Power and Progress - Daron Acemoglu;Simon Johnson;

если институты позволяют даже работникам с низкой квалификацией торговаться за достойную заработную плату.

Наконец, мы предостерегаем от мнения, что технология должна приспосабливаться сама по себе, и единственное, что общество может сделать для борьбы с ее негативными последствиями, — это обучить большее количество рабочей силы. Направление развития технологий, последствия их неравенства и степень распределения прироста производительности между капиталом и трудом не являются неизбежными фактами; это выбор общества. Как только мы принимаем эту реальность, довод о том, что общество должно позволить технологиям идти туда, куда хотят могущественные корпорации и небольшая группа людей, а затем делать все возможное, пытаясь догнать образование, кажется менее убедительным. Скорее, технологии следует направлять в ту сторону, где лучше всего используются навыки рабочей силы, а образование, конечно же, должно одновременно адаптироваться к новым требованиям к навыкам.

Минимальная заработная плата. Минимальная заработная плата может быть полезным инструментом для экономик, где низкооплачиваемые рабочие места являются постоянной проблемой, как, например, в США и Великобритании. Многие экономисты когда-то выступали против минимальных зарплат, опасаясь, что они сократят занятость: более высокие расходы на заработную плату будут препятствовать фирмам нанимать работников. Консенсус среди экономистов изменился, поскольку данные многих западных рынков труда свидетельствуют о том, что минимальная заработная плата умеренного уровня не приводит к значительному сокращению занятости. В США текущая федеральная минимальная заработная плата составляет $7,25 в час, что очень мало, особенно для работников в городских районах. На самом деле, во многих штатах и городах существуют свои собственные более высокие минимальные зарплаты. Например, в штате Массачусетс минимальная заработная плата для работников, не получающих чаевые, составляет $14,25.

Факты также свидетельствуют о том, что минимальная заработная плата уменьшает неравенство, поскольку она увеличивает заработную плату работников, находящихся в нижней четверти распределения заработной платы. Умеренное повышение федеральной минимальной заработной платы в США (например, в соответствии с предложениями о постепенном повышении ее до 15 долларов в час) и аналогичное повышение минимальной заработной платы в других западных странах будет социально полезным, и мы поддерживаем его.

Тем не менее, повышение минимальной заработной платы не является системным решением наших проблем. Во-первых, минимальные зарплаты оказывают наибольшее влияние на самых низкооплачиваемых работников, тогда как для снижения общего неравенства необходимо более справедливое распределение прироста производительности среди населения. Во-вторых, минимальная заработная плата может сыграть лишь небольшую роль в противодействии чрезмерной власти крупного бизнеса и рынка труда.

Самое главное, если направление развития технологий будет по-прежнему смещено в сторону автоматизации, повышение минимальной заработной платы может привести к обратному результату. Как показывает опыт пандемии COVID, когда в гостиничном бизнесе и сфере услуг нет работников, готовых занять рабочие места с относительно низкой заработной платой, у компаний появляется мощный стимул автоматизировать работу. Таким образом, в эпоху автоматизации минимальная заработная плата может иметь непредвиденные последствия - если только она не сопровождается более широкой переориентацией технологий.

Это мотивирует нашу точку зрения, что минимальная заработная плата наиболее полезна как часть более широкого пакета мер, направленных на перенаправление технологий в сторону автоматизации. Если технологии станут более дружелюбными к работникам, у предприятий будет меньше соблазна автоматизировать работу, как только они столкнутся с более высокими зарплатами. В таком случае, столкнувшись с более высокими зарплатами, работодатели, возможно, предпочтут инвестировать в производительность труда работников - например, с помощью обучения или технологической перенастройки. Это подтверждает наш общий вывод о том, что крайне важно перенаправить технологические изменения и заставить корпорации рассматривать работников как важный ресурс. Если этого удастся достичь, минимальные зарплаты могут быть более эффективными и с меньшей вероятностью привести к обратному результату.

Реформа академической науки. И последнее, но не менее важное — это необходимость реформы академических кругов. Технология зависит от видения, а видение коренится в социальной власти, которая в основном заключается в убеждении общественности и лиц, принимающих решения, в достоинствах того или иного пути развития технологии. Академия играет центральную роль в культивировании и реализации этого типа социальной власти, поскольку университеты формируют перспективы, интересы и навыки миллионов талантливых молодых людей, которые будут работать в технологическом секторе. Кроме того, ведущие ученые часто работают с ведущими технологическими компаниями и оказывают непосредственное влияние на общественное мнение. Поэтому мы только выиграем от более независимой академической науки. За последние четыре десятилетия академические круги в США и других странах начали терять эту независимость, поскольку количество корпоративных денег резко возросло. Например, многие ученые на факультетах информатики, инженерии, статистики, экономики и физики и, конечно, в бизнес-школах ведущих университетов получают гранты и консультационные услуги от технологических компаний.

Мы считаем, что необходимо требовать большей прозрачности таких отношений финансирования и, возможно, установить некоторые ограничения для восстановления большей независимости и автономии академических кругов. Увеличение государственного финансирования фундаментальных исследований также устранит зависимость ученых от корпоративных спонсоров. Тем не менее, очевидно, что академическая реформа сама по себе не приведет к перенаправлению технологий и должна рассматриваться как дополнительный рычаг политики.

 

Будущий путь технологий еще не написан

Реформы, о которых мы рассказали, - это сложная задача. Технологическая индустрия и крупные корпорации сегодня политически более влиятельны, чем на протяжении большей части последних ста лет. Несмотря на скандалы, технологические титаны пользуются уважением и социальным влиянием, и их редко спрашивают о будущем технологий и типе "прогресса", который они навязывают остальному обществу. Общественное движение за перенаправление технологических изменений в сторону автоматизации и слежки, безусловно, не за горами.

Тем не менее, мы все еще считаем, что путь технологии еще не написан.

В конце 1980-х годов будущее пациентов с ВИЧ/СПИДом выглядело мрачным. Во многих кругах их считали виновниками собственной судьбы, а не невинными жертвами смертельной болезни, и у них не было ни сильных организаций, ни даже национальных политиков, защищающих их интересы. Хотя СПИД уже убивал тысячи людей по всему миру, исследований в области лечения или вакцины против вируса было очень мало.

Все изменилось в последующее десятилетие. Сначала появилось новое повествование, показывающее бедственное положение десятков тысяч невинных людей, страдавших от этой изнурительной, смертельной инфекции. Это произошло благодаря активности нескольких человек, таких как драматург, писатель и кинопродюсер Ларри Крамер и писатель Эдмунд Уайт. Вскоре к их кампаниям присоединились журналисты и другие медийные личности. Фильм "Филадельфия" 1993 года стал одним из первых широкоэкранных изображений проблем ВИЧ-положительных геев Америки и оказал большое влияние на восприятие кинозрителей. Затем последовали телевизионные сериалы, посвященные аналогичным проблемам.

Когда ситуация изменилась, активисты движения за права геев и ВИЧ начали организовываться. Одним из их требований было проведение дополнительных исследований в области лечения и вакцин против