Прислуга - Кэтрин Стокетт

Возможно, сейчас не лучший момент, чтобы сообщить следующую новость, но я не в силах сдержаться.

— Я получила… письмо сегодня. От «Харпер и Роу». Думала, от миссис Штайн, но ошиблась.

— От кого же тогда?

— Мне предложили работу в «Харперс мэгэзин» в Нью-Йорке. Помощником редактора. Наверняка миссис Штайн выхлопотала.

— Как замечательно! — радуется Эйбилин и кричит в сторону: — Минни, мисс Скитер предложили работу в Нью-Йорке!

— Эйбилин, я не могу принять это предложение. Я просто хотела рассказать вам об этом. Я… — Как же хорошо, что можно наконец поговорить с Эйбилин.

— Что значит — не можете принять? Вы же об этом мечтали.

— Я не могу уехать сейчас, именно в тот момент, когда начинаются неприятности. Я не оставлю вас в беде.

— Но… неприятности все равно произойдут, останетесь вы в городе или нет.

Боже, при этих словах я готова разрыдаться. Вслух получается лишь долгий стон.

— Я не то хотела сказать. Мы же не знаем, что случится. Мисс Скитер, вы должны согласиться на эту работу.

Я и на самом деле не знаю, как поступить. Понимаю, что вообще не следовало рассказывать Эйбилин, потому что она, разумеется, примется меня уговаривать уехать, но мне необходимо было с кем-то поделиться. Слышно, как она шепчет Минни:

— Она говорит, что не согласится. — А потом мне:

— Мисс Скитер, я не хочу сыпать вам соль на раны, но… здесь, в Джексоне, вам жизни не будет. Вашей маме уже лучше и…

Слышен какой-то шорох, бормотание, и внезапно в трубке раздается голос Минни:

— Послушайте меня, мисс Скитер. Я позабочусь об Эйбилин, а она позаботится обо мне. А у вас здесь никого не осталось, кроме врагов в Молодежной лиге и мамаши, которая в конце концов доведет вас до алкоголизма. Вы уже сожгли все мосты. А еще у вас в этом городе никогда не будет мужика, и всем это известно. Так что поднимайте-ка свою белую задницу и не то что отправляйтесь — пулей в Нью-Йорк!

Минни швыряет трубку, и я растерянно таращусь на умолкший телефон в одной руке и письмо — в другой. Что, правда? Неужели я действительно могу это сделать?

Минни права, и Эйбилин тоже права. У меня здесь ничего не осталось, кроме мамы и папы, и совместная жизнь с родителями, безусловно, разрушит наши отношения, но…

Привалившись к полкам, закрываю глаза. Я уезжаю. Я еду в Нью-Йорк.

На серебряных приборах мисс Лифолт сегодня особенно много пятен. Из-за сильной влажности, должно быть. Обхожу вокруг стола, заново полируя каждый предмет и заодно проверяя, все ли на месте. Молодой Человечек, он у нас начал таскать блестящие штучки — ложки, монетки, заколки для волос. И прячет их у себя в подгузнике. Меняешь, бывало, подгузник, а там прямо сундук с сокровищами.

Звонит телефон в кухне.

— У меня сегодня есть новости, — докладывает Минни.

— Что слышно?

— Мисс Ренфроу говорит, она знает, что тортик тот съела Хилли, — хихикает Минни, а у меня сердце сразу бьется раз в десять быстрее.

— Боже, мисс Хилли явится через пять минут. Ей лучше поскорее погасить этот пожар. — Как странно, что мы за нее переживаем. В голове не укладывается.

— Я звонила однорукой Эрнес… — Минни замолкает. Должно быть, мисс Селия появилась. — Все в порядке, она вышла. Так вот, я звонила однорукой Эрнестине, и та сказала, что мисс Хилли весь день вопила по телефону. И мисс Клара, она тоже знает про Фанни Амос.

— Она ее уволила?

Мисс Клара отправила сына Фанни Амос в колледж, это одна из лучших историй в книге.

— Да вовсе нет. Просто сидела, совсем обалдевшая, с книжкой в руке.

— Позвони, если еще что узнаешь, — говорю я. — И не волнуйся, что мисс Лифолт будет спрашивать, кто это. Я скажу, что у меня сестра болеет. (Господи, Ты же не покараешь меня за эту ложь? Что мне совершенно ни к чему, так это больная сестра.)

Через несколько минут звонят в дверь, а я делаю вид, что не слышу. Боюсь взглянуть в лицо мисс Хилли после всего, что она наговорила мисс Скитер. Как я могла написать про эту дурацкую царапину. Иду в свою уборную, спокойно подумать, что же будет, если придется расстаться с Мэй Мобли. Господи, молю я, если меня не будет, пускай рядом с ней окажется кто-нибудь добрый. Не оставляй ее с мисс Тейлор, которая учит, что все черные — грязные, и с бабушкой, которая больно щиплет за оплошности, и с ледяной мисс Лифолт. В дверь продолжают звонить, а я не обращаю внимания. Сделаю это завтра, обещаю я себе. Просто на всякий случай. Попрощаюсь с Мэй Мобли.

Когда я возвращаюсь в дом, дамы уже за столом. Мне слышны их голоса, громче всех — мисс Хилли. Прижимаю ухо к двери, а выйти в гостиную боюсь.

— …Не Джексон. Эта книжонка — просто дрянь. Уверена, это все выдумала какая-нибудь черномазая…

Слышу скрип стула — мисс Лифолт собирается идти искать меня. Дольше тянуть нельзя.

Открываю дверь, в руках у меня кувшин с холодным чаем. Обхожу стол, не поднимая глаз.

— Я слышала, что «Бетти» — это, возможно, наша Шарлин, — говорит мисс Джини, тараща глаза.

Мисс Лу-Анн, что сидит рядом с ней, глядит в сторону, будто ей все равно. Хочется похлопать ее по плечу, ободрить. Я хотела бы сказать ей, как я рада, что именно она хозяйка Ловинии, но понимаю, что нельзя. И мисс Лифолт ничего сказать не могу, потому что та лишь хмурится, как обычно. А вот у мисс Хилли лицо багровое, точь-в-точь перезревшая слива.

— А прислуга из четвертой главы? — не унимается мисс Джини. — Я слышала, как Сиси Таккре говорила…

— Эта книга не про Джексон! — визжит мисс Хилли, я вздрагиваю от неожиданности и нечаянно выплескиваю чай на ее пустую тарелку.

— Вы пролили, Эйбилин, — ледяным тоном произносит она.

— Простите, я…

— Вытрите.

Дрожащей рукой протираю тарелку салфеткой, которой придерживаю кувшин.

Она смотрит мне прямо в лицо. Я опускаю голову.

— Принесите чистую тарелку. По которой вы не возили грязной тряпкой.

Подаю ей другую тарелку. Она внимательно изучает ее, даже обнюхивает. Потом поворачивается к мисс Лифолт:

— Этих людей невозможно обучить даже навыкам чистоплотности.

Приходится задержаться допоздна у мисс Лифолт. Мэй Мобли засыпает, я достаю свой молитвенник, начинаю записывать. Я очень рада за мисс Скитер. Она звонила сегодня утром, сказала, что получила работу. Через неделю она уезжает в Нью-Йорк! При каждом резком звуке я вздрагиваю — все кажется, что сейчас войдет мисс Лифолт и объявит, что ей известна правда. Даже дома никак не могу успокоиться, поэтому в кромешной тьме отправляюсь к Минни. Она сидит за столом, читает газету. Поздний вечер — единственное время, когда она не чистит что-нибудь, не убирает, не кормит кого-то, никого не воспитывает. В доме такая тишина, что мне немножко не по себе.