизия генерал-майора Мезенцова (1‐го пехотного корпуса), егерская бригада 14‐й дивизии и кавалерия генерал-майора Мелиссино, вообще в числе до 10 000 человек19.

Для обороны Дрездена, у Сен-Сира были следующие войска: 3 французские дивизии, в числе от 15 000 до 20 000 человек; 3 вестфальских полка с 8 орудиями, в числе 4500 человек, и несколько тысяч союзных (голландских, польских, саксонских и баденских) войск. Корпус Сен-Сира состоял из конскриптов, частью не достигших возраста, определенного законом. Само собой разумеется, что эти солдаты, не только не обладая воинской опытностью, но даже не получив надлежащего боевого образования, не умели пользоваться местностью, и потому в сражениях напрасно теряли много людей. Но хотя их обучение и физические силы были весьма слабы, однако же они нередко вознаграждали их недостаток природной ловкостью, чувством народной чести и преданностью к своему императору, переходившей наследственно от старых ворчунов (grognards) к солдатам-юношам20.

Войска, оборонявшие Дрезден, были размещены следующим образом: 43‐я дивизия Клапареда на пространстве от левого берега Эльбы до Фрейбергской заставы, занимая Гросс-Гартен 4 батальонами; 44‐я дивизия Бертезена должна была оборонять Пирнский форштадт, а 45‐я генерала Разу – Фридрихштадт. Укрепления, сооруженные впереди Дрездена, были заняты: № 1, у Кирпичной заставы, 60 человеками пехоты с одним орудием; № II (под названием 3-го), у Пирнской заставы, 120 человеками с 3 орудиями; № III (под названием 5-го), у Мощинского сада, 120 человеками с 4 орудиями; № IV (под названием 7-го), впереди Сокольей заставы, 120 человеками с 3 орудиями; № V (под названием 8-го), 120 человеками с 3 орудиями[88]. Пространство между люнетом № I‐го и берегом Эльбы было заграждено стенкой из палисадов; подобным же образом усилен исходящий угол у Мощинского сада. Предместья, обнесенные каменными стенками, могли служить редюитами внешних укреплений; впереди Антонс-Гар-тена, между Пирнской и Донаской заставой, вдоль стены, был устроен ров. Все заставы были заграждены палисадами. В Гросс-Гартене устроена засека; гопфгартенская мыза, состоявшая из прочных строений, обнесена каменной оградой. Слабейшей частью города, кроме Фридрихштадта, вовсе не приведенного в оборонительное состояние, было пространство между Мощинским садом и Сокольей заставой (Falkenschlag ): по разорении редутов № III и № IV (5‐го и 7-го), ничто не препятствовало выдвинуть батарею в 20 батарейных орудий и пробив отверстие в городской ограде, устремить туда войска, которые, в ожидании благоприятного времени для штурма, могли удобно быть скрыты в соседстве атакуемого пункта21.