Странники между мирами - Владимир Ленский

— Я не знаю, как они это делают! — жалобным тоном отозвался Кустер.

— Кто?

— Старухи, которые собирают хворост. У них вязанки пухлые, плотные, а у меня...

Он свалил сучья на землю.

— Почему они топорщатся во все стороны? — вопросил возница.

— Вероятно, потому, что ты не дровосек, — утешила его Уида. — Нужно знать особенное лягушачье слово.

Кустер посмотрел на нее мрачно, увидел, что она выглядит совершенно серьезно, и усомнился в своих подозрениях: возможно, Уида и не шутила. Но затем прежнее выражение омрачило чело Кустера.

— Знаю я вашу породу с лягушачьими словами, — проворчал он. — Ты издеваешься. Лучше бы помогла.

Уида искренне удивилась:

— Я?

Кустер подошел к ней поближе и зашептал на ухо:

— Я тебе заплачу. У меня денег припрятано. Мне господин давал... на то, на се... а я покупал дешевле. И разницу припрятал. Все тебе отдам, только помоги: я один в лесу боюсь.

Уида ответила, тоже на ухо:

— А вот я про тебя все расскажу — что тебе будет?

Кустер подумал немного и проговорил вслух, громко:

— А ничего мне не будет...

— Неинтересно... — Уида надула губы. — Я люблю, чтобы какая-нибудь жуть.

— Тебя вправду хотели повесить за конокрадство? — осведомился Кустер.

— Тебя тоже возбуждают разговоры о пытках и казнях? — вопросом на вопрос ответила Уида и рассмеялась. — Иди, работай!

Кустер, невнятно причитая, скрылся в тумане и скоро явился с большим бревном на плече.

— Вот видишь, как на человека действуют самые простые методы, — обратилась Уида к Эмери. — Два-три ласковых слова — и он уже трудится как вол.

Страх застрять в «проклятом приграничье», как называла это место Уида, подгонял Кустера лучше всяких угроз и посулов, и к ночи он натаскал целую гору сучьев и упавших деревец. Втроем они принялись сооружать костер.

— Никогда не думал, что сжечь тело — такая сложная задача, — признался Эмери.

— Жизнь всегда готова припасти для тебя открытие-другое, — отозвалась Уида. — Я тоже делаю это впервые.

Огонь занялся, и первые оранжевые языки, лизнув труп, неожиданно задымили и сделались фиолетовыми. Мгновение Эмери казалось, что пламя вот-вот погаснет, но нет: костер разгорелся с новой силой. Теперь в ночи пылал гигантский темно-лиловый шар, внутри которого корчилось и постепенно исчезало тело: оно все время было отчетливо различимо в самой середине костра — точно зародыш внутри яйца, черный, изломанный, угловатый скелет с поджатыми к животу ногами. Затем раздался оглушительный гром, словно лопнул, ударившись о землю, большой мех с водой, и тело разлетелось на множество крохотных частиц. Тотчас же пламя вновь сделалось оранжевым.

— Здесь кто-то есть, — сказала Уида, отстраняясь от Эмери. Только после этого он понял, что все это время они трое стояли, обнявшись: Уида в середине, положив руки на плечи обоим мужчинам.

Эмери оглянулся. Из мерцающего тумана на тропинку, в круг оранжевого света ступили четверо, и поначалу Эмери воспринимал их только сплошными тенями, сгустками темноты, имеющей человеческие очертания, — но то была успокаивающая, живая темнота, не мертвая, не пустая, но заполненная и теплая.

— Нет! — со стоном выговорила Уида и запустила пальцы себе в волосы. — Отец!..

— Здравствуй, беспутная дочь! — закричал рослый человек в длинном плаще с капюшоном и бросился к ней навстречу. Уида подхватила юбки и помчалась прочь, и они обежали вокруг костра раза два, прежде чем второй человек, тоже в плаще, не подставил Уиде ногу, так что она растянулась во весь рост на земле.

— Ай! — завопила Уида, цепляясь за корни дерева, пересекающие тропинку, точно торопливо ползущие куда-то змеи. — Ай! Помогите! Эмери!

Тот, кого она назвала своим отцом, наклонился над лежащей женщиной и ухватил ее за талию.

— Вставай, Уида, ты попалась! — объявил он с торжеством.

Она несколько раз дернулась, но в конце концов встала. Он откинул капюшон и поцеловал ее в лоб.

Теперь Эмери мог оценить, насколько права была Уида, когда говорила о внешности своих родственников. Отец ее действительно немного напоминал женщину — особенно если искать этого сходства: тонкий в кости, с изящными чертами, длинными волосами. Но повадка у него была опасная, совсем не женственная: он держался как человек, привыкший жить среди постоянной опасности.

«Приграничье, — подумал Эмери. — То, о чем в Королевстве никогда не говорят, потому что это не имеет никакого отношения к жизни людей. Это касается только Эльсион Лакар...»

Уида тряхнула растрепанными волосами.

— Ну, я рада видеть тебя, — нехотя выговорила она. — Теперь ты доволен?

— Что вы тут делаете? — осведомился ее отец. — Жарите бедную лошадь?

— Нет — того, кто убил ее, — сказала Уида рассеянно, оглядывая тех, кто явился вместе с ее отцом на свет огня.

Эльсион Лакар поднял руку, подзывая своих спутников, и Уида увидела их в ярком свете костра: невысокую девушку с круглыми плечами, прозрачного старика с золотистым мерцанием вокруг лба — тенью короны, которая в приграничье делалась почти незаметной, и за плечом девушки — высокого человека, который глядел так, будто до сих пор не оправился от какого-то сильного потрясения.

Меньше всего Эмери ожидал встретить здесь тех, ради кого он, собственно, и предпринял свое путешествие. Он даже не сразу их узнал, до такой степени велика оказалась для него неожиданность.

Они тоже в первое мгновение растерялись. Мужчина, стоявший чуть позади девушки, осторожно обнял ее и привлек к себе, словно пытаясь защитить.

Уида покачала головой:

— Ну и ну! И Чильбарроэс, вечный ворон, тоже здесь! Когда же вам обоим надоест шастать по туманам?

— Никогда, — заявил Чильбарроэс, подходя ближе. — Вот еще! Кто же будет обитать в приграничье, если его покинем мы?

— Пара-другая чудовищ, — ответила Уида. — Вот уж кто бы не помешал, так это несколько добрых монстров. Прожорливых и все такое. Это позволило бы избежать множества бед.

— Если чудищ не истреблять, они начинают бесконтрольно плодиться и могут хлынуть в населенные миры по обе стороны границы, — сообщил Чильбарроэс.

— Чудища не склонны размножаться, — возразила Уида. — Им не свойственно стремление любить.

— Размножение возможно и без всякой любви, — с серьезным видом отозвался ее отец.

— Аньяр! — воскликнул Чильбарроэс возмущенно. — Здесь находятся невинные девушки. Будь сдержанней в речах.

— Я имел в виду — почкование и пускание корешков из сломанного прутика, — сказал Аньяр. — А ты что имел в виду?