Берсерк - Ольга Григорьева

– Ты как оказалась в лесу? – поинтересовался мужик.

Я закрыла глаза и откинула голову. Научилась притворяться… Бородатый потрепал меня за плечо и разочарованно вздохнул.

– Да оставь ты ее, – сказал ему второй незнакомец, тот, что шел впереди. Я не видела его лица, только широкую, заслоняющую свет спину. – Баба такого страха натерпелась, а ты лезешь с расспросами! Вот придем домой, отдохнет, подлечится, там и узнаем, что к чему.

– А я разве против? – согласился бородач. – Только она какая-то странная. Говорит чудно и одета… Вон, погляди – ни клочка ткани, все из меха. Даже не поймешь, из рабов она или из свободных.

Волокуша остановилась, и на мое лицо упала тень. Должно быть, второй спаситель решил разглядеть меня как следует. Наглядевшись и для верности пощупав мою куртку, он причмокнул и заявил:

– А-а-а, кем бы ни была, ее надо лечить. А если она из рабов, так ей же лучше. Нынче рабам легче живется, чем свободным. При таком-то ярле…

– Опять ты о своем, Брюньольв, – недовольно буркнул бородач. – Все жену Хакону не простишь…

– А ты бы простил, – неожиданно резко перебил его второй, – кабы не знал, чьего она сына носит, моего или ярлова?!

– Простил не простил, а что поделаешь? У Хакона большая власть. Что ты против него? Заяц против коршуна.

– Один заяц, да другой, да третий, – глядишь, коршун и устанет за ними гоняться, крылышки сложит и сядет, – почему-то глухо ответил второй урманин.

Бородатый немного помолчал и согласился:

– Да, Хакон стал плохим ярлом. Законы нарушает. Я слышал, что Халльдор, тот, у которого прошлым летом ярл обесчестил дочь, замышляет худое, готовит людей.

– А я слышал, будто Хакон положил глаз на красавицу Гудрун из Лудара, – откликнулся Брюньольв. – Ее муж сказал, что коли ярл явится за Гудрун, то он пошлет по округе ратную стрелу!

Бородатый поскользнулся на какой-то кочке, волокушу тряхнуло, и я сжала зубы, чтоб не застонать. Мужики говорили о ярле Хаконе, значит, мы были в Норвегии. А еще, похоже, они не очень-то жаловали своего правителя, особенно тот, что шагал впереди. Однако открываться я не спешила. Больше молчишь – больше знаешь…

– Под ноги гляди, растяпа! – прикрикнул Брюньольв на бородатого мужика. Тот выпрямился, и волокуша снова закачалась в такт их шагам.

– Может, и эта баба побывала под ярлом, вот с горя и подалась в лес? – неуклюже предположил бородатый, но Брюньольв засмеялся:

– Нет. Ярл на такую и не глянет. Он любит красивых, как моя Вана или как Тора из Римуля. Эх, а Тора-то как расцвела! Посвататься бы к ней…

– Так Тора за тебя и пойдет! Она сама себе голова. И усадьба у нее богатая, и ярл ее жалует. Говорят, он ее каждую весну навещает. А тебе в Римуле делать нечего!

Перебираясь через какую-то преграду, мужики смолкли, а я задумалась. Тора… Тора из Римуля…. Где я слышала это имя? Память лихорадочно перебирала былое, но ничего не подсказывала о Торе. Мои спутники опять разговорились. Теперь они обсуждали подати и тинги, вспоминали какого-то Торира Оленя и Эрика, сына ярла Хакона, и болтали о кораблях, что стояли в неведомой мне бухте под присмотром Эрленда, еще одного сына Хакона. Я уже не слушала их. «Тора, Тора, Тора», – упрямо билось в голове. Корабли… Бьерн…

Я охнула и открыла глаза. Бьерн говорил мне о Торе! «Моя сестра – могущественная женщина, – сказал он. – Ее имя Тора. Тора из Римуля». И как я могла забыть! Ведь в усадьбе Свейнхильд мне часто вспоминались его слова о могущественной норвежской сестре!

Бородач услышал мой вскрик и остановился. . – Полегчало? – спросил он.

Я скривилась в подобии улыбки:

– Полегчало…

– Ты кто такая, как очутилась в лесу? – не оборачиваясь спросил Брюньольв.

На раздумья времени не оставалось.

– Меня зовут Дара. Я свояченица Торы из Римуля. Это была чистая правда, но бородач вдруг выронил волокушу и растерянно разинул рот. Брюньольв обернулся.

– Ты – свояченица Торы?! – недоверчиво переспросил он.

Не торопясь с ответом, я разглядывала его лицо. Урманин оказался некрасивым. Его щеки сползали на подбородок, а тот скрывал шею, отчего казалось, что ее вовсе нет. Зато нос, рот и глаза Брюньольва занимали на большом лице так мало места, что невольно хотелось приделать туда еще что-нибудь. Однако ростом и широтой он мог удивить кого угодно. Наверное, даже Черный Трор был меньше… Сверкая глазками, эта туша склонилась ко мне:

– Какая ты свояченица?! Всем известно, что Бьерн, брат Торы, уже давно погиб у берегов Свей!

– Верно! – Мой голос не дрогнул. – Мой муж погиб, а меня взяли в рабство. Слышали о Свейнхильд из Уппсалы? Вот она-то меня и держала на цепи, как собаку!

Уверенность, с которой я заявляла о своем родстве с Торой, заставила Брюньольва усомниться в собственной Правоте.

– Во! – обрадовался бородач. – Вот почему на ней такая одежда! Коли ее держали как собаку…

– Да погоди ты! – рявкнул толстый и вновь подозрительно уставился на меня: – Если ты была у Свейнхильд в Свее, то как оказалась тут?

Я сглотнула. Начиналось самое опасное. Если удачно совру, то попаду к Торе, и, может быть, она поможет вдове своего брата. А коли толстый поймает меня на лжи – не миновать судилища. Туда явятся все, от простых бондов до ярла Хакона, и тогда откроется убийство Хаки. Еще и румлянина на меня свалят… Интересно, видели ли эти мужики его тело? Если да, то упоминание о нем придаст вес моим словам…

– Просто пришла, – честно ответила я.

– Ха! – криво усмехнулся недоверчивый Брюньольв. – Через Маркир в одиночку не пройдешь. Да и откуда тебе знать путь? Врешь ты, баба!

– Не вру! – вскинулась я. – Не знаю, где вы меня подобрали, но кабы поглядели получше, то увидели бы, что неподалеку медведь второго человека задрал.

Судя по тому, как урмане насторожились, я поняла угадала! – и быстро продолжила:

– Это был румлянин, человек Хаки Волка. Знаете берсерка из Свей, который служит вашему ярлу?

Я переводила глаза с одного урманина на другого. Бородатый снисходительно кивнул:

– Слышал о таком…

Слава богам!

Пот катился по моим щекам, усталость путала мысли. «Дева небесная, Перунница, помоги!» – подумала я и выдохнула:

– Как-то летом Хаки гостил у Свейнхильд и там увидел меня. Он узнал, кто я такая, и пообещал помочь. Потом он отправился в Норвегию, и много лет ничего не менялось, но этим летом человек Волка появился в Упп-сале, выкупил меня и провел через Маркир. Но последней ночью я отлучилась от костра и угодила в лапы медведю. Воин Хаки пытался защитить меня. Он был смелым человеком, но медведь оказался очень сильным. Пока они дрались, я уползла в кусты…