Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии - Хьюстон Смит

его, ему надлежит быть частью жизни христиан в целом, чтобы они могли развивать способность воспринимать блаженство присутствия Бога напрямую.

Не ищет моря в небе рыба,

А птица – воздуха в воде;

Кто нам внушил, что мы могли бы

Спросить светила о Тебе?

Не где рой звезд уходит в темень

И потрясенный ум замрет —

Перо простертое, коль внемлем,

В дверь нашу запертую бьет.

Недвижны ангелы: смиренно

Готовы крылья простирать —

Не их вина, что отрешенно

Мы упускаем благодать.

Фрэнсис Томпсон. Царство Божие

Мистицизм практически применим даже для мирян. Целью каждой жизни должно быть единство с Богом – обожение милостью Божией вплоть до приобщения к божественной жизни; учение о том, что такое приобщение возможно, называется греческим словом «теозис». Поскольку нам суждено творчески входить в жизнь Троицы и любовь, непрестанно циркулирующую среди Отца, Сына и Святого Духа, движение к этой цели должно присутствовать в жизни каждого христианина. Ибо лишь по мере того, как мы продвигаемся ко все более активному приобщению к Троице, мы получаем возможность любить Бога всем сердцем, душой и разумом, а также любить ближнего как самого себя. Мистическая благодать открыта каждому, и на каждом лежит обязанность превратить свою жизнь в паломничество к славе Божией.

Протестантизм

Причины, которые привели к расколу между римским католичеством и христианством, в дальнейшем известным как протестантское, сложны и до сих пор вызывают споры. Политическая экономия, национализм, индивидуализм эпохи Возрождения и растущая озабоченность церковными злоупотреблениями – все они сыграли свою роль. Но все перечисленное не затеняет того факта, что основная причина носила религиозный характер – различие во взглядах на христианство между римским католичеством и протестантизмом. Поскольку здесь нас занимают скорее идеи, нежели история, мы не станем вдаваться далее в причины протестантской Реформации. Вместо этого мы ограничимся тем, что отнесемся к XVI веку – с Лютером, Кальвином, Девяносто пятью тезисами, Вормсским рейхстагом, королем Генрихом VIII, Аугсбургским религиозным миром – как к обширному туннелю. Западная Церковь вошла в этот туннель целиком, а вышла из него двумя отдельными частями. Точнее сказать, частей было несколько, так как протестантизм – не столько церковь, сколько движение церквей.

Самые глубокие различия в протестантизме сегодня не относятся к конфессиональным; это основные идеи, распространяющиеся по всем конфессиям и зачастую сочетающиеся в одном человеке: идеи фундаментализма, консервативного евангеликализма, господствующего течения, харизматические и социально-активистские. В нашем кратком обзоре мы не станем рассматривать эти различия, возникшие в основном недавно. Вместо этого мы, не повторяя главное, что относится к вере и ее исповеданию, общим для католицизма и православия – протестантизм в большей мере христианство, чем реформатство, – перейдем к двум значительным и стойким темам, которыми нам и придется довольствоваться. Это (1) оправдание верой и (2) протестантский принцип.

Вера. Вера, согласно протестантским представлениям, не просто вопрос убеждений, принятие знания, которого придерживаются с уверенностью, хоть и в отсутствии свидетельств. Это реакция «я» в целом; пользуясь выражением Эмиля Бруннера – «совокупное действие личности в целом». Как таковая, она охватывает согласное движение разума – если конкретнее, убежденность в безграничной и вездесущей созидательной власти Бога, – но этим не исчерпывается. Для того чтобы быть истинной верой, она должна включать как динамику чувств в любви и доверии, так и динамику воли в стремлении быть орудием искупительной любви Бога. Когда протестантизм говорит, что люди оправданы – то есть восстановлены правильные отношения с основой их существования и с их товарищами, – верой, речь идет о том, что такое восстановление требует действий «я» в целом – разума, воли и чувств, всех трех. О силе экуменического движения в наше время свидетельствует то, что теперь и католические теологи все чаще демонстрируют именно такое понимание веры.

Определенная таким образом вера – личный феномен. «Правильные убеждения» и «здравые учения» могут быть восприняты из вторых рук и преимущественно механически, – в отличие от служения и любви. Вера – это реакция, с помощью которой Бог, ранее бывший постулатом философов или богословов, становится Богом для меня, моим Богом. В этом заключается смысл высказывания Лютера, согласно которому «каждый должен творить свою веру так же, как и свою смерть».

Для того чтобы ощутить всю силу акцента, который протестантизм делает на вере как реакции «я» в целом, необходимо рассматривать ее как страстное отрицание поверхностной религиозности. Протесты Лютера против индульгенций, якобы помогающих сократить для купивших их время, проведенное в чистилище, – лишь символ более масштабного протеста, развивающегося в разных направлениях. Никакое соблюдение требований религий, никакой список добрых дел и принятых на веру учений не гарантирует, что человек достигнет желаемого состояния. Все перечисленное уместно в жизни христианина, но этого недостаточно, пока не будет преобразовано сердце верующего (его взгляды и отношение к жизни). Таков смысл объединяющего протестантов лозунга «оправдание одной верой». Он не значит, что символ веры или таинства неважны. Он значит, что до тех пор, пока они не сопровождаются опытом любви Бога и ответной любви к Богу, их недостаточно. Так и с добрыми делами. Протестантская позиция вовсе не подразумевает неважность добрых дел. Она значит, что при полном понимании они являются скорее коррелятами веры, нежели ее предпосылками. Если у кого-то действительно есть вера, добрые дела естественным образом следуют из нее[244], в то время как обратное не предполагается, то есть добрые дела не обязательно приводят к вере. В значительной степени и Павел, и Лютер были вынуждены сделать упор на веру именно потому, что солидный перечень добрых дел, исполняемых упорно и добросовестно, так и не преобразил их сердца.

Здесь нам вновь понадобится обратиться к сравнению с ребенком в доме – к сравнению, которое относится к одному из аспектов человеческой религиозности настолько напрямую, что мы уже несколько раз ссылались на него. После того как будут удовлетворены, или, скорее, будут удовлетворяться физические потребности ребенка, больше всего он нуждается в ощущении всесторонней любви и приятия от родителей. Павел, Лютер и протестанты в целом говорят нечто сопоставимое для всего протяжения жизни людей. Поскольку с самого начала и до конца они беззащитны перед силами, которые им противостоят, их пожизненная потребность – знать, что их основное окружение, основа бытия, из которой они произошли и в которую вернутся, предназначена скорее для них, чем против них. Твердо зная об этом, вплоть до того, чтобы проникнуться этим ощущением, они