Мы дрались на истребителях - Артем Драбкин

– А-а… У немцев были слабенькие пулеметы. Только одно название, что «крупнокалиберный». Они нашу бронеспинку могли пробить только бронебойной пулей – простая не брала. Да что там бронеспинку, если «мессер» открывал огонь метров с 200-300, да под острым углом, то немецкая пулеметная пуля не могла пробить даже рубашки М-105-го – пробивала только капот. Бронестекло наше их пули тоже пробить не могли. Мое мнение о немецких пулеметах такое: они были более или менее эффективны только при стрельбе в упор. На мой взгляд, даже один УБС в бою стоил больше этих двух немецких пулеметов.

20-мм немецкая пушка, в отличие от пулеметов, была хорошая, мощная, не хуже нашей ШВАК.

– Меня удивило то, что вы считаете «Мессершмитт-109» истребителем для маневренного боя. В настоящее время принято считать, что «мессер» как истребитель маневренного боя был посредственностью. Сейчас популярно считать, что Ме-109Г по своим ТТХ эффективное ведение маневренного боя не позволял, так как он был «охотником».

– Чушь! «Мессер» как истребитель маневренного боя был превосходен. Уж если и был тогда истребитель, созданный именно для маневренного боя, так это «мессер»! Скоростной, высокоманевренный (особенно на «вертикали»), высокодинамичный. Не знаю, как по всему остальному, но, если брать в расчет только скорость и маневренность, «мессер» для «собачьей свалки» был почти идеален. Другое дело, что большинство немецких летчиков этот вид боя откровенно не любили, и я до сих пор не могу понять почему.

Не знаю, что там немцам «не позволяло», но только не ТТХ «мессера». Уж поверь, я-то это знаю точно. На Курской дуге, помню, пару раз они нас в такие «карусели» затягивали – голова от верчения едва не отлетала, – так «мессера» вокруг нас крутились.

– Потери от немецких «охотников» были большие?

– У нас в полку – нет. Практически не было. У нас был чересчур опытный летный состав, чтобы так легко попадаться.

– С «фокке-вульфами» ФВ-190 вы воздушные бои вели? Если да, то как вы оцениваете боевые качества этого самолета?

– Я с «фоккерами» имел только одну встречу, уже в самом конце войны. Мы вели к Берлину шестерку штурмовиков. «Мы» – это четверка «яков». Шестерка «фоккеров» нас встретила на подходе к цели. Можно сказать, что они к нам агрессивности не проявили. Вроде попробовали к нам подойти – мы всей четверкой им навстречу. Они изобразили атаку, издалека по нам стрельнули, потом развернулись и на форсаже на кабрировании ушли. Мы вроде попробовали за ними погнаться, да куда там… Не догнали. В общем, не стали они нас атаковать.

Трофейный ФВ-190 в Высшей школе воздушного боя, г. Люберцы, 1944 г.

Ну что могу сказать на основании единственной встречи? Немного. На мой взгляд, «фоккер» по скорости – аналогичен «мессеру» (по крайней мере, мы их не догнали), но сильнее вооружен. У «фоккера» очень сильное вооружение – четыре пушки – «Впереди не появляйся!». Стреляет – спереди огнем покрывался чуть ли не до консолей. А по маневру? На вираже, думаю, «як» с «фоккером» бы потягался. На «вертикали» – не знаю.

– Вы в воздухе с «рамой» ФВ-189 встречались?

– Пару раз. Эта «рама» – проститутка та еще. Ненавидели ее. Где «рама» появляется, то жди бомбардировщиков. «Рама» в воздухе долго не висела. Раз-два крутанется, а потом смывается. Только «рама» уйдет, тут же появляются бомбардировщики, «юнкерсы», «восемьдесят седьмые» или «восемьдесят восьмые».

– ФВ-189 считался трудным самолетом для сбития?

– Средним. Он вертлявый и с хорошей скоростью, где-то в четыреста с лишним.

Одну «раму» сбили у меня на глазах. Ее прикрывали парой «мессеров», а мы атаковали звеном. Одна наша пара атакой сверху связала боем «мессера», а мы, второй парой (я был ведомым), зашли на нее снизу. Мой ведущий атаковал ее РСами. Дал залп метров с 200, и один РС попал «раме» точно в балку. Буквально разрубил ее пополам. «Рама» рухнула там же, на переднем крае. Никто из нее не выпрыгнул.

– А какой из немецких бомбардировщиков считался самым трудносбиваемым?

– Хе-111. Очень прочный, и у него нет «мертвых зон». Все вокруг себя простреливал стрелками. Девятка «хейнкелей» идет – не подступиться!

Сразу после «хейнкеля» вторым поставлю Ю-88. Тоже очень прочный, довольно быстрый и с сильным оборонительным вооружением. Но у «юнкерса» уже есть «мертвая зона» (с хвоста). Правда, она небольшая, но есть.

– Что вы можете сказать о других типах истребителей советских ВВС – отечественного Ла-5 и лендлизовского американского Р-39 «аэрокобра»?

– Ла-5 был классным истребителем. Как истребитель вообще Ла-5 был сильнее «яка». В отличие от «яков» он, по крайней мере, не уступал «мессеру» ни по скорости, ни на «вертикали» (а то и превосходил), что меня не удивляло. С мощной двухрядной «звездой», стоявшей на «ла», другого результата, наверно, и быть не могло. Эта «звезда» была и повысотнее М-105. Оружие у «ла» посильнее – две пушки. Но взлет-посадка на «лавочкине» – не дай бог! Намного сложнее, чем на «яках». Кроме того, Ла-5 уступал «яку» на виражах.

«Аэрокобра» была хорошим истребителем, но в диапазоне высот 3-8 тысяч метров. Именно на этих высотах двигатель «кобры» выдавал максимальную мощность. На высоте 3 тысячи и ниже (где в основном и вели бои «яки») «кобра» была откровенным «утюгом». На этой высоте «як» «кобру» превосходил – он был и быстрее и маневреннее. «Аэрокобра» – тяжелый истребитель, и на малых высотах уступала «яку» (а значит, и «мессеру»).

Во время боев на Курской дуге «кобры» нашего корпуса поначалу занимали высоту 5 тысяч метров. Ходили на ней целыми днями, а немцы на эту высоту просто не шли. Оно и понятно – «мессера» ходят там, где штурмовики (а значит, и «яки»). Мы (как и полк, вооруженный «Лавочкиными») вели тяжелейшие воздушные бои, потери несли большие, а «кобры» приземляются, и почти каждый доклад их летчиков: «Самолетов противника не было». Комкор бушевал: «Как не было?! А где «яки» и «лавочкины» немцев находят?!» «Аэрокобры» в то время сбивали только тех, кто от нас на высоту уходил. Вот так подлавливали они одиночных «мессеров», зажимали в клещи и сбивали. Потом командующий корпусом стал «кобрам» задачи ставить на малой высоте – 3 тысячи и ниже. И пошли у «кобр» потери, потому что на этой высоте маневренность «кобры» не сильно отличалась от маневренности штурмовика. Хорошо, что это произошло уже под занавес Курской битвы, а то потери у «кобр» были бы еще больше.

Выше 3 тысяч «аэрокобра» сильно прибавляла, а выше 4 тысяч преимущество от «яка» уже однозначно переходило к «аэрокобре».

– Что за полк «аэрокобр» был в корпусе? Номер не помните? Странно, что нигде не встречается упоминания об этом.

– Номера полка не помню. Этот полк был корпусу придан и формально в состав корпуса не входил. Но мы его все равно считали своим. Раз под командованием нашего комкора – значит, наш.