Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только - Павел Федорович Николаев

«Современник»

Весь 1835 год Пушкин усиленно работал над «Историей Петра». Исписав около тысячи страниц, решил остановиться: манила мечта о собственном журнале. В канун Нового года обратился к А. Х. Бенкендорфу:

«Милостивый государь граф Александр Христофорович, осмеливаюсь беспокоить Ваше сиятельство покорнейшею просьбою. Я желал бы в следующем, 1836 году издать четыре тома статей чисто литературных (как-то повестей, стихотворений etc.[132]), исторических, ученых, также критических разборов русской и иностранной словесности. Отказавшись от участия во всех наших журналах, я лишился и своих доходов. Издание доставило бы мне вновь независимость, а вместе и способ продолжать труды, мною начатые. Это было бы для меня новым благодеянием государя» (10, 558).

Мысль о собственном журнале Александр Сергеевич лелеял с 1831 года — это была задумка о газете «Дневник», даже подготовлен её первый номер. Потом проектировались альманахи разного рода, вынашивались замыслы «Северного зрителя». Первый пушкинист П. И. Бартенев со слов А. С. Соболевского сделал такую запись: «Мысль о большом повременном издании, желание непосредственно служить Отечеству своим пером, занимала Пушкина последние десять лет его кратковременного поприща».

Узнав о намерении Пушкина, Ф. В. Булгарин и Н. И. Греч, издатели «Северной пчелы», через книгопродавца А. Ф. Смирдина предложили Александру Сергеевичу 15 тысяч рублей за восстановление прежних отношений. Пушкин отказался от сделки. Тогда «радетели» поэта, ещё не видя журнала, перешли к его охаиванию: «Этот журнал, или этот альманах, учреждается нарочно против „Библиотеки для чтения“, с явным и открытым намерением — при помощи Божией уничтожить её в прах. Что тут таиться! Угрозы раздались уже в наших ушах: и вот мы сами добродушно спешим известить публику, что на нас готовится туча. Будущий издатель „Современника“ думает придать своему изданию более занимательности войною с „Библиотекой“. Берегись, неосторожный гений!»

…В «Современнике» были опубликованы «Скупой рыцарь», «Родословная моего героя», «Полководец», «Капитанская дочка», «Путешествие в Арзрум» и другие произведения Пушкина. «Нос», «Коляска», «Утро делового человека» Н. В. Гоголя, стихи В. А. Жуковского, Ф. И. Тютчева, А. В. Кольцова, Д. В. Давыдова, записки Н. А. Дуровой, критические статьи и рецензии Пушкина, П. А. Вяземского, Гоголя, А. И. Тургенева, В. Ф. Одоевского. Одним словом — классика! И тем не менее надежды издателя не оправдались.

Первый том «Современника» вышел 3 апреля. Его тираж был 2400 экземпляров, тираж четвёртого — 700. Пушкинист С. А. Фомичёв писал по этому поводу: «Журнал не принёс ожидаемых доходов — скорее ещё больше разорил своего издателя. Но вплоть до последнего дуэльного дня поэт постоянно был занят им, рассчитывая, наперекор судьбе, найти и воспитать своего читателя».

Первый номер журнала вышел в начале апреля. Он открывался стихотворением Пушкина «Пир Петра I», в котором проводилась мысль о примирении с виновными (намёк на декабристов):

Нет! Он с подданным мирится,

Виноватому вину

Отпуская, веселится;

Кружку пенит с ним одну

И в чело его целует.

Светел сердцем и лицом;

И прощенье торжествует,

Как победу над врагом.

Из других произведений поэта в номере были трагедия «Скупой рыцарь», очерк «Путешествие в Арзрум» и начало романа «Рославлев». Тема Отечественной войны 1812 года, затронутая в романе, подкреплялась заметкой Н. В. Гоголя «О походных записках артиллериста» И. Т. Радожицкого и его обращением к участникам наполеоновских войн. «Доныне, — писал Николай Васильевич, — если бывший в Париже офицер, уже ветеран, уже во фраке, уже с проседью в голове, станет рассказывать о прошедших походах, то около него собирается любопытный кружок. Но ни один из наших офицеров до сих пор не вздумал записать свои рассказы в той истине и простоте, в которой они изливаются устно. То, что случилось с ними, как с людьми частными, почитают они слишком неважным и очень ошибаются. Их простые рассказы иногда вносят такую черту в историю, какой нигде не дороешься».

Конечно, молодой писатель несколько сгустил краски — к 1836 году вышло уже немало воспоминаний о войнах с Наполеоном. Но его обращение ценно в том отношении, что отражало общий интерес к мемуарам о сравнительно недавней эпохе людских трагедий и славы. Поэтому тема Отечественной войны 1812 года затрагивалась во всех четырёх томах «Современника», выпущенных Пушкиным. Это «Предисловие к запискам Н. А. Дуровой» (том 2-й), статьи П. А. Вяземского (там же) и Д. В. Давыдова, стихотворение Пушкина «Полководец» (том 3-й), информация о выходе записок Дуровой «Кавалерист-девица» (том 4-й).

«Гвоздём» программы первого номера «Современника» стала работа Гоголя «О движении журнальной литературы в 1834–1835 годах». В ней громился «торговый триумвират» в русской журналистике Ф. В. Булгарина, Н. И. Греча и О. И. Сенковского, обличалось их «литературное безверие и литературное невежество».

Второй том «Современника» вышел 3 июля. Из-за отсутствия Пушкина, занятого похоронами матери, составление и корректуру этого тома взяли на себя В. Ф. Одоевский, П. А. Плетнев и А. А. Краевский. Одобряя их работу, Александр Сергеевич говорил:

— Второй № «Современника» очень хорош. Я начинаю его любить (10, 584).

В томе было помещено «Предисловие к запискам Н. А. Дуровой» издателя. Пушкин писал:

«В 1808 году молодой мальчик по имени Александр вступил рядовым в Конно-Польский Уланский полк, отличился, получил за храбрость солдатский георгиевский крест и в том же году произведён был в офицеры в Мариупольский Гусарский полк. Впоследствии перешёл он в Литовский Уланский и продолжал свою службу столь же ревностно, как и начал.

По-видимому, всё это в порядке вещей и довольно обыкновенно; однако ж это самое наделало много шуму, породило много толков и произвело сильное впечатление от одного нечаянно открывшегося обстоятельства: корнет Александров был девица Надежда Дурова» (7, 396).

Кавалерист-девица

С середины 1835 года начался издательский «роман» поэта с участницей наполеоновских войн Н. А. Дуровой, которая хотела опубликовать свои воспоминания. Переписка с Надеждой Андреевной продолжалась больше года; итоги её были минимальны: публикация в «Современнике» небольшого фрагмента «Записок» кавалерист-девицы.

…Надежде не повезло со дня рождения: мать не любила её. В своё время она сбежала от богатых родителей к бедному ротмистру Полтавского конного полка. Кочевая жизнь и ограниченность в средствах быстро остудили пылкие чувства. Вернуть расположение родителей мог внук, а родилась девочка, и однажды раздосадованная мать выкинула её из окна кареты.

Андрей Васильевич Дуров, отец Надежды, недолго думая, отдал дочь под присмотр одного из гусаров. Тот воспитывал девочку в меру своих возможностей: катал на лошадях, вместо игрушек давал ребёнку незаряженный пистолет, демонстрировал своё искусство владеть саблей.

Когда Надя подросла, мать, срывая досаду за неудачно сложившуюся жизнь, поедом ела дочь и не чаяла, как от неё избавиться. В восемнадцать лет её выдали замуж за дворянского заседателя Сарапульского нижнего земского суда В. С. Чернова. В январе 1803 года у них родился сын, но семейная жизнь тяготила Надежду. Бросив мужа и сына (это в начале XIX