Сказки чужого дома - Эл Ригби

– Подброшу ее до ближайшего города побольше. Она не собирается возвращаться в эту твою дыру. И документы ей тоже не помешают.

– Хм. – Миаль потер подбородок.

– Чего ты улыбаешься?

Он только пожал плечами. Нет. Никаких разговоров о «заморочках теплокровных». Равно как и о том, что не помнит ни одного случая, чтобы Грэгор Жераль просто так помогал кому-то, кого не особенно знал и тем более…

– Что ты успел нафантазировать? – Ки продолжал смотреть на Миаля с некоторым подозрением, и тот спросил:

– Завербуешь?

Жераль помрачнел. Тяжело глянул на песок, на то место, где еще недавно сидели перед поездом поверженные заклинатели, которых вряд ли теперь забудут просто так. В Син-Ан любили тайны. Не брезговали даже самыми страшными тайнами. Но никогда не выпускали их на свободу.

– Мне пока и так есть чем заняться. А она…

– Дикая. Любит свободу.

– А что еще?

– Животных.

– А еще?

– Удивляться.

Жераль окинул взглядом босоногую девушку, приглаживающую волосы, и задумчиво кивнул.

– Видимо, поэтому мы и поладили. Она – моя полна противоположность.

– А она правда сломала тебе спину?…

Жераль только поморщился.

– Каждый находит союзников по-своему. Лучше не спрашивай.

Он действительно не успел больше ничего спросить. Двое вынырнули из теней рядом. И эти двое ухмылялись. Особенно радовался Сиш, который с размаху хлопнул по плечу Жераля.

– Глазеем? Выбери что-то поприличнее, старина, тут же полно красоток! Будто весь мир съехался. Знаешь, я даже видел неподалеку ту славную блондиночку-полукровку, ведь правда, Лир? А… – наткнувшись на острый и выразительный взгляд ки, он махнул рукой. – Смотри на что хочешь. У тебя всегда был скверный вкус.

– Но это никогда не касалось друзей, – тихо сказал Миаль.

Грэгор, отвечая что-то на остроту шпринг, даже не повернул головы. Но можно было не сомневаться: он услышал. Ведь на этом побережье, откуда постепенно уходили люди, почти не раздавалось никаких других звуков.

– Мы с Ванком будем к тебе прилетать, Тэсси. Теперь-то никто не будет по нам стрелять?

– Определенно! Хотя я не люблю посторонних, мешающих дисциплине.

– Ну знаете, ло Паолино…

– Я шучу, Джин. Конечно, прилетай. Только не привози никаких сигарет… сам знаешь, кому.

– Вообще-то я прекрасно знаю меру.

– Сам знаешь, кто тоже так говорил, Ласкез. Помнишь?

– Ничего такого я не утверждал! Даже в детстве, Отшельник. И точно перед тобой не оправдывался.

Странник уходил. Оставалось совсем немного времени, чтобы обменяться последними серьезными обещаниями и шутливыми угрозами. Попрощаться. До следующей ветряной смены.

– Ты… точно не хочешь с нами, Джер?

Это выпалила девочка – светловолосая шпринг. Она внимательно смотрела на стоявшего чуть в стороне юношу. Встретившись с ним взглядом, она несмело улыбнулась. И все-таки получила слабую, пусть и сердитую улыбку в ответ.

– Нет, кошатина. Я вернусь чуть позже. И не бойся, Странник вас не обидит. Правда, дружище?

С корабля протянулась снасть. Лавиби крепко ее пожал.

– Не задерживайся слишком надолго. – На него строго взглянула черноволосая женщина. – В конце концов, к Пробуждению Миаль должен поставить галочку, что выполнил все обязанности по твоему воспитанию.

Лавиби только пренебрежительно фыркнул:

– Я сам себя воспитывал.

– И все-таки.

Встретившись взглядом с голубыми глазами управителя, он молча кивнул. Не стал улыбаться и благодарить. Их – даже после всего случившегося – пока разделяла стена.

– До встречи.

Они говорили снова и снова. Говорили, пока наконец не решились и не попрощались совсем. И тогда часть из них ступила на борт Странника, а другая осталась на берегу.

Дул сильный ветер. Он подгонял корабль. Может быть, лучшее в ветрах странствий – то, что однажды они показывают дорогу домой.

Те, кто остался, разделились. Роним должен был ждать своего поезда, Джин – готовить к возвращению домой живой гоночный самолет. Они негромко заговорили между собой и прибавили шагу. Они не оборачивались на своего спутника.

– Джер? – все-таки спросил серопогонный, уже собираясь подниматься по склону.

– Он не пойдет. Правда, братец?

Джер кивнул. Когда двое скрылись, он быстро направился влево. К скалам, о которые гулко бились волны.

Там, на одном из камней, испещренных снизу приросшими раковинами, сидела белокурая женщина и писала в блокноте. Она не повернулась, когда уходил корабль, она была слишком увлечена или, может быть, чересчур взволнована. На самом деле… она ждала. Потому что когда юноша медленно приблизился к ней и присел рядом, она сразу подняла голову.

– Стихи, – сказала она. – Ты, наверное, не любишь поэзию. Но, может быть, хочешь почитать?

Он взял протянутый блокнот, немного размокший от соленых океанских брызг. Скользнул взглядом по первой строчке. И неожиданно улыбнулся.

– Я обязательно попытаюсь полюбить, мама. Хотя бы твои.

[пока мир спит] Ключи

710-й юнтан от создания Син-Ан. Время ветра Сна

– Должен сказать… – небрежный ровный голос заставил его вскинуться, – твои книги, наверное, отлично продаются. Курсанты опустошили все лавки в Такатане. Я даже сам прочел парочку. Сносно.

Хо' Аллисс устало прикрыл глаза и опять опустил голову на скрещенные руки. Он слишком долго ждал этого допроса – допроса самого Рина Краусса. Ждал и готовился защищаться, как только мог. Но защищаться было не от чего.

– Хоть какой-то смысл есть в том, чтобы все потерять.

Голубые глаза задумчиво скользнули по его лицу.

– По сути, ты мало что потерял, кроме свободы. И даже добился цели. Свобода теперь есть у Веспы. Ты можешь в той или иной мере быть собой горд.

Лицо то-син, как бы его ни лечили, все еще не восстановилось до конца. Ссадины остались на губах, на скулах, нос явно плохо заживал. Писатель усмехнулся мелькнувшей в голове мысли. Тень. В другом теле, но суть была той же. Наверняка тот, кто собрал первую Сотню, стал примерно таким, когда изуродовал себя. Высокопарные рассуждения… и ломающие ребра удары.

– Или ты хотел освободить ее только так, как придумал сам?

Хо' Аллисс усмехнулся:

– Я писатель. А мы не очень любим, когда наши сюжеты начинают жить своей жизнью.

Рин Краусс усмехнулся уголками губ.