Величайший рыцарь - Элизабет Чедвик

апрель 1193 года

– Сядь, пока не упал, – приказала Изабель мужу, который только что вернулся из-под стен Виндзора.

Его качало от усталости. Он бросил плащ на сундук, но не докинул до цели. Жан поднял плащ и положил, куда следовало. Изабель толкнула Вильгельма на скамью рядом с ванной, оглядела его с головы до ног, но не заметила никаких следов ранений. Однако он похудел, и ей не нравились серые тени у него под глазами.

– Ты слишком переутомился, – сказала Изабель.

Вильгельм отправил верхового, чтобы предупредить ее о своем появлении, поэтому слуги успели приготовить ему горячую ванну в их с Изабель покоях, а также густой суп с ячменем и луком, холодную копченую селедку и хлеб. На улице спустилась ночь, небо стало темно-синим. Сыновья спали в кроватке, оберегаемые няней.

Вильгельм прислонился к стене. Волосы у него были сальными и прилипали к голове от постоянного ношения шлема. Изабель заметила корку на зажившей царапине, идущей от скулы к уголку глаза.

– Вероятно, – ответил он жене. – Но так было нужно. – Он потер лицо ладонями, потом посмотрел на жену красными глазами. – Только мысль о том, что Кавершам недалеко, заставляла меня передвигать ноги. Принца Иоанна убедили передать Виндзор матери – при условии что его ему вернут, если Ричард останется в тюрьме. До Дня Всех Святых заключено перемирие, а наемников принца распустили. Слава Богу.

Изабель принесла мужу вина; он пил так, словно у него пересохло в горле.

– Мы слышали, что шли бои за дорогу на Кингстон, – сказала она, опускаясь на колени, чтобы снять его шпоры и сапоги.

От Вильгельма, мягко говоря, шел резкий запах, но ее это не волновало. Он вернулся домой в целости и сохранности, и только это имело значение. Ей снились кошмары с тех пор, как он поехал присоединяться к другим юстициариям, осаждавшим принца Иоанна в Виндзоре; особенно тревожно стало, когда дошли слухи о яростных грабежах и изнасилованиях вокруг Кингстона. Она знала силу уэльских луков и понимала, что кольчуга не защитит от их стрел.

– Все это было, – мрачно признал он. – Я участвовал в набеге конницы, когда входил в свиту молодого короля. Я все знаю про мародеров и про то, как с ними разбираться. – Он посмотрел на оцарапанные пальцы правой руки, потом раскрыл ладонь. Изабель увидела мозоли от рукоятки меча. – Те, на которых мы натолкнулись, теперь получили свою часть Англии – могилы. Остальные еще долго не захотят уходить далеко от своих очагов. Я потерял одного стражника, шестерых пехотинцев и лошадь. И получил тридцать больших луков из их лагеря, другое оружие и то, что они украли у жителей Кингстона.

У него стала подрагивать щека, и она поняла: муж не скажет ей, что именно это было.

Изабель расстегнула его пояс, и Вильгельм встал, чтобы она помогла ему освободиться от остальной одежды. Она резко вдохнула воздух при виде уродливого ожога у него на запястье и приказала служанкам быстро принести для него мазь.

– Я обжегся о котел. Случайно, – сказал Вильгельм, пожимая плечами. – Никаких боевых ран.

– Нет? Тем не менее я вижу, чего тебе это стоило…

Он махнул рукой, желая закончить этот разговор.

– В основном, это стоило мне сна, – сказал он. – В сутках мало часов, чтобы успеть сделать все, что нужно.

Теперь он почти полностью разделся. Перед тем, как сесть в ванну, Вильгельм пересек комнату и раздвинул занавеску, чтобы взглянуть на спящих сыновей. Каждый лежал со своей стороны колыбели, маленькие личики во сне раскраснелись. У Вильгельма-младшего были светло-русые волосы, а у Ричарда рыжеватые, унаследованные от дедушки де Клера.

– Все дети должны иметь возможность вот так спать, – сказал он Изабель. – В безопасности, когда их никто не беспокоит. – Он покачал головой. – Я помню, как однажды видел в Пуату точно так же спящего принца Иоанна, но где-то на пути что-то сломалось, он был испорчен без надежды на исправление… Я не позволю, чтобы это случилось с моими сыновьями. Ничто из этого.

Он закрыл лицо ладонями. На миг Изабель показалось, что муж плачет, но, когда он отвел ладони, глаза у него были сухими, взгляд тусклым, как может быть только у невероятно усталого человека.

– Ничто из этого, – повторила она за мужем и нежно повела его к ванне.

Изабель стянула с него штаны и помогла забраться в ванну. Потом она принесла ему хлеб, копченую селедку, еще вина, отпустила служанок и оруженосцев и сама принялась его мыть. Он него воняло лагерем, и Изабель поняла, что он был вместе с солдатами и на поле. Кожа пахла дымом и потом.

Он поел и выпил вина, и это сразу же дало результат. Лицо приобрело обычный цвет, даже раскраснелось, а глаза перестали быть стеклянными.

– Губерт Вальтер, епископ Солсбери, говорит, что назначен выкуп, и подтверждает, что король жив.

– Сколько? – спросила Изабель.

Вильгельм съел остатки хлеба и осушил кубок.

– Королевский выкуп, – ответил он с глубоким вздохом. – Сто пятьдесят тысяч марок, выплачивать нужно в три приема.

У нее в отчаянии округлились глаза.

– Боже! Как найти такую сумму?

– Бог знает, и я надеюсь, что Он мне подскажет в самое ближайшее время, потому что этим должны заниматься юстициарии. Если мы не сделаем этого быстро, восстание Иоанна возобновится, и в стране начнется настоящая война. – Он опустил голову под воду, прополоскал волосы и снова вынырнул. – Действовать нужно быстро еще и потому, что принц Иоанн и Филипп французский предпримут все возможное, чтобы помешать освобождению Ричарда. – Он стал мыться, теперь более энергично. – Как я понимаю, часть средств выделят цистерцианцы – налог овечьей шерстью, и можно взять заем у церкви – золотом и серебром.

Пока он говорил, лицо у него мрачнело.

– Ты против этого?

– Нет, это нужно сделать, но это напоминает мне время на службе у молодого короля. Тогда мы тоже забрали у церкви реликвии – чтобы заплатить наемникам, и мне не по себе от этой мысли. – Он вылез из ванны, обвязал полотенце вокруг бедер, накинул еще одно на плечи и вздохнул. – Придется обкладывать людей налогами, пока не закричат от возмущения. Некоторых будем просить дать столько, сколько смогут, – с обещанием Ричарда, что они будут за это вознаграждены.

Изабель нежно вытерла его.

– А ты какую награду желаешь получить от Ричарда? – тихо спросила она.

Вильгельм вздохнул и обнял ее.

– У меня и так всего достаточно, – сказал он. – И более чем достаточно. Но надо оставаться фаворитом. Епископ Солсбери намекнул о более высоком месте в церкви для моего младшего брата… Может, он станет епископом. Моя верность, если останется непоколебимой и проявится не только в выполнении долга, поможет облегчить судьбу моего старшего брата, который поддерживал принца Иоанна. Кроме того, я дал клятву верности Ричарду, и она действует до самой смерти.