Злючка - Бертрис Смолл

— Я не возражаю против поспешной свадьбы, — вмешалась леди Энн. — Король так благородно поступил, найдя мне хорошего мужа, что я должна отказаться от пышных празднеств, если такова его воля, с радостью подчинюсь и никогда не буду жаловаться.

— Видишь, Тони? Тебе очень повезло! Такая рассудительная невеста! — довольно воскликнул король. — Приведи священника, Питер! Встретимся в моей часовне!

— Могу я пойти за дочерью, мой повелитель? — спросила Арабелла.

— Нет! Будете свидетельницей на свадьбе лорда Вардена и леди Миллертон, ведь Тони именно этого и желал, не так ли, мой друг?

— Еще несколько минут, Арабелла, — умоляюще попросил лорд Варден. — Без сомнения, Хэл выгонит нас еще до полудня.

— Совершенно верно, — согласился король. — Через некоторое время можешь возвратиться ко двору. Тони, но сейчас ты должен отправиться в Уайтбридж.

Пришедший духовник долго протестовал против пожеланий короля, но Генрих Тюдор быстро преодолел все возражения священника, так что тот без оглашения и дальнейших церемоний обвенчал лорда Энтони Вардена и леди Энн Миллертон.

Королева, король, королевский паж Питер и леди Арабелла Грей были свидетелями церемонии.

— Нужно собрать вещи Энн, милорд, — наконец объявил королева. — И кроме того, леди Грей хотела бы поскорее обнять дочь. Вам же и лорду Вардену есть о чем поговорить. Дамы встретят вас во дворе через час-полтора, милорд. Насколько я понимаю, леди Грей едет с вами на север, не так ли, лорд Варден?

— Совершенно верно, — признал Тони.

Королева увела новобрачную и Арабеллу из покоев короля.

Перед уходом Арабелла еще раз поблагодарила Генриха.

— Увидите, как выросла и похорошела ваша дочь, мадам, сказала королева леди Грей. — Очень милая девочка, разве что немного своевольная. Принц Артур обожает ее даже больше чем младшую сестричку, возможно, потому, что любит играть Маргарет, а сестра слишком мала для этого.

Арабелла жадно вслушивалась в слова королевы, счастливая, что может узнать, как Маргарет провела без нее этот год Когда наконец они добрались до детской, отпустив лед, Варден складывать вещи, няня поспешила поднести королеве сына, который в четыре года был все еще очень хрупким, хотя вполне мог ходить сам, и хорошенькую восьмимесячную девочку, весело захлопавшую ручонками и что-то заворковавшую при виде матери.

— Где леди Маргарет Стюарт? — строго спросила королева. — За ней приехала мать.

Старшая няня обернулась и льстиво позвала:

— Иди сюда, ягненочек, мама приехала. Будь хорошей девочкой, иди к старой Саре, моя крошка.

— Нет! — донеслось из темного угла.

— Леди Маргарет, — строго сказала королева, — немедленно идите сюда.

— Нет! Не пойду!

Арабелла сдержала смех и медленно пошла туда, откуда доносился голос. Там, в темном алькове, стояла ее дочь. Королева была права — Маргарет очень выросла. Ей уже три года.

Арабелла встала на колени:

— Помнишь меня, Мэгги?

Малышка отрицательно покачала головой.

— Я твоя мама, — продолжала Арабелла, — и приехала, чтобы увезти тебя домой, в Грейфер.

— А я хочу остаться с Артуром, — упрямо пробормотала малышка, протягивая пальчик к золотой цепочке, обвившей шею матери.

— Конечно, детка, — ответила Арабелла, сняв украшение и повесив на шейку Маргарет. — Он хороший товарищ, но ты только гостила у Артура, а теперь нужно возвращаться. Хочешь ехать верхом со мной на моей лошади?

Маргарет явно заинтересовалась.

— У Артура есть пони, — объявила она и хитро добавила:

— А у меня будет пони?

— Когда приедем в Грейфер, — пообещала мать.

— Мой? Только мой пони? — настаивала девочка.

— Да, и никому, кроме тебя, не будет позволено на него садиться, малышка Мэгги.

Маргарет Стюарт вышла из угла и бросилась в объятия матери.

— Поедем домой и заберем моего пони, — объявила она, — а потом привезем его сюда и покажем Артуру. Можно, мама, я покажу лошадку Артуру?

— Когда-нибудь, — вздохнула мать, поднимая ребенка. — Когда-нибудь, моя Мэгги!

— Арабелла Грей глядела на то, что осталось от когда-то плодоносного цветущего сада. Земля заросла сорняками, ни следа от тех молодых деревьев, которые были так старательно посажены под ее наблюдением больше года назад. Глаза ее обратились к деревне, лепившейся некогда у подножия холма, на котором стояла крепость. Веселые уютные домики исчезли. Ничего не осталось от чистенькой улицы, где многие поколения людей рождались, жили и умирали… ничего, кроме почерневших, мокрых от летнего дождя развалин.

Направляясь по дороге, ведущей к замку, Арабелла заметила нескольких тощих овец, щипавших переросшую траву на лугу, и безмолвно взглянула на Фитцуолтера.

— Скоро узнаем, — мрачно пробурчал тот.

Подвесной мост был поднят, словно от врага, но при их приближении начал опускаться. Деревянный мост был местами обуглен, повсюду зарубки от топоров, копий и другого режущего оружия. Фитцуолтер остановил спутников.

— Мы не знаем, кто в замке, миледи, — сказал он, — пусть лучше они выйдут к нам. Мы не овцы, чтобы идти в волчьи лапы!

Из Грейфера выехал одинокий всадник, и Арабелла возбужденно воскликнула:

— Это Рауэн! Рауэн! Рауэн!

Она замахала рукой, и, услышав крики, юноша пришпорил коня.

— Леди! Благодарение Богу и Пресвятой Деве, это вы! Скорее!

В крепость! Мы не знаем, когда им вздумается снова напасть!

— Кому, сынок? — спросил Фитцуолтер, беря коня сына под уздцы. — Это шотландцы сделали такое с Грейфером?

— Шотландцы? Нет, отец, не шотландцы уничтожили Грейфер, а сэр Джаспер Кин. Пожалуйста, скорее! Нужно поднять подвесной мост! Даже с вашими людьми у нас не хватит сил обороняться, если застанут врасплох.

Путешественники последовали за Рауэном в крепость, и мост тут же подняли. Оказавшись в маленьком дворе, Арабелла потрясенно оглядывала лепившиеся к крепостным стенам убогие хижины. Спрашивать не было нужды. Запах человеческих испражнений и навоза животных, сгрудившихся во дворе, был почти невыносим.

Лона, широко открыв глаза, изумленно осматривалась.

— Боже, помоги нам! — охнула она и прижала к груди маленькую Маргарет.

— В крепости можно жить? — осведомилась Арабелла.

— С трудом.

Леди Грей спешилась и быстро направилась в замок. Внутри царили хаос и разрушение. Все окна в парадном зале были перебиты, мебель сломана, полы в выбоинах. Везде пыль и грязь.

«Что бы ни случилось, — гневно думала она, — этому нет извинений!»