Упрямая. Любимая. Моя - Анастасия Пырченкова

жаль их поклонников, - заметил Вано, ухмыльнувшись.

- О да-а! - протянул Стас и посмотрел на часы.

- Да идите вы. Я ж не тиран.

- Нет конечно, - хором ответили все четверо.

И вот явно же издеваются. Сволочи.

- Не переживай, мы и без тебя справимся, - похлопал меня по плечу Вано.

- Особенно, если они в мамку пошли… Там надо будет уже лет с четырнадцати контролировать окружение начинать… - поддержал его Стас.

А я… представил. Вот попадётся моим девочкам такой же упёртый придурок...

- Дома будут сидеть безвылазно, - произнёс мрачно.

Ответом мне стал громогласный хохот.

- Что и требовалось доказать, - со смехом постановил Артём. - Ладно, народ, кого подвезти?

- Меня, - подпрыгнула Олеся. - Пусть эти Гаврики одни едут.

- Идём, - приобнял Акимов мою сестру за плечи, уводя в сторону стоянки.

Да и мы с парнями туда же последовали.

Ксюшу я увидел уже на следующий день. Немного бледная, неспешно передвигающаяся, но вроде бы счастливая.

- Как самочувствие? - поинтересовался я, крепко прижав её к себе. - Ты меня жутко напугала, Ксюша.

- Прости, - виновато вздохнула она, обнимая в ответ за талию. - Я просто нехорошо себя чувствовала, а тут Леська. А во время поездки живот прихватило. Леська испугалась и остановилась непроизвольно посреди дороги, а там поворот, вот и столкнулись. Не ругай её сильно, ладно?

- Вы меня с ума обе сведёте своими выходками, - проворчал я. - Как девочки? Какие они? - перешёл к главному.

- Ой, я же их сняла специально для тебя, - отстранилась, залезла в карман за телефоном, а после включила видео. - Специально не присылала. Хотела твоё лицо увидеть в этот момент, - хмыкнула.

- Жестокая, - выдохнул, впившись взглядом в два курносых личика.

Одна чуть пухлее другой, но обе до слёз умилительные.

- Сложно сказать, на кого похожи. Пока вообще светленькие. Подозреваю, по итогу, твои волосы будут - русые. А вот глазки уже сейчас видно, что голубые.

- Красавицы, - улыбнулся, наблюдая, как они смешно морщатся и возятся в кроватках. - Слушай, а их же не перепутают, да? С другими?

- Да нет, конечно, - взлохматила мои волосы Ксюша. - На них бирки именные. Как и на мне, - подняла руку, показав обсуждаемое.

Я же перехватил её ладонь и поцеловал в запястье, рядом с биркой.

- Спасибо, - проговорил, заводя её руку себе за шею. - Спасибо тебе, за то, что ты есть у меня. Не представляю, чтобы делал без тебя. Без вас троих, - снова крепко прижал Ксюшу к себе, уткнувшись лицом в её волосы. - Я просто до безумия люблю вас троих. Больше жизни, Ксюш.

- Я тоже, Дан. Я тоже, - стало мне ответом.

Своих девочек я уже увидел на выписке с родителями. Мать Ксюши и моя вовсе разревелись, держа каждая по внучке.

- Всё, потеряны для общества, - махнул рукой отец. - И ты молодец, сын, что согласился переехать к нам на то время, пока детки немного не подрастут. Ксюше сложно одной с двумя будет. А у тебя учёба ещё. Нам же с матерью это только в радость. Всё равно на пенсии делать нечего, - хмыкнул.

- Это не я молодец, пап, - отрицателньо покачал головой. - Это вы у нас с Ксюшей все лучшие родители, каких можно себе пожелать. Спасибо вам. Правда, - посмотрел на него серьёзно.

Ответом мне стало пожатие плеча.

Я невольно взглянул на стоящую неподалёку Ольгу - сестру Ксении. Светленькая девушка, похожая больше на отца, она не любила родственные сборища, предпочитая им свою тусу. Даже сейчас не вылезала из телефона, с кем-то переписываясь. Я даже не удивлюсь, если, в итоге, мы с ней больше не увидимся.

- Фотография! - вскричала громко Олеся, настраивая мобильник и отдавая его дежурившим медсёстрам.

Этот снимок стал вторым по главности, после свадебного, где обе семьи вместе, счастливые и дружные.

Уже много лет спустя, мы потом будем с Ксюшей просматривать альбом со всеми нашими фотографиями, и на этой задержим внимание дольше всего.

- Помнишь… - с улыбкой произнесёт Ксюша.

- Помню...- так же с улыбкой отвечу я, прижму её к себе за плечи и поцелую в висок.

Я всё запомню...

БОНУС #2. Олеся и Олег

Бонус #2. Олеся и Олег

Одинокая бархатная роза ярким алым пятном выделялась на фоне чёрного одеяния. Словно кто-то неаккуратный пролил на одеяние краску. Впрочем, для меня самой этот цветок отождествлял незаживающую рану.

Пять лет…

Пять лет прошло с тех пор, но легче не становилось. Словно кто-то взял и нажал на паузу мою жизнь, заморозив эмоции на том моменте. И вроде бы пора уже отпустить воспоминания, позволить сознанию стереть всё плохое и воспроизводить лишь хорошее, но… не выходило, да. Наверное, потому что я не хотела забывать. Желала помнить, насколько кратковременно всё в этой жизни. Какой дурой я была...

И теперь, идя по припорошенному снегом асфальту, глядя на серое, хмурое небо, как ничто лучше отражающее моё состояние, я только и делала, что прокручивала про себя момент, когда узнала о смерти Глеба. Как наяву вновь видела бледное лицо Олега на похоронах, к которому так и не решилась подойти. Ни тогда. Ни потом. А после он вообще уехал. И за это я его возненавидела ещё больше, чем Глеба. За то, что посмели оба меня оставить. Бросили. Одну. Забыли.

Вопреки всем этим мыслям из глаз за эти годы ни разу не пролилось ни единой слезинки. А ведь раньше я была легко подвержена смене эмоций. Как давно это было. Впрочем, чуть накрапывающий дождик справлялся за меня, оставляя на лице росчерки капель. И я им приветственно улыбалась. Из года в год в этот день всегда шёл такой вот мелкий дождик, словно небо плакало вместо меня.

Дорожка тем временем свернула вправо, выводя меня к месту, где давным-давно осталась частичка моего сердца. Правда, стоило только приблизиться к могиле, как я невольно сбавила шаг. У могилы Глеба стоял высокий широкоплечий мужчина. Он смотрел на фотографию погибшего, сунув руки в карманы чёрного короткого пальто. Длинные тёмные волосы до самых плеч слегка развивались на лёгком ветру.

На моё приближение он лишь слегка обернулся, не позволяя рассмотреть его лицо, и снова отвернулся. Я же замерла неуверенно топчась