Дети судьбы - Джеффри Арчер

— Мне тоже, — отозвался Нат. — Потому что одно очевидно: Ралф Эллиот, безусловно, готов был убить свою жену, поскольку думал, что это поможет ему выиграть выборы.

На следующий после процесса день Флетчер сидел в своём кабинете в Сенате и читал утренние газеты.

— Какие неблагодарные твари! — воскликнул он, передавая дочери газету «Хартфорд Курант».

— Тебе нужно было бросить его на произвол судьбы, чтоб его поджарили на электрическом стуле, — сказала Люси, просмотрев результаты последнего опроса общественного мнения.

— Ты выражаешься со своим обычным изяществом и очарованием, — отметил Флетчер. — Наверно, я зря потратил деньги на твоё обучение в Хочкисе, не говоря уже о том, сколько мне будет стоить Вассар.

— Может быть, я не пойду учиться в Вассар, папа, — тихо произнесла Люси.

— Ты об этом хотела со мной поговорить? — спросил Флетчер.

— Да, папа, потому что хотя в Вассаре мне и предложили место, может быть, я не смогу его занять.

Флетчер никогда не мог понять, шутит Люси или нет. Но коль скоро она попросила увидеться с ней в служебном кабинете и ничего не сообщать Энни, он подумал, что, наверно, она говорит вполне серьёзно.

— В чём дело? — спросил он, глядя прямо на неё.

Люси отвела глаза, наклонила голову и сказала:

— Я беременна.

Флетчер помолчал, собираясь с мыслями.

— От Джорджа? — в конце концов спросил он.

— Да.

— Ты собираешься выйти за него замуж?

Люси помедлила, чтобы обдумать вопрос, а потом ответила:

— Нет. Я обожаю Джорджа, но я в него не влюблена.

— Но ты позволила ему тебя соблазнить.

— Это не совсем так, — сказала Люси. — Дело было в субботу вечером, после выборов старосты класса, и, наверно, мы оба чересчур много выпили. Честно говоря, мне надоело, что меня называют невинной старостой. Если уж терять невинность, то лучше всего с Джорджем, особенно после того как он признался, что он — тоже девственник. В конце концов, я даже не уверена, кто кого соблазнил.

— А что об этом думает Джордж? Ведь это — и его ребёнок. Он показался мне вполне серьёзным юношей, особенно учитывая его чувства к тебе.

— Он ещё ничего не знает об этом.

— Ты ему не сказала? — изумлённо спросил Флетчер.

— Нет.

— А как насчёт твоей матери?

— Ей тоже не сказала, — повторила она. — Ты — единственный человек, который об этом знает. — На этот раз она посмотрела ему прямо в глаза и добавила: — Скажем прямо, мама, наверно, была ещё девственна, когда вышла за тебя замуж.

— Да, и я — тоже. Но, надеюсь, ты скажешь об этом маме до того, как это станет всем видно?

— Ничего не станет видно, если я сделаю аборт.

Флетчер немного помолчал, а затем спросил:

— А ты действительно хочешь сделать аборт?

— Да, папа, но, пожалуйста, пока не говори маме, потому что она не поймёт.

— Я не уверен, что и я понимаю.

— Ты — сторонник права женщин делать или не делать аборт, но только не тогда, когда дело касается твоей дочери? — спросила Люси.

* * *

— Это недолго продлится, — сказал Нат, поглядев на заголовок в газете «Хартфорд Курант».

— Что не продлится? — спросила Су Лин, наливая ему вторую чашку кофе.

— Мой перевес на семь пунктов. Через несколько недель избиратели даже не будут помнить, кого из нас судили.

— Я думаю, она будет помнить, — сказала Су Лин, глядя через плечо мужа на фотографию Ребекки Эллиот, сходящей по ступеням суда. — Почему она вообще вышла за него замуж?

— Слава Богу, что я не женился на Ребекке, — ответил Нат. — Вспомни: если бы Эллиот не списал мою работу и тем самым не помешал мне поступить в Йель, мы бы с тобой никогда не встретились.

— Жаль, что я больше не могу родить ребёнка, — сдавленным голосом произнесла Су Лин. — Мне так недостаёт Льюка.

— Знаю. Но я никогда не буду жалеть, что побежал наверх на тот самый холм в то самое время в тот самый день.

— И я не жалею, что побежала по неправильной трассе, — сказала Су Лин, — потому что я тебя люблю. Но я бы охотно пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти Льюка.

— Подозреваю, что это можно сказать обо всех родителях, в том числе и о твоей матери: она всем пожертвовала ради тебя, и поэтому она не заслуживает, чтобы с ней обращались так жестоко.

— Не волнуйся о моей матери. Вчера я её навестила, и прачечная была полна грязных стариков, которые принесли ещё более грязное бельё в надежде, что она держит наверху массажный салон.

Нат рассмеялся.

— Она говорит, что, если тебя выберут губернатором, она откроет сеть прачечных по всему штату под девизом: «Стирайте своё грязное бельё на людях».

— Я всегда знал, что у меня есть особая причина стремиться стать губернатором, — сказал Нат, вставая из-за стола.

— А кто сегодня будет иметь честь тебя слушать? — спросила Су Лин.

— Добрые люди Нью-Кейнана.

— Так когда ты вернёшься домой?

— Наверно, вскоре после полуночи.

— Как вернёшься, разбуди меня, — попросила Су Лин.

* * *

— Привет, Люси! — сказал Джимми, входя в приёмную кабинета её отца. — Великий муж у себя?

— Да, — ответила Люси, поднимаясь со стула.

Джимми взглянул на неё: показалось ему, или она действительно плакала? Флетчер молчал, пока Джимми не закрыл дверь.

— Доброе утро, Джимми! — Он отодвинул газету в сторону, но так, что фотография Ребекки была у него перед глазами.

— Думаешь, её арестуют? — спросил Джимми.

Флетчер посмотрел на фотографию Ребекки.

— Вряд ли у них есть иной выбор, но если бы я был присяжным, я бы голосовал за её оправдание, потому что, по-моему, её рассказ вполне правдоподобен.

— Да, но ведь ты знаешь, на что был способен Эллиот, а присяжные этого не знают.

— Но я почти слышу, как он говорит: «Если ты этого не сделаешь, то у меня есть только один выход: я застрелю тебя, и не думай, что я побоюсь это сделать».

— Интересно, остался бы ты работать в фирме «Александер, Дюпон и Белл», если бы туда не поступил Эллиот?

— Таковы превратности судьбы! — сказал Флетчер, как будто думая о чём-то другом. — Ну, так что у тебя на сегодня назначено для меня?