Искушение Анжелики - Анн Голон

Стоя на полуюте, красотка Инее махала Анжелике веером и шарфом из желтого атласа. Уверившись в чувствах Ванерека, маленькая авантюристка проявляла таким образом свои дружеские чувства к той, которую считала своей главной соперницей.

Когда удаляющийся корабль превратился в маленькую белую пирамиду на горизонте, Анжелика направилась к форту. По дороге она увидела торговца пряностями и его приятеля, уроженца одного из островов в Карибском море. Они сидели на песке и жевали гвоздику. По непонятным причинам оба попросили разрешить им остаться на некоторое время в поселке. После дележа захваченной добычи пираты стали обмениваться драгоценными камнями, тканями, другими товарами. Самое удивительное, что впервые в истории морского разбоя в этом обмене участвовал капитан захваченного корабля — Патюрельэкс Золотая Борода. За два бесценных изумруда Ванерек согласился принять на свой корабль нежеланных пиратов, которые, если их хорошенько подстегивать линем, смогли бы, по его мнению, заменить погибших в сражении матросов.

Итак, Гиацинт Буланже расстался со своим береговым братом Аристидом, который под предлогом недомогания и обещая примерно вести себя, умолил оставить его в Голдсборо. «И еще, — шепнул он на ухо Гиацинту, — я зацепил на крючок красивую девчонку, которую зовут Жюльена. Когда с ней будет все в порядке, я подам тебе знак, и ты вернешься за мной…»

Следовательно, никаких иллюзий! Обитатели Голдсборо снова увидят «Бесстрашный» и его пропитанную до костей ямайским ромом команду, увидят весельчаков с острова Черепахи, разукрашенных перьями, лентами, тюрбанами из ситца в цветочек, увешанных тесаками, ножами, саблями, пистолетами и наводящими ужас топорами.

Лето только начиналось.

Они увидят отплывающие на заре корабли, пришедшие из Англии и Бостона, акадийские баркасы, увозящие полученные в обмен на привезенный скот дорогие товары на радость дамам Порт-Руяля, расположенного на другом берегу Французского залива: кружева, бархат, тесьму, мыло и духи, оружие и порох для защиты форта, расшитые знамена и — вот везение! — дароносницу и потир из позолоченного серебра, взятые из испанской добычи раскаявшегося пирата. Дароносница и потир предназначались для небольшой церкви в первом французском поселении, основанном Шампленом.

На поселок опустилась необычная тишина. Жители Голдсборо молча возвращались в свои деревянные дома.

— О! Посмотрите, — воскликнула неожиданно юная Северина, — в бухте стоят на якоре только два корабля:

«Голдсборо» и «Сердце Марии». Как пустынно после всего того леса мачт, что мы видели здесь в последние дни!

«Два корабля, стоящие на якоре в бухте», — звучал в ушах Анжелики шепот монашенки.

«Я пойду к тебе, любовь моя. Я должна пойти к тебе… Мне страшно. Ты — мужчина. Ты твердо стоишь на земле. Твой сон глубок и безмятежен. А я ведь всего лишь женщина.., и как женщина.., умею читать знаки судьбы… Но то, что я вижу, ужасно! Я не могу больше спать».

Несмотря на вновь воцарившийся мир, несмотря на песни матросов, которые, чтобы понравиться своим будущим невестам, напевали:

Десять девушек стояли на лугу, Ждали своих суженых, свою судьбу. Дина и Клодина, Шина и Мартина, несмотря на разрядку, наступившую после тревожного напряжения последних дней, которую ощутили все жители Голдсборо, Анжелику не покидало чувство тревоги.

Стоял июль, земля казалась раскаленной, воздух обжигающим. Все вокруг кипело от смешения красок и оглушительных звуков. Ослепительно светило солнце, пронзительно стрекотали цикады, гулко жужжали пчелы, горячий воздух был напоен ароматом цветов, смолы, перегретого сока растений. Высокие свечи розовых, голубых и белых лупинусов, сплетаясь в густые снопы, соперничали с ослепительной красотой вьющихся золотистых лоз, словно отлитых из сверкающего металла. У домов пышно цвели розы и дикий шиповник. Все берега, вплоть до самого океана, были покрыты нежными маками.

Белоснежные морские птицы парили в голубом, с розовым оттенком, небе.

Розовой была и бухта. Как распустившийся цветок. Как обнаженная, готовая отдаться, плоть…

Ах, Катрин и Катеринет, Ах, красавица Сюзон, Герцогиня Монбазон, И, конечно, дю М-е-н…

И только одной Анжелике вся эта искрящаяся красота дня с его негой и вечернее небо с лиловыми тучами, окаймленными огненной бахромой, казались ядовитыми.

На следующий день после отплытия кораблей, после еще одной бессонной ночи, Анжелика решила достать себе оружие. Свои пистолеты она потеряла во время отражения атаки на английскую деревню.

Жан Ле Куеннек, молодой бретонец, у которого был ключ от рабочего кабинета графа де Пейрака, проводил ее в форт и открыл дверь. Бретонца она встретила около оружейного склада, и он рассказал ей, что «Голдсборо» доставил в порт большое количество разнообразных пистолетов, аркебуз и мушкетов, и граф отобрал для себя самые лучшие, последних моделей, чтобы потом, на досуге, рассмотреть их получше.

Войдя в кабинет, он достал из большого сундука то оружие, о котором говорил, и разложил его на столе, заваленном гусиными перьями и заставленном чернильницами. Чтобы было посветлее, он открыл узкое окно. В небольшой, тесной комнате стоял присущий только Жоффрею аромат. Смесь запаха табака и сандалового дерева, которым была пропитана вся одежда графа. Аромат слабый, но весьма ощутимый, не претендующий на оригинальность с целью понравиться, но соответствующий как раз такой особе, как граф.

— Когда вы увидите господина графа, предупредите его о моей просьбе, пожалуйста, — попросила Анжелика хранителя оружия. — Мне не удалось отыскать его сегодня утром.

Ответит ли он на взывающий к нему голос о помощи, скрытый под обычными словами, но идущий от трепетного сердца? Придет ли он?

Она склонилась над столом и стала рассматривать разложенное перед ней оружие, сияющее новизной и прекрасной отделкой. Это занятие отвлекло ее от беспокойных мыслей. Она заметила, что в некоторых английских пистолетах были интересные усовершенствования. Огнестрельное оружие в разных странах делалось по-разному. В лежавших перед ней английских пистолетах по-особому был устроен замок, он был упрощен, что, конечно, могло привести к самопроизвольному выстрелу, но опасность эту устранял специальный крючок, приделанный к курку. Знатоки называют такое устройство «собакой».

Несмотря на все эти усовершенствования в английском оружии, Анжелика все же отдавала предпочтение привычным ей французским пистолетам. Ее внимание привлек длинноствольный пистолет, изготовленный где-то на севере Европы. Ей особенно понравилась в нем элегантная, украшенная слоновой костью и янтарем, рукоятка. Сама система, позволяющая производить выстрел, была довольно примитивной, но преимущество такого пистолета состояло в том, что его можно было заряжать любым валяющимся на земле кремнем, тогда как устройство других пистолетов требовало применения точно обработанного и калиброванного камня. А это было большим неудобством в такой полудикой стране.