Волчьи игры - Яна Горшкова

— А кто из нас виноват? Ты, с раннего детства узнавшая тяжесть Проклятья, которого ничем не заслужила? Или я, обреченный на жалкое посмертие, лишь только потому…

Он так и не смог высказать вслух наболевшее: «…что выбрала мне в отцы одержимого диллайн», но Джойана и так все поняла. И не нашла достойного ответа. Ибо Рамман прав, но какая же шуриа признает чужую правоту без борьбы?

— Ты путаешь Аластара с Херевардом.

Первенец за словом в карман не полез.

— Немудрено. Это у меня наследственное — ты тоже все время путаешь Аластара с кем-то другим.

Он вырос не менее злоязыким, чем родительница. Но теперь поздно сетовать. Джона и Рамман уже взрослые, они давно на равных — в делах, правах и чувствах, весь вопрос лишь в том, сколь осталось в них любви.

Шуриа вздохнула. Если Янамари-Тай и звало ее, то не для того, чтобы подарить здесь покой и безмятежность. Для чего-то иного.

— Я слишком соскучилась и не хочу ругаться.

— Я тоже, мама, — покаянно молвил сын, целуя ее паучиные тоненькие пальчики. — Но давай не будем говорить об Аластаре?

— Давай, — тут же согласилась Джона. — И о Вилдайре — тоже.

И верно, смысл говорить о тех, кто и так всегда незримо рядом? Пусть себе делят свои взрослые игрушки, свои ружья, пушки и паровозы. Только бы не передрались, как это водится у злых мальчишек.

Жизнь заговорщицы, конечно, опасна, но зато в ней хватает не только смертельных сюрпризов, но и приятных неожиданностей. Элайн, когда-то сменившая спокойствие, уважение и достаток супруги второго человека в Ролэнси на зыбкие перспективы неприкаянной бунтовщицы, не пожалела о своем выборе ни разу. Даже когда выблевывала душу вместе с ядом, валяясь в луже собственной кровавой рвоты после очередной попытки ее ликвидировать, она не раскаивалась. Никогда, ни за что! Побежден только мертвый, а Элайн покуда была жива. И жизнью своей намеревалась не только рисковать, но и наслаждаться по мере возможностей.

Беглая супруга лорда-секретаря педантично поправила кружевную оборку на пеньюаре и выкрутила побольше фитиль лампы. Работать женщина предпочитала в кабинете, но тайных бумаг своему палисандровому секретеру не доверяла. В спальне, в сейфе надежней будет. Соответственно, и самые секретные свои письма Элайн тоже писала, не отходя далеко от кровати. За расписной шелковой ширмой в углу спальни пряталось скромное ореховое бюро, лампа и письменный прибор. Опять же, и камин рядом, даже вставать не нужно, чтобы сжечь лишнее.

Яркий свет потревожил ее спящего любовника, тот промычал что-то и отвернулся. Леди Конри, прикусив губу, одарила его долгим задумчивым взглядом. Господин Эрмид и впрямь нравился Элайн, настолько, что даже был удостоен чести захрапеть в ее постели. Обычно временные постояльцы спальни леди Конри выставлялись вон немедля после завершения действа. Чего она терпеть не могла, так это задушевных разговоров, кадфы в постель и крошек от бисквитов на простынях. Однако шурианцу неведомо как удалось задержаться. Впечатление он произвел неплохое, и в деле, и в постели — приятно, кровь Морайг, иметь дело с опытным соратником! Излишней навязчивостью не страдал, куда не просят, не лез, да и чисто с эстетической стороны смуглое тело спящего господина Эрмида на черном шелке смотрелось весьма изысканно. Красоту леди Конри ценила не менее, чем пользу, а потому в личном пространстве старалась окружать себя изящными вещами — и людьми. Нечасто это, впрочем, удавалось! Тем лучше будет, если приятное знакомство перерастет в долгую крепкую дружбу.

Элайн поправила экранчик на лампе и взяла новое перо. Пожалуй, пришло время свести господина Эрмида с его сородичами-единомышленниками, тем паче что она уже раз проговорилась… Гладкий лоб леди Конри пересекла сердитая складочка. Вот именно! Проболталась! Но тем даже лучше. Она же все равно хотела навести справки об этом восхитительном господине Эрмиде у его же соплеменников. Кто лучше самих шуриа разберется в их змеиных уловках?

«Мой любезный друг! Рискну потревожить Вас в Вашем уединении, дабы поведать об удивительном знакомстве, кое мне давеча случилось свести с персоною, способной Вас весьма заинтересовать…»

Бэхрем — трус и не скрывает этого. Но, будучи трусом, он обладает бесценным свойством чуять ловушки и ускользать из них, иначе не прожил бы столько при его-то образе жизни и роде занятий!

«…и впечатление производит самое приятное. Однако, памятуя о необходимой для Нашего Дела осторожности, прошу Вас уточнить некоторую информацию и по возможности удостоверить личность господина, именующего себя Дэлшэдом Эрмидом. Сей Эрмид, будучи, по его словам, обитателем острова Шанта…»

Иллюзий насчет нового соратника Элайн испытывала не больше, чем в отношении старого. Десять к десяти, что господин Эрмид такой же Эрмид, как и Бэхрем. Выправить паспорт на любое имя не так уж сложно, нашлись бы нужные знакомства и потребное количество ассигнаций в кошельке. Времена такие, люди меняют имена и даже внешность с той же легкостью, что и перчатки. А особые приметы — полно, попробуйте их отыскать у шуриа! Был бы одноглазым или безносым, ну или хотя бы корноухим — другое дело, а так…

«…лицом и телом означенный господин Эрмид чист, без изъянов, язв, оспин или же родильных пятен… — Элайн обернулась, чтобы еще раз удостовериться, благо, сползшая с бедер предмета описаний простыня открывала неплохой обзор. — Также отсутствуют клейма или особенные знаки, за исключением рисунка на животе в виде свернувшейся змеи, объятой пламенем. Впрочем, насколько я смею судить, подобные символы имеют все представители Вашего народа. Из особенностей могу отметить разве что не слишком характерный для Ваших сородичей высокий рост и общую крепость сложения. В прочем же упомянутый господин Эрмид выглядит и ведет себя совершенно как настоящий шуриа…»

Тоже хороший вопрос, кстати. А как они должны вести себя те, которые «настоящие»? Леди Конри сморщила нос, досадуя на отсутствие у нее четкого и достоверного описания всех отличительных признаков настоящих детей Глэнны. Брошюрка «Шурии как они есть» точно не помешала бы!

«Прошу Вас, милый друг, как можно скорее изыскать способ ответить мне и разрешить мои сомнения. Ибо Наше Дело не может ждать. Засим остаюсь навсегда ваша преданная подруга, Элайн».

«Вот так!» Леди-заговорщица, разогрев сургуч, запечатала письмо и, бесшумно ступая, отправилась в прихожую. Растолкав заспанного «лакея», Элайн небрежно отхлестала его по щекам — «Не спать, с-скотина!» — и наказала немедля отыскать бэхремовского связника — шурианского полукровку, служившего при «Черном Лебеде» садовником.

Настоящему светскому прожигателю жизни модой и обычаем надлежало вид иметь надменный и одновременно любезный, чтобы низший класс не смел приблизиться, а представитель высшего класса мог рассчитывать на достойное обхождение. Сложновато для бывшего рилиндара. Поэтому Джэйфф хранил на лице выражение полнейшего безразличия ко всему на свете. И что удивительно — этого хватало для нужного впечатления. Господин Эрмид с необычайной легкостью вписался в индарское общество. Словно с ранних лет только и делал, что танцевал на балах, играл во все возможные азартные игры, пил игристое вино и флиртовал с первейшими аристократками Эббо. А также понимал тонкие намеки и знал, откуда растут ноги у большинства сплетен.