Золотая шпага - Юрий Никитин

– Ты самая необыкновенная из всех женщин. Остальные –обыкновенные.

– Значит, я одна?

– А кто еще встанет с тобой вровень? Но топиться с горяне стоит. Если хочешь, завтра сам покажу тебе здешние красоты. Когда-то здесьжили славные народы… Увы, что-то их сгубило. Остались только руины древниххрамов, статуи странных богов…

Оля подхватилась:

– А сегодня нельзя?

– Нельзя, – покачал он головой сожалеюще. – Деньбыл трудный, да и тот не кончился. А завтра…

– Ладно, – согласилась она нехотя. – Давай завтра.Мне не терпится увидеть, что же тебя поразило в древности. Раньше ты к руинамотносился без почтения. Я еще не видела человека, столь нацеленного вбудущее!

Прошлое окутано розовой дымкой, будущее манит тайной, ножили в настоящем, где свои законы. Весь день он был занят по уши, не успел дажепообедать, лишь к вечеру кое-как разделался с главными делами, мелочи переложилна помощников, и они с Олей выехали верхами. Оля хорошо держалась в седле,умело управляла лошадью. Дважды она пускалась в такой галоп, что даже Александрпугался, а сопровождавший их Балабуха вовсе хватался за сердце.

Когда выехали на берег, Засядько остановил коня:

– Андрей Васильевич… Спасибо, что проводил, но если завтраракеты не окажутся на боевой позиции…

Балабуха вскрикнул:

– Но вы… не отдавали приказа!

– Да? – удивился Засядько. – Андрюша, ты меняудивляешь. Должен чувствовать, что произойдет. Еще не получив приказа, ты ужедолжен был начать выдвигать ракетные установки на ударные позиции.А получив приказ, сразу же отрапортовал бы: сделано! И все быувидели, какой ты умелый командир.

Балабуха пробормотал:

– Тогда… позвольте вернуться к моим ракетчикам?

Засядько кивнул. Балабуха повернул коня, унесся. Олязасмеялась вслед:

– Зачем ты так бедного мальчика? Он влюблен в тебя. Потому иходит за тобой хвостиком.

Закат был сказочно прекрасен. Половину неба забралотемно-багровым, похожим на тяжелый бархат. Темные тучи застыли над горизонтом,подсвеченные снизу алым, что постепенно переходил в темно-красный цвет.

Они стояли на крутом берегу, а внизу несла разогретые воды,подсвеченные красным, величественная река. От нее ве­я­ло теплом и покоем, иОля сразу вспомнила Неву с ее свинцово-тяжелыми волнами, холодную и мрачную.Первые люди должны были появиться где-то здесь, а уже потом, когда здесь сталотесно, какие-то отважные бродяги добрались и до северного края. И потомкто-то сумел уговорить поехать туда и женщину. Или же привез рабыню, чтовернее. Какая добровольно уедет из такого чудесного края на мрачный север?

Она покосилась на Александра. Он сидел в седле ровный каксвеча, широкий в плечах, лицо как из старого дуба, отполированное ветрами ивьюгами. Глаза смотрели вдаль, не щурясь, не мигая. Именно такой, подумала онавнезапно, когда-то и пришел на север. За таким пойдет любая женщина! Нет, стаким. С ним всегда будет чувствовать себя защищенно. А сколько у нееблизких подруг, которые вышли замуж за князей и знатнейших вельмож, но всеравно чувствуют себя беззащитными?

– Моя прабабушка… – сказала она вслух.

Он обернулся, глаза его смеялись.

– И тебя в прошлое потянуло?

– Наверное, здесь место такое, – призналась она. –Я вдруг представила себе, как моя пра… и много раз еще пра… бабушкаприехала в дикие северные леса, куда еще не ступала нога человека. Как должнабыла любить того, за кем пошла, и как ему верить!

Их кони сдвинулись, Александр обнял жену, шепнул в ухо:

– Она была бы горда, увидев тебя…

Оля смущенно засмеялась, но в глазах были гордость ирадость. Он залюбовался ею, она стала еще красивее, чем была невестой.В ней расцвела яркая женственная красота, угловатость сменилась женскоймягкостью, но если щечки чуть округлились, то ключицы выступают так же резко.Лицо осталось такое же чистое, гордая приподнятость скул все так же заставляетзамирать сердце, пухлые девичьи губы приобрели несколько другой рисунок,дразнящий и чуть насмешливый. Теперь она не только сознает свою красоту, но игордо демонстрирует: по прямой спине струится каскад длинных волос, завитых вкрупные локоны, грудь высока, а в поясе стала как будто еще тоньше, никто неповерит, что она мать семерых детей!

Вдоль берега на хороших конях ехал небольшой отряд казаков.По-казацки свободно, никакого строя или порядка. Засядько невольно отметилгордую посадку, молодцеватую стать и тот особый вид независимости, что всегдатак раздражает офицеров регулярных войск. Ни драгуны, ни кирасиры, ни легкиеуланы не могли сравниться с казаками в том, что дается только вольной жизнью.

Да что там драгуны, если даже лихие гусары, ставшие врусских войсках синонимом удали, рядом с казаками выглядят разукрашеннымипопугаями, залетевшими в северные земли! А то и хуже того – русскимиворонами в павлиньих перьях.

Оля тоже посмотрела на казаков с удовольствием. Александрувидел по ее глазам, что и она хорошо видит разницу между настоящей и показнойудалью, рассчитанной на рязанских дур во французских туалетах, что из оконзабрасывают цветами таких же ряженых рязанских дурней.

Затем она перевела взгляд на него, счастливо засмеялась.Рядом с ней был атаман этих вольных казаков, рожденный быть атаманом, вожаком,вождем племен, создателем варварских королевств, из которых и возросла молодаяЕвропа…

Казаки проезжали рядом. Есаул взял под козырек:

– Здравия желаю, ваше высокопревосходительство!

Два хорунжих, что скакали поодаль, пустили коней с другойстороны. Копыта прогрохотали за спиной, Засядько молча кивнул есаулу, как вдругна спину обрушилось что-то тяжелое. Он мгновенно развернулся, схватил кого-то.Тут же голову потряс сильный удар, перед глазами вспыхнули звездочки. Он успелуслышать женский крик и провалился во тьму.

Очнулся он сразу же, на нем сидели двое, скручивали руки заспиной, сопели от усердия. Уткнувшись лицом в землю, он видел только ногиконей, слышал приглушенные голоса.

Его подняли, держа крепко за руки. Есаул коротко взглянул влицо. Глаза были злые, но довольные.

– Какая добыча! Кто думал, что захватим генерала?

Засядько прорычал:

– Подлецы… Предали родину? Государя императора? Где мояжена?

Он услышал позади прерывающийся голос Оли:

– Александр, со мной все в порядке.

Она стояла в окружении казаков, волосы ее растрепались, лицопобледнело, но руки ее были свободны. Есаул сказал зло:

– Мы родину не предавали! Это вы, проклятые москали,предательски ввели войска в нашу Сечь, разорили, спалили, а старшин икошевого угнали в полон! А мы ушли за Дунай, тут и живем своим кошем.И никто нам не указ! Эй, хлопцы, тащите кацапа.