Зеленый король - Поль-Лу Сулицер

— В таком случае, — сказал он, — вы знаете о них больше, чем я…

После этого потянулась долгая пауза, хотя ее и заполнило еле слышное урчание моторов громадины «Сикорского», летевшего на расстоянии восьми тысяч километров. И если бы не красная лампочка, указывающая на то, что связь продолжается, Таррас подумал бы, что она прервана. Но Реб сказал:

— Другая проблема — и я хотел бы, чтобы она нашла отражение в досье, — выживание бассейна Амазонки. Но это касается не только Бразилии и соседних государств. Амазонские джунгли — легкое планеты Земля, Джордж, практически единственное, других не осталось. Пусть часть вашей группы проработает тему в этом направлении, будьте добры. Нельзя ли придумать что-нибудь вроде того, что делается с полюсами» здесь уже почти найдены способы международного сотрудничества?

— Но кампанию против бразильцев разворачивать не следует.

— Конечно, нет. Они делают все возможное, никакая другая страна в тех же условиях не сделала бы больше. Поэтому рассмотрите все возможности… для обретения независимости международного плана, в интересах будущих поколений. Даже если для этого потребуется возместить убытки странам, в силу исторической случайности или колониальной войны оказавшимся официальными — законными в том смысле, как вы это понимаете, — владельцами этих территорий.

— Понимаю, — ответил Таррас.

Нотки усталости в голосе Реба Климрода огорчили его.

Он сказал:

— Вы сказали: «два года».

— Может быть, и немного больше.

— Значит, решение принято, не так ли?

— Почти.

— И вы уже думаете о подходящем моменте?

— Да.

На этот раз Таррас стал выдерживать паузу.

— А вы не хотите, чтобы я занялся чем-нибудь еще? Например, прогнозированием сценария будущего события?

— Это бесполезно. Спасибо, Джордж.

— Но ведь ваш проект должен получить максимальный резонанс.

— Я, кажется, нашел способ достичь этого, — ответил Реб.

— 49 -

Сеттиньяз рассказывает:

«В свете того, что произошло потом, я, конечно, был не прав. Но факты таковы: в 1977 и 1978 году мои разногласия с Ребом, если можно так выразиться, особенно обострились. В январе 1977 года я побывал на Амазонке, за месяц до приезда туда Джорджа Тарраса. Но я долгое время не знал о его поездке, он рассказал мне об этом позже. Тогда я понятия не имел о том, что затевается в доме на Мэдисон-авеню, думал, что Таррас почти совсем отошел от дел. Его имя уже не упоминалось при заключении сделок, осуществляемых Ником и Тони Петридисами, и только иногда мелькало в бумагах, связанных с фондами, которым Роджер Данн или калифорниец Джубл Уинн, сменивший Тудора Ангела, почти целиком перечисляли прибыль своих компаний.

Я, конечно, помню, как ко мне в кабинет явились Этель и Элиас Вайцман. Их вопросы вывели меня из себя. Но не совсем по той причине, которой они объяснили мою вспышку. Они подумали, что я взорвался от возмущения, услышав, что они сомневаются в искренности Реба. (Кстати говоря, примерно через пять месяцев супруги снова посетили меня и сообщили, что виделись с Ребом и что он «все уладил». Я не задавал им вопросов, но по тому, как они смотрели на меня и на окружающее, понял, что Реб, наверное, все рассказал им обо мне и о моей конторе. Короче, с ними больше не было никаких осложнений, по сути, они стали Приближенными Короля, почти настолько же посвященными в тайну Реба, как Таррас и я.)

Да, они действительно не поняли, почему я так рассердился, и вовсе не возмущение, а совсем другие, более серьезные причины вывели меня из себя.

И моя январская поездка в 1977 году, в сущности, была задумана с одной целью — попытаться окончательно прояснить ситуацию в разговоре с Ребом…»

— Все расчеты у меня с собой. Изъятия капиталов, продолжающиеся многие годы, ставят большинство ваших предприятий на грань катастрофы. Я и мои помощники изворачиваемся как только можем.

— Вы делаете все великолепно со всех точек зрения.

— Я приехал не за похвалами. Три дня назад ко мне приходил Ник. В кассах либерийских и панамских фирм нет ни одного доллара в наличии, фирмы по уши в долгах. То же самое сказал мне на прошлой неделе Роджер Данн. А Уинн все же не такой дока в труднейших калифорнийских делах. Несим не из тех, кто жалуется, но достаточно проследить за ходом его операций на финансовых рынках, чтобы понять: он на пределе своих возможностей. И если бы не сделки с советскими партнерами и восточными странами, практически ему пришлось бы свернуть свою деятельность. То же происходит с Полем Субизом и Сантаной; Франсиско просто в ужасе от той рискованной ситуации, в которую вы его поставили. Даже Хань не остался в стороне, era последняя сделка с китайцами из Пекина была полностью убыточной, а так как Хань далеко не идиот, я пришел к выводу, что он действовал по вашему приказу с единственной целью — поскорее добыть дли вас деньги. Я не ошибаюсь?

— Нет.

— И если бы не капиталы, которые поступают к нам от казино, ваши двести с лишним отелей обанкротились бы еще два года назад; вы слишком много выкачивали из них, не давая времени прийти в себя; Этель Кот тоже не капризная барышня, но она лезет из кожи вон и не может понять вашей игры. Как бы то ни было, но денег казино в конце концов тоже не будет хватать. Через год и даже раньше ими никак не обойтись. До сих пор вы изымали деньги только в собственных банках, а теперь заключаете кредитные сделки, их уже девятьсот двенадцать, но ведь ни один из наших партнеров не собирается делать нам подарки.

Всего час назад огромный «Сикорский» с Сеттиньязом на борту приземлился на берегу довольно широкой реки с почти черной водой. Шаматари, среди которых Реб выглядел великаном, даже не повернули головы в сторону огромной машины. Индейцы были заняты устройством стоянки, и Сеттиньяз, »которому этот лес внушал физический, почти невыносимый ужас, думал, как же в этом зеленом океане Убалду Роша смог безошибочно отыскать Климрода.

— Сейчас мы будем обедать, — сказал Реб.

Он буквально прощупывал взглядом лицо и глаза Сеттиньяза.

— Хотите поесть с нами? Но вы не обязаны это делать. Мои друзья не обидятся, если вы предпочтете сандвичи пилотов,

— Что годится для вас, годится и для меня, — ответил Сеттиньяз с бешеной яростью. — И я могу подать в отставку, когда вам будет угодно..

— Мы еще поговорим об этом, Дэвид.

В его голосе прозвучала такая спокойная учтивость, которой можно прийти в отчаяние, в эту минуту особенно. Поэтому Сеттиньяз наблюдал за приготовлениями пищи довольно рассеянно. Индейцы встряхнули несколько деревьев, и сверху попадали гусеницы бабочек, они собрали, их, очистили от волосков, вскрыли ножом или зубами, затем бросили в кипящую воду, с варившимися в ней листьями.