1759. Год завоевания Британией мирового господства - Фрэнк Маклинн

Расстояние от места погрузки на лодки до места выгрузки было вычислено абсолютно точно и составляло 7,6 морских (8,7 статутных) миль. Отрезок времени, требуемый для преодоления этого расстояния, зависел как от точного времени отлива на реке Св. Лаврентия, так и от скорости отливных течений. Поэтому совершенно ясно: Вульф выбрал ночь с 12 на 13 августа преднамеренно, чтобы воспользоваться отливом, который требовался. Командующий хотел провести в воде не более двух часов. Средняя скорость при этом составляла 3,8 узлов.

На самом деле его лодки развили максимальную скорость, равную 5,7 узлов. Отливное течение появилось вскоре после полуночи, оно значительно усилилось в 2 часа ночи за поселком Сент-Николя. Так как на берегу необходимо было оказаться перед восходом солнца (5.34 по местному времени), войска Вульфа отправились в поход в 2 часа ночи. Приблизительно в 3.45 ночи они вышли на берег в Л'Ан-о-Фолон.

На грот-мачту корабля его величества «Сазерленд» подняли два фонаря, что послужило сигналом для начала операции. Чтобы отвлечь внимание от этого сектора, адмирал Сондерс приказал своим матросам шумно грести, постоянно плавая между Бопортом и рекой Сен-Шарль, предварительно разместив буи в канале около Бопорта, будто бы маркируя маршрут для десантных судов, которые вскоре появятся. Хотя часто утверждалось, что Вульф действовал в безлунную ночь, это неверно. Его армия совершала поход по реке не в кромешной тьме, а при лунном свете. На самом деле огромная четверть луны поднялась над горизонтом 12 сентября в 9.48 вечера (по местному времени) и оставалась на небе в течение всей остальной ночи, освещая флотилию Вульфа.

Но решающим фактором стала не темнота, а направление падения лунного света. Французские часовые, глядя вверх по течению реки в направлении якорной стоянки Вульфа, могли видеть лишь небольшой участок того пространства, где переправлялись британцы, хотя остров Орлеан и высоты Леви оказались очень хорошо различимыми. Только последняя фаза четверти луны на восточном небе создавала британцам почти идеальные условия отлива и лунного освещения для подхода к Л'Ан-о-Фолон.

Не следует недооценивать разум Вульфа. В сентябрьском календаре имелась только одна дата, которая обеспечивала ему требуемый отлив (ночь с 28 на 29 сентября). Но в это время луна поднималась в полночь. Следовательно, весь поход был бы совершен почти в полной темноте.

Если бы Вульф отправился бы в поход на двадцать четыре часа раньше или на двадцать четыре часа позже, обстановка тоже была бы против него. Погружаясь на корабли ночью с 11 на 12 или с 13 на 14 сентября, он не смог бы собрать на берегу все свои войска на рассвете. Возможно, что такие технические соображения, основанные на точных научных и математических вычислениях, объясняют, почему Вульф не прислушался к совету своих командиров и не высадился значительно выше по течению реки Св. Лаврентия.

Ирония судьбы заключается в том, что сверхсекретностью Вульф испортил свою репутацию, так как события, которые произошли ночью с 12 на 13 сентября, дали новый смысл избитой фразе «военная наука». Британский командующий не дожил до того дня, чтобы точно объяснить, как ему удалось сделать свои вычисления. Но, хотя он и не был вдохновенным полководцем, Вульф поднялся на необходимую высоту в эту решающую ночь. Во время перемещения флотилии с южного на северный берег он был в авангарде, одевшись в новый военный мундир.

Его разум, безусловно, был наполнен только мыслями о смерти. На несколько часов раньше Вульф передал на хранение лейтенанту Королевского Флота Джону Джарвису завещание, личные бумаги и миниатюрный портрет своей невесты.

Хотя освещение и оказалось неблагоприятным для французов, часовые совершенно ясно заметили проходящую мимо них огромную флотилию. Они подняли тревогу, на что франкоговорящие британские офицеры ответили: они везут снабжение из Батискана и Кап-Руж. Так как часовых предупредили именно о такой возможности, они более не беспокоились по этому поводу. Французская некомпетентность в этом вопросе кажется слишком определенной. Никто не знал точно, кем отменен конвой с продовольствием и почему. Ведь, по меньшей мере, Бугенвиль, командующий западным сектором, знал об отмене. Он должен был предупредить об этом всех часовых на данном театре военных действий.

Глупость французов осложнялась еще и тем, что они не использовали пароли. В лучшем случае, когда британцам задавали вопросы, они могли произнести лишь следующие слова «lа France» («Франция») и «Vive le roi!» («Да здравствует король!») Услышав это, удовлетворенные часовые, кричали: «Пусть проходят, это наши люди со снабжением!»

Задолго до рассвета первая волна оказалась перед берегами бухты, засыпанными гравием. Здесь высота скал над рекой Св. Лаврентия достигала 175 футов. На восточном берегу небольшого потока, впадавшего в бухту, проходила дорога, направляясь вверх по поверхности скалы. Эта дорога, отличаясь от извивающихся и прерывистых троп, воспетых в легендах, оказалась вполне пригодной даже для транспортировки тяжелых орудий. Подразделение легкой пехоты под командованием полковника Уильяма Хау приступило к подъему в горы. С самого верха скалы их окликнул французский часовой. Находчивый солдат из Хайлендерского полка, владевший французским языком (источники расходятся относительно его имени — то ли Фрэзер, то ли Макдональд) ответил яростным протестом на такую неблагодарность. Он объяснил, что они — новое французское подразделение, направленное Бугенвилем для пополнения. Шотландец воспользовался возможностью и приказал часовому вернуться в свой лагерь, а заодно и отозвать всех остальных сверхретивых часовых.

Подъем возобновился. Эта задача оказалась не из легких. На глинистой поверхности люди скользили и спотыкались, часто они могли продолжать путь, лишь держась за кусты и ветви деревьев. Их первым объектом были 100 солдат под командованием месье де Верго, которые якобы охраняли Фолон. Поднявшись на вершину скалы, они легко расправились с небольшим лагерем туповатых французов и часовых, заснувших на постах.

Дело облегчалось еще и тем, что нелепый Верго разрешил некоторым солдатам разойтись по домам, чтобы поработать на своих фермах. Перед тем как командира этого отряда взяли в плен, он успел отправить гонца к Монкальму с предупреждением: британцы уже захватили высоты Авраама.

После того как войска Вульфа поднялись на вершины скал, они перехватили у французов решительное военное превосходство. Во время высадки десанта, когда французская батарея в Самосее (западнее Фолона) открыла огонь по второй волне десантников, британцы понесли небольшие потери. Но в целом операция имела потрясающий успех. Переправа по реке во время отлива и высадка на берега, засыпанные гравием, не будучи при этом обнаруженными, стала проверкой важнейших показателей амфибийного ведения войны. Высадка войск на вражеский берег в темноте с абсолютной точностью свидетельствует о военно-морском мастерстве высшего порядка. Как армия, так и военно-морской флот проявили себя хорошо: моряки — своей точной и профессиональной работой на десантных судах, армия — равномерными и гладкими действиями, в результате которых три последовательные волны десантников поднялись на вершины скал, встретив минимальное сопротивление.