Всемирный потоп - Адам Туз

паритетов. Во Франции правительство Национального блока было непопулярно среди левых из-за того, что сорвало две попытки провести всеобщую забастовку в мае 1919 года и мае 1920 года. В 1919 году в палату депутатов Франции входили в основном ветераны, чей суровый внешний вид вполне соответствовал вильсоновским стереотипам. Американский посол Хью Кемпбелл Уоллес сообщал в Госдепартамент что «разочарование действиями Америки и слухи о том, что она закрывает глаза на возрождение германского милитаризма, вызывают открытые проявления национализма и милитаризма»[1055]. Александр Мильеран, ставший премьер-министром в результате неудачного манёвра, который по замыслу должен был привести Клемансо на пост президента, но закончился отставкой последнего, не был реакционером. До 1899 года он возглавлял парламентскую фракцию социалистов, но после дела Дрейфуса вошёл в состав правительства левой коалиции, которое называло себя правительством республиканской обороны[1056]. Его готовность к прагматическим преобразованиям вызывала ненависть у доктринёров, захвативших руководство во Французской социалистической партии после 1904 года.

Став премьер-министром в январе 1920 года, Мильеран провёл не полномасштабную дефляцию, а ограниченную денежную стабилизацию. Увеличились налоги. Было проведено сокращение обычных бюджетных расходов, что, вопреки высказываниям Вильсона, обвинявшего Францию в милитаризме, затронуло и военные расходы. По сравнению с довоенным периодом численность французской армии уменьшилась с 944 тысяч до 872 тысяч в 1920 году и до 732 тысяч в 1922 году[1057]. Банк Франции прекратил неконтролируемый выпуск денег, что позволило приостановить инфляцию. Курс франка по отношению к доллару укрепился с 17.08 в апреле 1920 года до 12.48 в 1921 году[1058]. Помня о необходимости первоочередного восстановления пострадавших в ходе войны территорий, Мильеран не пошёл на резкое и масштабное сокращение правительственных расходов. В Италии, где наблюдались самые массовые во всей Западной Европе волнения рабочих, попытка Франческо Нитти сократить субсидии на хлеб в июле 1920 года стоила ему поста премьер-министра[1059]. Лишь в 1921 году, когда мировые цены на продукты упали, новое правительство, возглавляемое Джованни Джолитти, решилось отменить эту требовавшую немалых средств субсидию.

В охваченной кризисом Японии консерваторы хотели бы добиться полной «ликвидации». Но Банк Японии посчитал невозможным повернуть экономический бум вспять. Дефляция, аналогичная той, которая произошла в Америке и Британии, грозила уничтожением значительной доли промышленного прироста, достигнутого в годы войны за счёт широкого распространения банковского кредитования[1060]. Поэтому 27 апреля 1920 года был сформирован банковский синдикат, призванный поддержать рынок ценных бумаг. В декабре 1920 года для скупки и замораживания избыточных акций шелкопрядильных предприятий была создана Имперская шелкопрядильная компания. В апреле 1921 года правительство Хары ввело в действие комплексную систему государственных закупок и регулирования импорта риса, которая была нацелена на долгосрочное упрочение положения крестьян, занятых в выращивании риса.

В данном случае отказ этих экономически развитых стран следовать примеру Соединённого Королевства и Соединённых Штатов и проводить масштабную дефляцию имел стабилизирующее значение для мировой экономики[1061]. Мировой кризис 1920–1921 годов оказался не столь длительным и суровым, как рецессия 1929–1933 годов, в том числе и потому, что он по-разному проявлялся в различных странах. При этом значителен был сам факт существования таких различий. Это важно учитывать для понимания того, каким образом в ходе восстановления мировой экономики после Первой мировой войны возникала новая иерархия. На самом нижнем уровне находились страны, где особенно тяжёлая ситуация вызвала гиперинфляцию: Польша, Австрия и Германия. Они попали под надзор «денежных врачей» и органов обеспечения международной стабилизации и могут считаться примером новой формы ограниченного суверенитета[1062]. На самом верхнем уровне находились Соединённые Штаты и Соединённое Королевство, готовые и способные пойти на резкое сокращение денежной массы, необходимое для компенсации последствий войны в сфере денежного обращения. Между этими двумя группами стран оказалось большинство остальных стран мира (в их числе Франция, Италия и Япония), которым удалась лишь частичная стабилизация. Они сумели избежать худших вариантов развития событий — крайностей гиперинфляции и сокрушительной дефляции. Правда, для этого им пришлось смириться с переходом в число стран второй категории в новой мировой иерархии.

II

Чистый результат дефляции после 1920 года состоял в снижении напряжённости политической жизни в послевоенные годы. В первую очередь дефляция способствовала уменьшению накала трудовых конфликтов. Рост безработицы и снижение цен привели к тому, что роль профсоюзов пошла на убыль. Но следствиями этого как в отдельно взятых странах, так и в международном масштабе стало нечто большее, чем поражение левых сил. Дефляция ограничила и свободу манёвра для правых сил. Уличные столкновения между революционерами и вооружёнными формированиями, пикеты и митинги продолжались, но дефляция была силой, которая обеспечивала стратегический спад противостояния не только в мировом масштабе, но и по обе стороны линии политического раздела. Осенью 1920 года в американском Конгрессе во всеуслышание призывали отправить на свалку истории амбициозные планы президента Вильсона по построению флота и созданию Лиги Наций. Благодаря дефляции эхо этих призывов звучало в Британии и Японии.

С XIX века сторонники империалистического авантюризма в Японии всегда могли рассчитывать на массовый патриотический энтузиазм. Резкое увеличение экспорта и доходов из-за рубежа в период войны укрепили финансовую базу японских милитаристов. К концу 1919 года профицит по текущим счетам, накопленный с 1915 года, составлял 3 млрд иен. Япония превратилась в чистого международного кредитора. В правительстве Сэйюкай, возглавляемом Харой, звучали решительные призывы к продолжению этой «позитивной политики» в послевоенный период. Япония должна использовать свой шанс для выхода из-под британской опеки и превращения в единственную господствующую в регионе державу. Однако становилось очевидно, что ситуация 1914–1918 годов была уникальной. Мощный инфляционный бум сильно отразился на внутренней политике Японии. Рост цен на продовольствие не способствовал популярности интервенции в Сибири. Осенью 1919 года газета Osaka Asahi Shimbun опубликовала редакционную статью, посвящённую годовщине рисовых бунтов, в которой говорилось: «Фактически сегодня настроение большинства нашего народа в корне отлично от настроения прошлого периода, когда ему приходилось преодолевать так называемые трудные времена. Вплоть до сегодняшнего дня, когда государство начало использовать военную силу за рубежом… японский народ, забыв о своих нуждах, с энтузиазмом выступал в поддержку государства… но теперь, когда власти обеспокоены сильнейшим кризисом, разразившимся за границей, народ задаётся вопросом: что будет с нашей страной? Они в открытую спрашивают: что будет с нами? Несмотря на возросшую мощь нашей страны, большинство населения находится в слишком стеснённых обстоятельствах, чтобы надеяться на честь и славу»[1063].

Продолжая политику дефляции, Британия и Америка вновь изменили правила игры. В мае 1921 года Такахаси Корэкиё, член партии Сэйюкай, один из наиболее активных сторонников обеспечения экономического роста, изложил