По воле судьбы - Колин Маккалоу

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 119 120 121 122 123 124 125 126 127 ... 220
Перейти на страницу:

«О, — подумал Брут, — я понимаю, почему без Бибула нам не везет. Я пытаюсь действовать, как Бибул, и терплю неудачу. Как и в большинстве случаев, кроме делания денег, но откуда у меня этот талант, я не понимаю».

Он повторил попытку.

— Дядя, объяснять все тем, что Куриона купили, неумно и к делу совсем не относится. Важна причина, по которой наложено вето. Великолепная комбинация! Цезарь просил нас отнестись к нему так же, как к Помпею. Мы отказали и тем самым вооружили Куриона.

— Как мы могли согласиться на просьбу Цезаря? Я презираю Помпея, но Цезарь гораздо мельче его. Помпей был силой во времена Суллы, он снискал много почестей, ведя очень выгодные для Рима войны. Он удвоил наши доходы.

— Это было давно. Десять лет назад. А с тех пор Цезарь затмил его в глазах плебса и прочих римлян. Сенат может заигрывать с иностранцами, раздавать посты, но все это чушь. Слово народа — вот что имеет значение. А народ любит Цезаря, нет, практически обожает.

— Тупость и глупость! — огрызнулся Катон.

— Я с этим согласен. Но факт есть факт. Предложив Сенату отнестись к Помпею, как к Цезарю, Курион победил. Мы, противники Цезаря, оказались не правы. Он упрекнул нас в мелочности, в сведении счетов. Он сделал так, что наши мотивы стали казаться простой ревностью.

— Это не так, Брут.

— Тогда что заставляет boni так поступать?

— Я уже четырнадцать лет в сенаторах, Брут. Я видел Цезаря в неприкрашенном виде, — спокойно ответил Катон. — Он — Сулла! Он хочет стать царем Рима. А я поклялся отдать все свои силы, чтобы помешать этому. Оставить при Цезаре армию равносильно самоубийству. Мы подарили ему три легиона с подачи Ватиния. И что сделал Цезарь? Он набрал еще несколько легионов. И содержал их, пока не сдался Сенат.

— Я слышал, — сказал Брут, — что он, будучи консулом, получил огромную взятку от Птолемея Авлета и провел декрет, подтверждающий право Авлета на египетский трон.

— Это так, — с горечью сказал Катон. — Я говорил с Птолемеем Авлетом, когда он посетил Родос после того, как александрийцы скинули его с престола. Ты, кстати, тогда прохлаждался в Памфилии. Поправлял здоровье, вместо того чтобы приносить мне пользу.

— Нет, дядя, в то время я был на Кипре, — возразил Брут. — Составлял черновую опись сокровищ Птолемея Кипрского. Ты же сам не дал мне долечиться, ты помнишь?

— Ну, как бы там ни было, — сказал Катон, игнорируя справедливое замечание, — Птолемей Авлет примчался ко мне в Линд. Я посоветовал ему вернуться с миром в Александрию, предупредил его, что в Риме он разорится на взятки. Но конечно, он не послушался. И поехал в Рим, где растратил все свои деньги. Заплатил Цезарю шесть тысяч талантов за два декрета. Цезарь взял себе четыре тысячи, а по тысяче получили Марк Красс и Помпей. Много золота ушло к Бальбу, на остальное Цезарь вооружил незаконно набранные легионы.

— Куда ты гнешь? — грустно вопросил Брут.

— Просто объясняю тебе, что к чему. Я поклялся тогда не допустить, чтобы Цезарь командовал мало-мальски значительным войском. Но с четырьмя тысячами талантов он проигнорировал депеши Сената. И в результате имеет одиннадцать легионов, контролируя все наши сухопутные рубежи: Иллирию, Италийскую Галлию, Провинцию и Длинноволосую Галлию. Он подомнет под себя Республику, если не остановить его, Брут!

— Очень хочется согласиться, но я так не думаю. Стоит Цезарю кашлянуть — и вы уже бьете тревогу. Кроме того, Курион нашел превосходный рычаг. Он отзовет вето на условиях, которые для всех римлян и даже для половины Сената звучат очень разумно: лишить Помпея всего вместе с Цезарем.

— Но мы не можем этого сделать! — взревел Катон. — Помпей — пиценский мужлан. Он хочет все подмять под себя, с чем я, конечно, не могу смириться, но его низкое происхождение никогда не позволит ему сделаться единоличным властителем Рима. И потому его легионы — наша единственная защита против армии, преданной Цезарю. Мы не можем согласиться с условиями Куриона и не можем позволить Сенату согласиться с ними.

— Это понятно. Однако в наших действиях все усмотрят мелочное упрямство и низость.

Лицо Катона исказилось в ухмылке.

— Но мы победим!

— А что, если Цезарь во всеуслышание подтвердит, что готов отказаться от полномочий, если на это же пойдет и Помпей?

— Думаю, именно так он и поступит. Но это ничего не значит. Потому что Помпей никогда не сдаст своих позиций.

Катон снова наполнил свою чашу и залпом ее осушил. Брут сидел хмурый, не прикасаясь к вину.

— Только посмей сказать, что я много пью! — рявкнул Катон.

— Я и не думаю, — возразил с достоинством Брут.

— Тогда почему ты так косо смотришь?

— Я… — Брут помолчал, потом решился сказать: — Гортензий очень болен.

Катон весь напрягся.

— А какое отношение это имеет ко мне?

— Он просит тебя прийти.

— Ну и пусть себе просит.

— Дядя, я думаю, ты должен увидеться с ним.

— Он не мой родич.

— Но четыре года назад ты сделал ему огромное одолжение.

— Отдав ему Марцию? Это не одолжение.

— Но он так считает. Я только что от него.

Катон поднялся.

— Ну хорошо, схожу. Ты со мной?

— Да, — устало выдохнул Брут. — Хотя мне надо бы двигаться к дому. Мать хочет знать, чем кончилось заседание.

Красные глаза под распухшими веками заблестели.

— Не говори ей ничего лишнего, она все равно поймет все не так. И поделится своим мнением с Цезарем. Он ведь ее любовник.

Брут издал странный звук.

— Цезарь в отсутствии уже много лет.

Катон обернулся.

— Значит ли это то, что я думаю, Брут?

— Да. Она сошлась с Луцием Понтием Аквилой.

— С кем?!

— Ты меня слышал.

— Но он же годится ей в сыновья!

— Определенно, — сухо подтвердил Брут. — Он на три года моложе меня. Но это их не остановило. Дело скандальное. Или станет скандальным, если о том проведает город.

— Будем надеяться, не проведает, — сказал Катон, открывая входную дверь. — Удалось же ей в течение многих лет держать в секрете связь с Цезарем.

Дом Квинта Гортензия Гортала был одним из самых больших и самых красивых на Палатине. Он стоял на немодной когда-то стороне с видом на долину Мурции и Большой цирк и дальше на Авентинский холм. Кроме большого сада перистиля на землях вокруг дома были роскошные мраморные пруды, в которых резвились дорогие сердцу хозяина рыбки.

После свадьбы Гортензия с Марцией Катон ни разу сюда не заглядывал. Постоянные приглашения отобедать и выпить вина отклонялись. Он не хотел видеть Марцию.

1 ... 119 120 121 122 123 124 125 126 127 ... 220
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?