Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка - Джеймс Хэдли Чейз

наружу. Однако даже сейчас отчаиваться не надо. Выход найдется всегда. Все возможно, если есть настоящая мечта, настоящая страсть, огнем жгущая сердце, а такая у него была…

— Когда выводы достаточно убедительны, я готов на них поставить. Я — бизнесмен. Вы можете провернуть дело с «КЕ-2», а мы можем сделать на этом большие деньги. Значит, его надо выполнить.

— Тогда заставьте меня, — покачал головой Рейкс. — Пока вы еще не сказали ничего такого, что могло бы меня заставить.

— Всему свое время, мистер Рейкс Альвертонский.

— Так вы знаете и о нем?

— Узнать как можно больше о клиенте, перед тем как заключать с ним договор, — наш долг. За квартирой на Маунт-стрит сначала следили, а уж потом пошли к мисс Виккерс. Три раза, по меньшей мере, вы уходили от нее в клуб. Остальное просто. Один из членов клуба — мой зять.

— Теперь даже в хороших клубах ошиваются дурные люди. Однако я все еще не узнал, как вы собираетесь заставить меня работать на вас.

— Я думал, вы уже сами об этом догадались. Стоит шепнуть слово-другое полиции — и вам крышка. Нетрудно сделать, чтобы это слово шло не от меня. Обстоятельства смерти Сарлинга стоит покопать поглубже. Полиция получит ваше имя, имена мисс Виккерс и Бернерса. Вас с Бернерсом не расколоть, но мисс Виккерс не выдержит. Да и запутается. А у вас интересное прошлое, даже если оно не значится в архивах полиции. Они ухватятся и за эту ниточку. Вы сказали, что знаете пределы риска. Так пойдете вы на собеседования с полицией?

Рейкс встал. Затушил сигарету о пепельницу, взял проспект, сложил пополам и сунул в карман пальто.

— Я все обдумаю, — ответил он.

— Вы достанете золото.

— Да, если возможно.

— Сарлинг верил в вас. Я тоже верю. Вы сможете это сделать.

— И если сделаю, какова гарантия, что меня отпустят с миром?

— Мое слово. Не более. Если человек связался с преступным миром, ему уже нет пути назад к настоящему покою, настоящей безопасности. Этого нельзя избежать, живя вне закона. Вы лишили себя покоя, как только сделали первый шаг в сторону. Но в нашем мире есть некое доверие, и оно, пожалуй, даже выше веры простых людей друг в друга. Это все, что я могу предложить вам. Тысячам других этого хватает. Даже мне. И вам тоже должно хватить.

Мандель был прав. Волей-неволей Рейксу пришлось сдаться. Не будет ему настоящего покоя, страх никогда не отпустит его. Ну что ж, человек может научиться жить в страхе и даже бывает счастлив, как привыкает к уродству или бессилию.

— Вы всерьез считаете, что это я убил Сарлинга?

— Теперь я почти не сомневаюсь в этом.

— Я могу убить и вас.

Нет. За мной стоит слишком много людей. Сарлинг работал в одиночку. У него не было никакой защиты от вас, одна только надменная вера — довольно романтичная для человека его опыта, — вера в собственные силы.

— Мне надо обязательно брать с собой Бернерса? — Рейкс взял шляпу.

— Конечно. Если оставить его в покое, он потом станет опасным для нас. Возьмите его с собой — и все будет в порядке. То же самое относится и к мисс Виккерс.

Мандель встал. Он снова стал похож на сокола — когда тот вытягивает шею и расправляет крылья.

— Сарлинг был вашим другом? — спросил Рейкс.

— Нет. Иногда мы работали вместе. С золотом. Я не интересуюсь ничем другим. А теперь собираюсь заняться делом е вами. Вы интересуете меня только как исполнитель. И поскольку рискуете больше всех, то и получите семьдесят пять процентов и любую помощь с нашей стороны. Работайте по тому плану, который наметили с Бернерсом. До свидания, мистер Рейкс.

Мандель протянул через стол руку. Рейкс брезгливо посмотрел на нее и покачал головой:

— Вы принуждаете меня, Мандель. Заставляете силой. Из-за вас я должен менять свои планы. Вы разрушаете сейчас самое главное для меня — и еще ждете, что за это я пожму вам руку? Нет, обещаю: если когда-нибудь я и прикоснусь к вам, то только для того, чтобы придавить. Даю слово.

Рейкс вышел. Мандель сел.

— Ну и как? — появился Бенсон.

Мандель посмотрел на него, рассеянно поставил на место вазу с цветами.

— Он возьмет золото. Делайте все, что он ни попросит. Все. И ни на секунду не забывайте, что это за человек: мы поколебали его мечту…

Рейкс брел по заметенному снегом Лондону. Он точно знал, чего хотел, понимал, что его поведение — одна из форм самоистязания. У него не было сиюминутного выхода, а может быть, никакого вообще. Если так, придется научиться жить по-другому, строить жизнь вокруг страха. Но только здесь, а не в Альвертоне. Альвертон свят. Сначала Рейкса сдерживал Сарлинг, потом Мери, а теперь схватил этот Мандель и, видимо, не отпустит уже никогда. Рейкс не находил в себе злобы, лишь тупое отвращение, скотское примирение с рабством и зарождающееся терпение, которое, он знал, разрастется и будет поддерживать его столько, сколько понадобится… пока не представится случай, пока он не вознаградит себя мщением, какого требовала его натура. Расплывчатая, неясная мысль об этом заменит надежду и будет питать его силы недели, месяцы, а если нужно — и годы. Когда-нибудь, мистер Мандель, когда-нибудь.

Рейкс остановился у большой витрины здания кунардской морской компании, и его мечты отступили. За стеклом, в центре стоял макет новой «Королевы Елизаветы 2». Снег валил Рейксу на плечи, а он не мог оторвать взгляда от корабля, от длинного темно-серого корпуса с широкой красной ватерлинией, смотрел на него как будто сверху, представлял, как плещется у кормы голубая вода, видел аккуратно подвешенные шлюпки, необычную дымовую трубу, рожденную в десятках испытаний на обтекаемость, ветровой щит у ее основания, чтобы копоть и дым уносились прочь. Рейкс заметил мачту, которая была вовсе не мачтой, а трубой кухни, стойку связи, антенну и радары, ровные ступени бака, юта и шканцев… Глядя на макет, Рейкс говорил себе без всяких чувств, что раньше здесь стоял и Сарлинг, погруженный в свою бредовую мечту, не замечая прохожих.

Рейкс отвернулся от витрины, поймал такси. Он успел на поезд в Брайтон в 12.25. В вагоне развернул рекламу. Внутри лежали два форматных листка, исписанные Сарлингом. Они были разорваны пополам, но аккуратно склеены прозрачной лентой.

«НЕСКОЛЬКО ЗАМЕТОК ДЛЯ ФРЭМПТОНА И БЕРНЕРСА

Первый регулярный рейс «КЕ-2» запланирован так:

— отплытие из Саутгемптона в 12.00 18 апреля 1969 г.;

— прибытие в Гавр в 19.00;

— отплытие из Гавра в 21.00;

— прибытие в Нью-Йорк 23 апреля.

(Но