Переплет 13 - Хлоя Уолш

PG-версию того, что случилось с мамой, они знали меня достаточно хорошо, чтобы отказаться от нее.

Я не хотела говорить об этом, думать об этом или напоминать об этом.

Еще когда-либо.

Клэр и Лиззи знали это и уважали мои пожелания.

Делая все возможное, я пошла на все занятия и на следующие семь часов стёр свою семью из головы.

Это было замечательно.

Глава 42.Ловля обувь и чувства

Шэннон

Моим последним уроком в понедельник была двойная физкультура, и из-за дождя на улице мистер Малкахи сжалился над нами и устроил игру в футбол в крытом баскетбольном зале.

Мистер Малкахи был школьным тренером по регби, и по тому, как он развалился на складном стуле у боковой линии, сосредоточив взгляд на блокноте в руке, было совершенно очевидно, что его не интересует наше физическое воспитание.

Кроме того, мне удалось украдкой взглянуть на этот планшет, когда я попыталась, но не смогла выйти из игры, и он был покрыт каракулями и пьесами, связанными с регби.

В итоге меня призвали в команду вместе с Клэр, слава богу, и парой других девушек, в то время как Лиззи удалось отговориться от участия и вместо этого пойти в библиотеку.

Мне хотелось бы быть такой же убедительной, как она.

Вместо этого я носила желтую майку и пыталась бегать, чтобы мальчики меня не раздавили насмерть.

Поскольку Лиззи жила в библиотеке, на площадке оставалось только четыре девочки, которые могли играть с восемнадцатью другими мальчиками из 3А.

Я была намного хуже.

Шелли и Хелен, две другие девочки из моего класса, были не намного лучше, но у меня было ощущение, что это больше связано с их общим отсутствием интереса к игре, а не с отсутствием способностей.

Клэр была великолепна в спорте, была лучшей девочкой на площадке, и ребята относились к ней с заслуженным уважением, передавая ей мяч всякий раз, когда ей удавалось освободиться.

На данный момент она забила дважды.

Честно говоря, мои товарищи по команде пытались сделать это со мной ранее в игре, но после того, как я подставил подножку и стоил нашей команде гола, они избегали меня.

Я подумала, что это может быть к лучшему.

— Тебе весело? — спросила Клэр, подбегая ко мне, когда один из парней из нашей команды снова забил гол.

Она была одета в ту же черную майку, белые шорты и желтую майку, что и я, но, в отличие от меня, ее тренировочная одежда действительно соответствовала ее телу.

Ее длинный светлый вьющийся хвост покачивался из стороны в сторону при движении.

Щеки ее покраснели, глаза светились волнением.

Она была отвратительно красива.

— Разве это не лучший способ закончить день?

— Ах, да, конечно! — Я изобразила улыбку и с энтузиазмом показала ей два больших пальца вверх.

— Ты ненавидишь это, не так ли? — Она засмеялась и положила локоть мне на плечо. Тот факт, что она могла сделать это с легкостью, только показал, насколько я мала. — Не волнуйся. Осталось всего десять минут.

— Футбол на самом деле не мое… — Я остановилась, чтобы пригнуться, едва избежав попадания мяча в лицо. — Это не мое, — начала я говорить, но Клэр уже гонялась за мячом, крича нашим товарищам по команде, что она открыта.

Спустя несколько мгновений ко мне по площадке пронеслась толпа подростков, выслеживающих преступный футбольный мяч.

Итак, я сделала то, что сделал бы любой здравомыслящий человек ростом 5 футов 0 дюймов на моем месте; Я подбежала к стене и прижалась к ней спиной.

Едва избежав очередного топтания, я решила, что физкультуры на один день мне вполне хватит. Весь день у меня была ужасная, ноющая боль в животе, и беготня не помогала.

Моё тело было разорвано на куски.

Мне было так больно, что я едва могла это вынести.

Честно говоря, у меня было ощущение, что боль в животе, которую я испытывала, была вызвана тревогой и связана с отцом.

В пятницу мы заканчивали школу на целых две недели, и каждый раз, когда я позволяла себе думать обо всех тех днях, проведенных в моем доме с отцом, боль становилась сильнее.

Большинство людей с нетерпением ждали возможности уехать на каникулы.

Тем временем я была в дрожащем беспорядке.

Измученная, я сняла защитную форму и обыскала коридор в поисках мистера Малкахи, чтобы спросить его, можно ли мне уйти раньше и посидеть в раздевалке.

Мое сердце сжалось в груди, когда я обнаружила, что он стоит у входа в зал и разговаривает ни с кем иным, как с Джонни Каваной.

О Боже.

Как долго он там стоял?

Конечно, достаточно долго, чтобы увидеть мою жалкую попытку избежать смерти.

Весь день я чувствовала, что он наблюдает за мной.

Куда бы я ни пошла, клянусь, я чувствовала на себе взгляды.

Я знала, что он хочет поговорить со мной, поэтому провела весь день, уклоняясь от него.

У него будут вопросы о прошлой неделе.

Он хотел бы знать.

И он не поверил бы моей лжи.

Это было ужасно.

Потому что он был слишком умен, чтобы девушка моего положения могла с ним общаться.

Когда я была с ним, я забывала о том, чтобы лежать и прятаться.

Я забыла обо всем.

Мистер Малкахи постукивал по планшету в руке, погруженный в разговор с Джонни, чье внимание металось между тем, что было в этом планшете, и, ну, мной.

Я находилась прямо напротив него, между нами была площадка, но клянусь, я чувствовала жар его взгляда вплоть до пальцев ног.

Каждый раз, когда он переключал свое внимание с планшета на меня, на меня бросался взгляд настолько горячий и полный напряженности, что я не могла понять, что вижу.

Был ли это гнев?

Было ли это разочарованием?

Было ли это что-то еще?

Я не могла сказать.

Мне не пришлось слишком много об этом думать, потому что через несколько секунд мистер Малкахи дал свисток и приказал нашему классу покинуть площадку и собраться.

Тренер и Джонни остались у входа, погруженные в дискуссию, пока наш класс пробирался мимо них в раздевалки.

Чувствуя, что это самый безопасный вариант, я направилась к Клэр, схватила ее за руку и задала ей миллион бессмысленных вопросов об игре, в которую мы только что играли — ну, игре, в которую она только что играла.

Я не спускала глаз с ее лица, внимательно слушая ее ответы, когда мы проходили мимо них.

И только когда меня благополучно спрятали в раздевалке