Солдаты холодной войны - Филип Таубман

Перри опасается, что пересечение терроризма и ядерных программ в Северной Корее и Иране выведет ядерные угрозы из-под контроля. «Если не удастся удержать Иран и Северную Корею от создания ядерных арсеналов, – сказал он, – я полагаю, что мы перейдем ту красную черту, дойдем до переломного момента с последствиями, которые принесут такую опасность, степени которой люди даже не представляют».[669]

Оборонительные доктрины и военные силы, порожденные ядерным веком, являются мощными барьерами на пути к ядерному разоружению. Потребуются многие десятки лет для того, чтобы вновь провести операции с крупными капиталовложениями в ядерные вооружения, которые страны сделали во время холодной войны. Как и большинство экспертов по вопросам обороны, Роберт Гейтс не видит, как можно сделать так, чтобы не было ядерного оружия. Он не выступает против идеи уничтожения в принципе. «У меня нет негативного отношения к этому с философской точки зрения», – сказал он, еще занимая кресло министра в Пентагоне.[670]Не возражает он и против усилий Шульца, Киссинджера, Перри, Нанна и Дрелла. «Я считаю, что, определив перспективное видение, они в некотором роде предоставили как бы зонтик для более активных и настойчивых действий в плане нераспространения и сокращения вооружений».

Но он не может представить себе, как это будет работать. «На самом деле я, например, не вижу, как можно загнать джинна обратно в бутылку. И я не знаю, как можно быть вообще уверенным (а это должно быть непременным условием) в том, что какое-то другое государство-нация не сможет тайно создавать возможности, даже если другие отказались от этого».

Он с усмешкой добавил: «Хорошая новость в том, что мне не надо беспокоиться о претворении в жизнь этой идеи».

Генерал Кевин Чилтон, командовавший американскими стратегическими ядерными войсками с 2007 по 2011 год, вторил высказываниям многих офицеров, когда утверждал, что мир не обязательно станет безопасным местом при отсутствии ядерного оружия. «Столетие за столетием были свидетелями разрушительных войн, с неисчислимыми потерями человеческих жизней, с большими трагедиями, кульминацией чего можно считать Вторую мировую войну. Миллионы, десятки миллионов людей во всем мире были убиты или затронуты этим конфликтом. Но этого не происходит с появлением ядерного оружия. По сути, мы видим бо́льшую сдержанность. Это не значит, что военные действия прекратились, но мы видим бо́льшую сдержанность со стороны великих держав».[671]

Итак, через два десятилетия после распада Советского Союза американская оборонительная политика по-прежнему вращается вокруг идеи о том, что огромный ядерный арсенал является наилучшей гарантией против нападения. Хотя количество ракет и боеголовок сократилось, по сравнению с уровнем периода холодной войны, Пентагон продолжает считать, что Соединенные Штаты не могут обойтись без 1550 оперативных боеголовок, находящихся на боевом дежурстве, готовых выстрелить по первому требованию, с учетом того, что еще 3500 единиц находится в резерве. Это достаточная ядерная мощь, как сказал сенатор Ламар Алекзандер во время сенатских слушаний, чтобы «отправить любого нападающего на тот свет».

Соединенные Штаты по-прежнему опираются на триаду ядерных систем – ракеты, базирующиеся на суше, ракеты на подводных лодках и бомбардировщики дальнего радиуса действия – для доставки боевых зарядов к удаленным целям. Сохранение этой мощи с теоретической точки зрения сдерживает другие государства, обладающие ядерным оружием, от нанесения первого удара по Соединенным Штатам и заставляет задуматься противников, имеющих на вооружении биологическое или химическое оружие.

Генерал Чилтон выставил аргументацию: «Арсенал, который имеет сегодня Россия, по-прежнему представляет реальную угрозу Соединенным Штатам, – сказал он. – Кардинальным образом изменилось геополитическое столкновение идеалов времен холодной войны между двумя сторонами, между США и Советским Союзом, между коммунизмом и демократической формой правления. Но такая политическая перемена может измениться в одночасье. Поэтому не надо ставить все на кон, исходя из устойчивости политической структуры, которая может быстро измениться, если поступать опрометчиво в ходе проводимых сокращений».[672]

Но такого рода логика, как представляется, устарела. В редакционной авторской статье в конце 2010 года трое специалистов, тех, кто в прямом смысле работал в сердце комплекса производства ядерного оружия Америки – оперативные дежурные, ответственные за запуск на подземных ракетных бункерах, – метко описали сегодняшнюю доктрину ядерного сдерживания как «устаревшую стратегию, имеющую дело с устаревшей угрозой».[673]

Мы больше не зациклены на взрывоопасном противостоянии с другой сверхдержавой. Россия и Соединенные Штаты, возможно, не самые лучшие друзья, но они не собираются развязывать ядерную войну друг против друга. Китай является поднимающейся державой с ядерным арсеналом, но на сегодня с американской мощью может больше сравниваться его быстро растущая экономика, чем вооруженные силы. Неспособность тысяч единиц ядерного оружия предотвратить террористический акт стала болезненно очевидной 11 сентября 2001 года.

Один из высокопоставленных военных офицеров страны, человек, очень близко знающий американскую стратегию ядерного оружия, рассказал группе аналитиков и ученых в области обороны в 2010 году о том, что он мог бы представить совсем мало ситуаций, при которых Соединенные Штаты использовали бы даже малую толику своих ядерных вооружений. Он сказал, что не видит реальной угрозы Соединенным Штатам, равной Советскому Союзу, и не смог представить какого-либо сценария запуска сотен боеголовок. Даже применение нескольких штук представляется маловероятным вариантом. Это заставило нескольких влиятельных участников конференции задать ему вопрос. «Если вы ни при каких обстоятельствах не планируете использовать ядерное оружие, то зачем оно вообще вам?»[674]

Колин Пауэлл, который занимал посты председателя Объединенного комитета начальников штабов, советника по национальной безопасности, государственного секретаря, часто высказывает эту же точку зрения. «После стольких лет знакомства с вопросом применения ядерного оружия я убедился в одном – в их бесполезности, – сказал он. – Их нельзя применять».[675]