Предательство - Фиона Макинтош

«Звучит как окончательное решение, друг мой».

«Это оно и есть, Нанак. Конечно, если мне удастся провести Обмен душами».

«Я слышал про этот ритуал,- задумчиво проговорил Нанак. — Но никогда не слышал, чтобы это кому-то удавалось».

«Я должен попытаться. Это наша последняя надежда… Как они?»

«Держатся ради тебя, Меркуд. Темезиус и Фиггис сильны, как никогда».

«А ты?»

«То, что ты сказал, смутило меня. До сих пор я пребывал в прекрасном настроении».

Меркуд вздохнул.

«Расскажи мне последние новости. Хочу немного отвлечься».

«Меня посетила Хранительница. Такая честь… я все еще дрожу».

Меркуд нахмурился. Он не понимал, почему Нанак так счастлив. А он счастлив — в этом нет сомнений. Хранительница…

«Что за Хранительница?»

«Лисс, разумеется».

За дверью послышались шаги.

«Заканчиваем, Нанак. Думаю, возможности поговорить нам с тобой уже не представится».

«Да, ты уже сказал».

«Ты должен знать, — поспешно добавил Меркуд: он уже знал, что в дверь вот-вот постучат. — Ко мне она тоже приходила».

Последовала короткая пауза.

«Значит, ты удостоился великой чести и должен подчиниться».

В дверь постучали.

— Я знаю, что ты там, старик. Открывай. Королева. Повелевает, а не просит, но голос дрожит. «Прощай, друг Нанак», — грустно сказал Меркуд и прервал связь.

Так много надо сказать, а времени осталось так мало. Он поднял свое изнуренное годами тело со стула и направился к двери. Негоже заставлять Ее величество беспокоиться.

Он открыл… и Найрия, рыдая, повисла у него на шее.

— Что нам делать, Меркуд? — прошептала она. -- Завтра Тора казнят.

Впервые за два десятка лет Меркуд держал в объятьях женщину, которую все это время любил. Благодарение всем богам, которые слышат его сейчас, и всем, которые не слышат — за то, что дали обнять ее перед смертью.

«Что нам делать? — молча повторил он, гладя ее мягкие волосы. — Мы подчиняемся Хранительнице».

Тюремный надзиратель открыл камеру, чтобы проведать Инквизитора, и с удовлетворением отметил, что Гот сидит, скорчившись в самом темном углу. Так он сидел с тех пор, как ушли посетители. Надзиратель поставил тарелку с жидкой кашей на заплесневелый пол и подтолкнул ее ногой. Он не мог удержаться, чтобы не показать этой твари свое презрение.

Вообще-то, в проверках нужды не было, но у надзирателя возникли подозрения. Одна из посетительниц была необычайно хороша собой. Кто бы мог подумать, что такая красавица навестит этого ублюдка. Даже вуаль не могла скрыть ее красоты. Еще более странно, что девушка — по ее словам, родственница Инквизитора — привела с собой какую-то старуху.

Надзиратель почесал затылок и снова посмотрел на пленника, который мерно раскачивался из стороны в сторону. Голову Инквизитора скрывал капюшон. Казнь была назначена на завтра… а потом казнят беднягу лекаря, который сидит в другой части тюрьмы. Этих двух заключенных приказали держать подальше друг от друга. При мысли о сожжении — самой страшной казни, которую можно придумать — надзирателя передернуло.

— Вот твоя жратва, — буркнул он.

Закрывая дверь, он услышал, как сменяется караул.

— Как он там? — крикнул один из стражников.

— Все также, — громко отозвался надзиратель и пожал плечами.

Один из охранников заглянул в полуоткрытую дверь.

— Эй, Гот! Если сейчас же не съешь кашу, придется подогревать ее завтра на твоем костре.

Остальные фыркнули. Наверно, инквизитор Рус — единственный, кто ие испытает облегчения, когда огонь пожрет эту тварь. Однако вторая казнь вызывала совсем иные чувства.

— Знаешь что, — добавил солдат. — Мы сейчас принесем хлеба и поедим вместе с тобой.

Гот наконец обернулся, чтобы взглянуть на мучителей. Только это был не Гот. На стражников, скаля гнилые зубы, смотрела сумасшедшая Хегги, которая бродила по полям в окрестностях Тала и вечно выпрашивала еду.

Ошарашенный, стражник попятился и налетел на стену. Надзиратель вытолкал его из камеры, схватил ключи и запер Хегги. Он не знал, зачем это делает — несчастная дурочка была ни в чем не виновата.

В коридоре его встретил капитан Херек.

— Что происходит? — спросил он.

Гот, капитан…- запинаясь, пробормотал надзиратель

Стражник вытянулся во фрунт, хотя выглядел так, словно получил чем-то тяжелым по голове.

— Говорите, — раздраженно бросил капитан.

— Капитан Херек, в камере сидит Хегти, — отчеканил стражник. — Гот исчез.

— Исчез? Вы что, пьянствовали на посту? — Херек подошел к надзирателю, выхватил у него ключи и открыл дверь, но тут же шагнул обратно.

— Выведите ее отсюда, — приказал он стражнику, который пришел с ним. Капитан не стал бы отрицать, что испытал нечто вроде суеверного ужаса, но ему удалось это скрыть.

— Надзирателя ко мне… Объяснить, что произошло. Несчастный тюремщик плюхнулся на ближайший табурет.

— У нас сегодня был посетитель… то есть два… Две посетительницы. Говорила только одна из них. Молодая, на лице вуаль. Но такая красавица… Она назвалась его кузиной, и я подумал, что ничего плохого не будет… хотя учтите, если даже Готу будет очень плохо, мне плевать. Даже наоборот… Вторая женщина не произнесла ни слова, сударь. Они заглянули к нему ненадолго и ушли.

— Кто эта женщина? Ты спросил, как ее зовут?

— Она сказала…

Надзиратель мучительно наморщил лоб. Он осрамился по самое некуда и не хотел позориться еще больше, заглядывая в журнал, чтобы освежить память. Наконец, на его лице появилось нескрываемое облегчение: он вспомнил.

— Она сказала, что ее зовут Ксантия.

Вспоминать прошлое больше не было смысла. Тор вернулся в шум и ужас настоящего. Настоящего, в котором его казнят.

Он понял, что полуденное солнце бьет в глаза, прищурился и заморгал. Рядом стоял какой-то паренек, немногим старше его самого. Юноша шагнул вперед и коснулся руки Тора. Что-то в пристальном взгляде незнакомца заставило лекаря обернуться. Стражники быстро оттолкнули юнца, но чутким слухом Тор уловил его шепот:

— Меня зовут Саллементро, я — певец. Я — ее защитник.

У Тора радостно забилось сердце. Этот паренек явно говорит про Элиссу. Еще один из Паладинов? Тор успел кивнуть юноше, прежде чем тот исчез за стеной широких плеч.

Шум давил немилосердно. Люди рыдали, молили богов, чтобы страдания лекаря были недолгими… Тор задумался. Сможет ли он исполнить то, что обещал Меркуду и Лисс? Можно ли им вообще верить? Встреча с Саллементро давала надежду. Может быть, надо просто убедить себя, что это не конец. Просто новое начало. При этой мысли он почувствовал что-то вроде спокойствия.