Несравненное право - Вера Камша

Эландский герцог так и не понял, почему в стане Ройгу его величали предателем. Врагом — да, в этом сомнений не было, но изменником?! Кому-кому, а бледной нечисти он никогда не присягал. Пленный об этом также ничего не знал. Злоба, впитанная Оггу с молоком матери, если, конечно, предположить, что у бледных всадников бывают матери, была намного старше его самого, но великой тайны, подобной той, что хранил в себе бессловесный Гиб, бледный не ведал. Зато он рассказал многое другое.

В ройгианской иерархии он и его товарищи были не последними, но и не первыми. Бледных всадников на самом деле называли «мечами тумана», что вызвало у Рене, не терпевшего громких и глупых названий, презрительную усмешку. Делом «мечей» было слепое повиновение, в котором они находили наслаждение. Поскольку каждый их день походил на другой, у них не было ни прошлого, ни будущего, а только настоящее. Смерть же для них была испытанием. Те, кто достойно умирал во имя Ройгу, выполняя приказ, возвращался на землю в новом качестве Охотника, а то и Ожидающего. Тот, кто перед смертью дрогнул, мог рассчитывать разве что на вторичное рождение и возможность искупить вину, если же кто-то из «мечей тумана» не справлялся со своей миссией, то рождался в шкуре «жнеца», а то и обычного человека, обреченного служить камнем, которым будет вымощена дорога, по которой пройдут последователи Ройгу. Самой же страшной была смерть от рук своры Омма, навеки ввергавшая несчастного в раскаленное царство этого страшного бога. Именно там и оказался бы Оггу, прикончи его Гиб. Неудивительно, что занесенное над головой пленника копыто заставило его разговориться…

Отряд, который уничтожили эльфы, был спешно направлен к границе после исчезновения очередной группы убийц, или, как выразился Оггу, «жнецов». Это было тем более неприятно, что Чаша вновь была опорожнена впустую у Горды и ее следовало наполнить до следующего полнолуния. «Жнецы» в Приграничье собрали обильную жатву, Малую Чашу наполнили почти доверху, оставалось влить в нее всего несколько капель, как вдруг все остановилось. Это настораживало, и к Явелле направили отряд, достаточный, чтобы справиться с небольшой армией. Они так торопились, что шли не таясь, обходясь без разведки, так как не рассчитывали встретить кого-то в этих краях. Разумеется, ближе к Чернолесью они стали бы более осторожными.

Оггу не сомневался, что исчезновение трех сотен «мечей тумана» заставит ройгианцев ответить ударом на удар…

2229 год от В.И.

20-й день месяца Лебедя.

Арция. Мунт

Сомнений больше нет! Герика в Эланде, и, что хуже всего, девчонка на поверку отнюдь не та, кем ее считали. Уверенная в своей силе гордячка, как же она не походит на кроткое, запуганное создание, послушно выполнявшее волю каждого, кто брал на себя труд ей приказывать! Проклятье!!! Как он мог проглядеть перемены в собственной дочери! А может, никаких перемен и не было, и маленькая дрянь обвела вокруг пальцев всех — воспитателей, многочисленных женихов, бледных и, наконец, отца?!

Михай Годой предпочитал смотреть правде в глаза, сколь бы неприятна и унизительна она ни была. Это не доставляло удовольствия, но помогало выжить и добиться своего. На сей раз правда заключалась в том, что его кровь оказалась сильнее его же воспитания. Он растил рабыню, даже не рабыню, а безотказное орудие, а выросла ловкая, беспринципная, отчаянная интриганка! Михай был взбешен, огорошен и вместе с тем в глубине души… горд! Горд, что Герика была достойной дочерью, усвоившей отцовские уроки, хоть и не так, как ему хотелось.

Тарскому господарю казалось, что он наконец-то разобрался во всем. Каждый судит по себе… Если б он вовремя догадался поставить на место Герики себя, он бы не оплошал. Дочь, без сомнения, хочет того же, что и он, — власти и полной свободы. Пойми он это вовремя, девчонка бы стала прекрасной союзницей, а он позволил провести себя, как паршивого студиозуса! Но какова доченька! Выжидала, годами ходила не поднимая глаз и добилась-таки своего! А эти бледные поганки так ничего и не поняли, Годой рассмеялся зло и весело, вспоминая недоумение Союзников, сначала потерявших след беременной королевы, а затем узнавших, что Воплощения нет, зато есть Эстель Оскора, существо, обретшее могущество, равное могуществу Ройгу, могущество, которое будет расти столь же стремительно, как и силы возвращающегося бога!

Годой не сомневался — Герика знала о своем предназначении все. То ли сама догадалась, то ли Беата успела растолковать пятилетней дочери… Он слишком поздно понял, что жена становится опасной. Узнав, что за судьба уготована их единственной дочери, она набросилась на него, как очумелая кошка. Шрам, оставленный зубами отчаявшейся женщины, не зарос до сих пор… А если девчонка собралась отомстить за мать? Тогда с ней не договоришься! Но как же просто объяснялось ее поведение!

Она поняла, что тело Стефана избрали, чтобы в названное время зачать Воплощение, и очаровала принца, сыграв на своей несхожести с Мариной-Миттой. Но Стефан оказался обманкой, так же, как граф Гардани и этот проклятый Рене. Он как-то устоял против магии Ройгу, и все повисло на волоске. Астральное тело Ройгу оказалось запертым в теле Стефана, и как заперто! Сначала ему еще удавалось вырываться на свободу, но после того, как Рене приволок в Высокий Замок своего эльфа, ловушка захлопнулась окончательно. Воля Стефана была столь сильной, что древний Бог и смертный очутились в положении каторжников, скованных одной цепью.

Ройгу мог обрести свободу, лишь разрушив обретенную им смертную оболочку, вышедшую из повиновения. Но главным ударом стало даже не это, а то, что Стефан отказался от Герики, отдав ее собственному отцу. И опять эта маленькая дрянь оказалась на высоте. Она даже бровью не повела, продолжая играть в любовь со Стефаном, и при этом с готовностью отдалась эландскому герцогу. Видимо, уже тогда оценила его как будущего союзника.

А как ловко она с помощью Мариты отделалась от ставшего ненужным мужа и исчезла из Замка! Переждала где-то в Гелани, избавилась от ребенка, призвала на помощь Стражей Горды, спутала все следы и, наконец, во всей своей красе объявилась в Эланде. Что ж, Герика, а вернее, Эстель Оскора ясно дала понять, что понимает свою силу и любое магическое нападение будет ею отбито. Выходит, на первых порах сражаться с Эландом придется обычным оружием, а одолеть Рене Арроя без помощи магии будет непросто!

Тарскиец никогда не преуменьшал сил противника, даже, пожалуй, преувеличивал; он довольно быстро взял себя в руки и постарался взглянуть на создавшееся положение глазами игрока в эрмет.

Бледные и Герика, если все идет так, как он полагает, отныне свяжут друг друга. Магические удары лоб в лоб не принесут победы никому, разве что угробят добрую половину Благодатных земель, а это его не устраивает. Чтобы волшба принесла пользу, нужно использовать ее неожиданно, не там, где ее будут ждать. Значит, удар должен быть нацелен не против Герики, благо врагов у него хватает. Бледные слишком уповают на свое колдовство, которое сработает, только если будет пущено в ход в нужном месте и в нужное время. А до этого нужно разлучить Эстель Оскору с Рене, а Рене с Архипастырем.

Вряд ли девчонка рискнет напасть первой, да она и не сможет это сделать. Ее сила в способности отразить удар, так стена отбрасывает назад пушечное ядро, которое может прикончить тех, кто его послал. Пока против Герики не пущена в ход волшба, она должна оставаться простой смертной. Должна или остается? Годой дорого бы дал за ответ на этот вопрос. Знай тарский господарь о том, что случилось с Эанке, он не был бы столь оптимистичен, но нельзя знать все…