Шатун - Сергей Шведов

– Это значит, что суд Лесного бога свершился, – ответил боярин. – Так и передай урсским старейшинам. Лесной бог внял богине Макоши и не допустил, чтобы между урсом и славянином пролилась кровь.

Раскинув умом, ган Годун пришел к выводу, что боярин в своем толковании свершившегося суда прав, и ничего более умного по этому поводу не придумаешь. Годун поднял руку и урсы, повинуясь его сигналу, рысью покинули место, где кровь так и не пролилась волею богов, в очередной раз явивших людям свою мудрость.

Торуса отправился к Богдану один, хотя Буривой и Божибор предлагали ему свою поддержку. Однако эта поддержка могла обернуться кровавой бойней, чего Торусе никак не хотелось допустить. В конце концов, кудесница Всемила одобрила решение боготура, а боярин Драгутин с ним согласился, оговорив право в случае неудачи Торусы действовать по-своему.

Богданов двор ничем не выделялся среди дворов старейший. Младший Всеволодов брат был не то чтобы нищ, но и достатком старшего брата Борислава не обладал и в четверть. Торуса плохо знал Богдана, хотя не раз сталкивался с ним в детинце. Если младший брат и завидовал богатству и власти старших братьев, то очень умело это скрывал. О Богдане шла нелестная слава как о человеке простоватом и целиком зависящем от умного и хитрого Борислава Сухорукого.

Во двор Богдановой усадьбы Торусу пустили без помех. Крепкие ворота захлопнулись за его спиной, отрезая путь к возможному отступлению. Боготур хоть и испытал по этому поводу беспокойство, но с коня спрыгнул легко и на красное крыльцо ступил уверенно. Младшего брата Великого князя охраняли чуть не полсотни мечников, облаченных, несмотря на ночь, а точнее, раннее утро, в тяжелую бронь. Не приходилось сомневаться, что в тереме готовились к событиям, которым, к сожалению для хозяев, не суждено было состояться, и не в последнюю очередь благодаря усилиям самого Торусы.

Боготур рассчитывал увидеть Рогволда, но в гридне за столом сидел один Богдан, с красными то ли с перепоя, то ли недосыпа глазами. Здравную чашу хозяин поднес гостю, криво улыбаясь одними губами. Глаза его при этом настороженно следили за Торусой. По этим глазам недоспавшего поросенка боготур определил, что хозяин не столько пьян, сколько притворяется. Дюжина Богдановых мечников толклась у входа за спиной Торусы с явным намерением вмешаться, если гость вздумает нанести ущерб хозяину.

Торуса плеснул хозяйским щурам вина много больше, чем положено было по обычаю, а проще говоря, вылил поднесенное вино на пол, не пригубив. Такое поведение можно было смело считать оскорбительным, но Богдан сделал вид, что не заметил вызова гостя, и повелительным взглядом заставил примолкнуть зароптавших было мечников.

– Слух по городу пошел, что вино в твоем тереме отравленное, – сказал Торуса, присаживаясь к столу.

Богдан захохотал, правда, смех хозяина прозвучал, на взгляд гостя, не слишком искренне.

– Вузлева ты этим вином потчевал?

Лицо Богдана побурело от ярости. Видимо, он никак не ожидал, что гость сразу же возьмет быка за рога, не стесняясь присутствием мечников.

– Ты оглядись вокруг, Торуса, – прошипел Богдан, – тогда, быть может, поймешь, кто в этом доме хозяин и сколь опрометчиво наносить ему обиду.

Младший брат был, что называется, в породу. И ростом, и статью, и даже лицом он был похож на Великого князя Всеволода. Разве что глаза разительно отличались. Виляющими были глаза у Богдана, а Великий князь на собеседника смотрит прямо, даже когда лжет ему.

– Твоих мечников я не боюсь, – холодно заметил Торуса. – За моей спиной вся боготурская дружина, которая ждет только сигнала, чтобы покарать изменников Велесовой правде.

– Ого, – прозвучал за спиной Торусы насмешливый голос, – это кто же нам угрожать вздумал?

Торуса по голосу узнал Рогволда, а потому не стал оборачиваться. Сидел и смотрел пристально на явно воспрянувшего духом при появлении союзника Богдана. Князю Берестеня пришлось обходить стол и садиться одесную хозяина, чтобы взглянуть в глаза старому другу.

– А мы тебя вчера вечером ждали с Богданом, – сказал Рогволд.

– Ждали вы не меня, – усмехнулся Торуса, – и не дождались. А с тебя особый спрос будет, боготур Рогволд. Ты Берестень бросил в тяжкий час.

– Ничего с тем Берестенем не случится, – лениво протянул Рогволд. – Я прибыл в стольный град, чтобы помочь захворавшему князю Всеволоду в его борьбе против даджана, с которым и Вузлев, и ты, боготур Торуса, в сговоре.

– А разве Всеволод сказал свое последнее слово в отношении Драгутина и Вузлева?

– Не во всем Великий князь волен, – хмуро бросил Рогволд.

– Не рановато ли ты в судьи полез, боготур? – насмешливо спросил Торуса. – И Всеволод еще жив, да и охотников утвердиться на великом столе с избытком.

– Я свое место знаю и все делал если не с прямого согласия Всеволода, то ему на пользу.

– Это даже более правда, чем вы с Богданом думаете, – усмехнулся Торуса. – Но вы упустили одно: кому-то ведь придется отвечать за содеянное. Должен же Великий радимичский князь оправдаться в глазах Великого князя Яромира за смерть его сына. Ты, боготур Рогволд, самая подходящая цена за княжий недосмотр. А если волхвы потребуют плату за головы боготура Вузлева и его товарищей, то Великий князь Всеволод, с тяжелым сердцем конечно, вынужден будет казнить брата своего Богдана.

– Все ты лжешь, Торуса, – вскочил на ноги Богдан. – Не замышляли мы ничего худого против брата Всеволода.

– Сядь, – резко бросил в сторону Богдана Рогволд, – не мешай разговору.

– Борислава в стольном граде нет, – спокойно продолжал Торуса, – и тебе, Богдан, достанутся все шишки. Зачем ты вообще полез в заговор, если ты брат Великого князя и останешься им, кто бы ни сидел на великом столе, Всеволод или Борислав? Драгутину известно все о заговоре Сухорукого, и за спиной у даджана рать в пять тысяч воинов. При таком раскладе князю Всеволоду ссориться с ним не резон. Наоборот, как только в детинце узнают, что Драгутин избежал ловушки, там сразу же раскроют ваш заговор, и боготур Скора по слову князя Всеволода разорит твою усадьбу, Богдан, и предаст здесь всех мечу. Просто из предосторожности, чтобы обитатели этого терема не наболтали лишнего.

– Это ты предупредил Драгутина? – прищурился на боготура Рогволд.

– И тем самым спас тебе жизнь, – холодно отозвался Торуса. – Вы с Богданом всего лишь разменная монета в большой игре. Всеволоду действительно мешает боярин Драгутин, но не в интересах Великого радимичского князя война с князем Яромиром.

– Ты клевещешь на моего брата Всеволода! – выкрикнул Богдан.

– Ой ли, – усмехнулся Торуса. – Ты загляни в свою душу, Богдан, много ли там любви к брату, так почему Всеволод должен питать к тебе добрые чувства? Возможно, князь не все знает о ваших с Бориславом намерениях, но знает он достаточно, чтобы повесить тебя с легким сердцем.