Башня шутов - Анджей Сапковский

– Недурно получилось, – расценил Буко фонКроссиг. – Совсем даже недурно… У нас только два оруженосца убиты. Обычноедело. Вовсе недурно. Пока что.

Ноткер фон Вейрах не ответил. Только тяжело дышал и ощупывалбедро. Из-под ташки текла кровь, тоненькая струйка ползла вниз по набедреннику.Рядом тяжело дышал Тассило де Тресков, осматривая левую руку. Аванбраса небыло, оторванный наполовину налокотник висел на одном крыле. Но рука выгляделацелой.

– А господин Хагенау, – протянул Буко, на которомне заметны были какие-либо повреждения, – господин Хагенау прекрасноправил. Боевито показал себя. О, Губертик, ты цел? Вижу, что жив. Где Вольдан,Рымбаба и Виттрам?

– Догоняют.

Куно Виттрам снял шлем и шапочку, волосы под ней быливлажными и курчавились. Металл края наплечника от удара встал торчком, стяжкабыла совершенно исковеркана.

– Помогите! – крикнул он, будто рыба ловявоздух. – Вольдан ранен…

Раненого сняли с седла. С трудом, под сопровождение стонов иоханий, стащили с головы крепко вмятый, искривленный и расклепанныйхундсгугель.

– Христе… – простонал Вольдан. – Ну, получил…Куно, глянь-ка, глаз еще на месте?

– На месте, на месте, – успокоил его фонВиттрам. – Ты ничего не видишь, потому что его кровь залила…

Рейневан опустился на колени и сразу же взялся перевязывать.Кто-то ему помогал. Он поднял голову и встретился взглядом с серыми глазамиГуона фон Сагара.

Стоящий рядом Рымбаба скривился от боли, ощупывая большуювмятину на боку нагрудника.

– Ребра как не бывало, – простонал он. – Вкрови, курва его мать, плаваю. Гляньте.

– Кому интересно знать, в чем ты, курва,плаваешь. – Буко фон Кроссиг стащил с головы армет. – Давай говори,за нами гонятся?

– Не-а… Мы маленько их того… проредили…

– Будут преследовать, – убежденно сказалБуко. – А ну давайте выпотрошим колебку. Заберем деньги и поскореесматываемся.

Он подошел к экипажу, рванул обитую сукном плетеную ивовуюдверцу. Дверца поддалась, но всего на дюйм, потом захлопнулась снова. Былоясно, что ее держат изнутри. Буко выругался, рванул сильнее. Раздался писк.

– Что такое? – удивился, поразившись,Рымбаба. – Пищащие деньги? А может, колектор в мышах налог собирал?

Буко жестом подозвал его на помощь. Вдвоем они рванулидверцу с такой силой, что оторвали ее начисто, а вместе с ней раубриттерывытащили из колебки существо, которое ее держало.

Рейневан вздохнул. И замер, раскрыв рот.

Ибо на сей раз тождественность не могла вызывать ни малейшихсомнений.

Тем временем Буко и Рымбаба взрезали ножами покрывало, вытащилииз обитого шкурами чрева колебки девушку, такую же светловолосую, тоже всиняках, одетую в такую же зеленую cotehardie[368] с белымирукавичками, может, только помоложе, пониже ростом и попухлее. Именно этавторая, полненькая, все время пищала и теперь, когда Буко толкнул ее на траву,вдобавок принялась рыдать. Первая сидела тихо, не отпуская дверцу колебки изаслоняясь ею словно павенжей.

– Клянусь палицей святого Дальмаста, – вздохнулКуно Виттрам. – Что еще такое?

– Не то, чего мы ожидали, – трезво отметилТассило. – Прав был господин Шарлей. Сначала надо было убедиться, а ужпотом нападать.

Буко фон Кроссиг вылез из колебки. Кинул на землю какие-тотряпки и наряды. Его мина совершенно недвузначно говорила о результатахпоисков. Каждого, кто не был уверен в том, что нашел Буко, очередьотвратительных ругательств должна была убедить в том, что ожидаемых пятисотгривен в колебке не было.

Девушки в страхе прижались друг к другу. Та, что повыше,натянула cotehardie до щиколоток, заметив, что Ноткер Вейрах лакомопосматривает на ее изящные лодыжки. Та, что пониже, похлипывала.

Буко скрежетнул зубами, сжал рукоять ножа так, что побелеликостяшки пальцев. Мина была взбешенная, он, несомненно, бился с мыслями. Гуонфон Сагар сразу же заметил это.

– Пора взглянуть правде в глаза, – фыркнулон. – Ты осрамился, Буко. Все вы осрамились. Совершенно ясно – сегодня неваш день. Отправляйтесь-ка лучше домой. Да поскорее. Прежде чем снова невыпадет вам сыдиотничать.

Буко выругался, на этот раз его поддержали и Вейрах, иРымбаба, и Виттрам, и даже Вольдан из Осин из-под перевязки на глазу.

– Что делать с девками? – Буко словно толькотеперь их заметил. – Прирезать?

– А может, отхендожить? – мерзко ухмыльнулсяВейрах. – Господин Гуон немного прав, действительно скверный нам сегоднявыпал день. Так, может, хоть закончить его каким-никаким приятным действом?Возьмем девок, отыщем подходящий стог, чтобы помягче было, и там их обеихсовместно отделаем. А? Что скажете?

Рымбаба и Виттрам захохотали, но как-то неуверенно. Вольданиз Осин застонал из-под окровавленного полотна. Гуон фон Сагар покрутилголовой.

Буко сделал шаг к девушкам, те сжались и плотно обняли друг друга.Младшая заплакала.

Рейневан схватил за рукав Самсона, который уже собрался быловмешаться.

– И не думайте, – сказал он, обращаясь краубриттерам.

– Что?

– И не думайте к ней прикоснуться. Это может для васплохо кончиться. Она дворянка и не из последних. Катажина фон Биберштайн, дочьЯна Биберштайна, хозяина Стольца.

– Ты уверен, Хагенау? – прервал долгую и тяжелуютишину Буко фон Кроссиг. – Не ошибаешься?

– Он не ошибается. – Тассило де Тресков поднял ипоказал всем извлеченный из колебки сак с вышитым гербом – красным оленьимрогом на золотом поле.

– Точно, – согласился Буко. – Биберштайновзнак. Которая из них?

– Та, что повыше, старшая.

– Ха! – Раубриттер уперся руками в бока. –Вот мы и завершим день приятным акцентом. И возместим свои потери. Губертик,свяжи ее. И посади на коня перед собой.

– Накаркал я. – Гуон фон Сагар развелруками. – И верно, этот день подбросил вам новый случай показать себяидиотами. Не в первый раз, ей-богу. Я вот думаю, Буко, у тебя это врожденноеили благоприобретенное?